Екатерина Голинченко - Мелодия Бесконечности - симфония чувств (СИ)
Екатерина Голинченко - Мелодия Бесконечности - симфония чувств (СИ) краткое содержание
О чем наша история? О нашей жизни, о городах в которых мы живем, о людях которые нас окружают...и о нашем месте в этом мире. О духовном поиске, о любви, о страданиях...о людях - которые любят и умеют жить, умеют подмечать то, что другими остается незамеченным. Пройдя достаточно испытаний, смогут ли герои остаться верными себе и своим принципам? Впереди ожидает так много искушений и соблазнов, противостоять которым становится всё тяжелее. Кто-то из великих сказал, что по-настоящему человек познается не в горестные и тяжелые мгновения, а в минуты славы и соблазна. Как устоять и не измениться? Как не разменять то, что уже имеешь и чего уже достиг? Как не потерять, а обрести? "Окончание чего-то одного всегда есть началом чего-то другого." Так и мы начинаем новый виток нашего повествования, и остается пожелать героям мужества и стойкости, а нам - услышать их историю и сделать выводы. "Сказка - ложь, да в ней намек..." Слышите, уже звучит музыка - мы начинаем.
Мелодия Бесконечности-2. Симфония чувств
Новое начало. Бесконечность в тебе и во мне
Одно из мудрых изречений гласит: "Окончание чего-то одного всегда есть началом чего-то другого."
Томас Мертон писал: "Мы созданы для любви - пока мы одни, жизнь бессмысленна, смысл рождается, когда появляется кто-то важный. Тайну своей жизни не откроешь, размышляя в одиночестве. Смысл жизни - тайна, и открывается она в любви, через того, кого мы любим."
До чего же приятно было вновь пройтись по любимым улицам с близкими и дорогими людьми - теперь Маргарита и Даниэлла вместе с матерями и подругами могли посвятить больше времени прогулкам, легко дыша родным воздухом, походам по магазинам, присматривая одежду для беременных и для новорожденных - во всем разнообразии модных фасонов и ярких расцветок, и неспешным посиделкам в маленьких кафе, наслаждаясь любимым горячим латте с лазаньей и фруктовым салатом. И всё вокруг дышало приближающейся осенью, что всё явственнее ощущалось в наполненных прохладной свежестью и влагой предрассветных туманах.
Молодой хирург вернулся к работе в клинике, а Джон при помощи Дугласа Айронса и Ондзи пытался начать своё дело и постичь азы ведения бизнеса, и тоже приобрел собственное авто марки "Феррари" красного цвета - оборудование было уже закуплено и доставлено, штат персонала (за исключением одной вакансии, оставленной специально для Александры, приезд которой ожидался в скором времени) набран, а в помещении для клуба начаты были ремонтные работы. Расписывать стены клуба предложено было Витриченко-старшему, на что тот с удовольствием согласился и уже даже набросал несколько приблизительных эскизов. Витриченко же младший, нам более известный под именем Марк, принимал активное участие в подготовке к проведению недель моды в Париже - кастинги и съемки сменяли друг друга яркими красками и вспышками фотокамер, как пестрые картинки в детском калейдоскопе, не давая времени на грустные мысли. Да и сама эта грусть была какой-то легкой, со сладким послевкусием дорогих сердцу воспоминаний. На все настойчивые попытки молодых моделей привлечь его внимание он делал вид, что не понимает их намеков или очень устал - собственно, большей частью так оно и было, так что тут он особо не кривил душой, но это, всё же, возобновило слухи о его нетрадиционной ориентации, что, впрочем, сейчас его совсем не занимало. А на душе скребли кошки, и печаль тяжким грузом давила на сердце - как бы ни хотел он вытравить эту безответную любовь, на это потребуется время, но он отвлекался, с головой уходя в работу. Даже его отец заметил печаль в его глазах - и отнюдь не из-за бессонных ночей за чтением после утомительного съемочного дня. В предвкушении встречи с Александрой, Витриченко-старший словно весь сиял, и видя его таким, Марку и самому становилось легче.
Джек тем временем записал готовящихся стать матерями жену и сестру к специалисту-гинекологу, своей хорошей знакомой - доктору Софии Николае, принадлежащей к общине румынских цыган и использовавшей не только традиционные методы и лекарственные средства, но и релакс-водотерапию, креативное рисование, кулинарию, музыкотерапию, да и собственно была приятной и доброй молодой женщиной лет тридцати, которая и сама имела маленького трехлетнего сынишку - Патрика, очаровательного, живого и любопытного малыша. Однако же - это не самое невероятное, а невероятным обнаружилось то, что она оказалась родственницей той самой Шанты, матери знакомой маленькой цыганки - Марии, что несказанно обрадовало Маргариту, у которой появился ещё один приятный повод лишний раз их увидеть, обучаясь цыганским гаданиям и основам фитотерапии.
Печалиться Маргарите пришлось, когда они провожали её отца в Авиньон для выяснения обстоятельств загадочной гибели своего друга и его супруги, которые до сих пор были покрыты тайной, обещав вернуться как можно быстрее.
— Папочка, ты знаешь, как сильно я тебя люблю? Возвращайся поскорей, - на прощание Маргарита с неистовой силой обняла отца - она всегда умела ценить каждую минуту с близкими людьми, а последнее время она ощущала эту потребность особенно остро.
— Я люблю тебя больше, - Шарль-Анри поцеловал дочь и жену, попрощался с ребятами и отправился к терминалу, когда начали объявлять посадку, отправившись по тайному следу в поисках отгадок по волнующему его предмету.
Но впереди у них ещё два грандиозных повода для радости - им предстоит отметить торжества бракосочетания Евангелины и Питера и Рафаэля и Ями, которые обещали быть просто фантастическими.
А к вопросу визита в мэрию для подтверждения регистрации их с Джоном отношений по законам их мира Маргарита отнеслась более капризно, не желая заниматься им пока находится в положении, мотивируя тем, что хочет рядом с ним выглядеть самым наилучшим образом, когда сможет позволить себе парикмахера, косметолога, маникюр, педикюр и красивое платье, которое не будет на ней сидеть не как на русской кукле на чайник - и ни какие доводы мужа о том, что именно сейчас она для него выглядит наилучшим образом, не могли её переубедить. Тогда договорились вернуться к этому позже.Отвлечься от этой полемики помогло своевременное предложение Ондзи принять участие в новом захватывающем фотопроекте. В качестве партнерши по съемочной площадке Танака-сан предложил попробовать свои силы златовласой Даниэлле, а остальным разрешил присутствовать и понаблюдать за волшебством рождения снимка.Минимум косметики. Только естественность и натуральность, подчеркивающая естественную прелесть - и роскошные богатые декорации, контрастирующие с ней.
— Прошу вас, леди, встаньте вон там - подле статуи ангела, - мужчина сопроводил свои слова легким жестом, и Даниэлла повиновалась. До сих пор не верилось, что сам именитый Найджел Баркер ведет эту фотосессию - представительный мужчина, в каждом движении которого, каждом жесте, каждом взгляде чувствовалась порода: высокие скулы, четко очерченный подбородок, добрые глаза темно-кофейного цвета, обаятельная улыбка и трогательные ямочки на щеках - даже в зрелом возрасте он не утратил юношеского обаяния и без труда сводил с ума женщин даже переступив сорокалетний рубеж. Начинавший как модель, провращавшийся много лет в модном бизнесе, он обладал безупречным вкусом и одевался всегда элегантно - просто, изыскано, но не кричаще.
— Хорошо, Мистер Баркер, - девушка грациозно прошла на своё место, придерживая длинный подол, всё ещё озадаченная тем, почему он отвел ей такое странное место, в то время, как остальные модели окружили бесконечно печального Ондзи на респектабельном кожаном диване цвета вина, хоть ей, как и всем, были выполнены макияж и прическа, и надето на ней было изящное небесно-голубое вечернее платье.
— Умница, - одобрение светилось в его улыбке, потом фотограф обратился к азиату, - Ондзи-сан, готовы, мы можем начинать съемку?
— Да, я готов, - Ондзи поправил воротник-стойку черного сюртука, расшитого серебряной нитью.
— Так... хорошо, - мистер Баркер по-отечески опекал молодых моделей, но всегда соблюдал с ними субординацию, будучи наставником требовательным, но справедливым и откровенным, - голову слегка вправо, руку - чуть дальше, - поначалу он ненавязчиво руководил съемочным процессом, но, потом решил уступить моделям право свободы импровизации, - прекрасно, просто замечательно, не побоюсь даже сказать, что идеально, - полностью удовлетворенный проделанной работой, он закрыл объектив фотоаппарата и искренне поаплодировал участникам, - Благодарю всех, мы отлично поработали, а теперь - небольшой перерыв, и переходим к следующей сцене.
— Мистер Баркер, мне переодеваться в это? - все ещё не совсем понимая идею, но доверяя его опыту и профессионализму, Даниэлла сняла с вешалки, приготовленное специально для неё платье нежно-лилового цвета на тонких бретельках и с открытой спиной, выполненное из тончайшего атласа.
— Именно в это, - кивнул Найджел, и девушка отправилась с вещами в гримерную.
— А теперь потренируемся, - когда она вернулась, то обернулся даже, скучавший всё это время, мистер Айронс, Баркер довольно хмыкнул, а у молодого азиата начисто отнялся язык, и все слова замерли на устах, не сводя с неё глаз, - делаете шаг по лестнице и одновременно отпускаете перо, что держите в руке - мы должны сделать кадр пока перо парит в воздухе.
И вот он - изумительный в своей магии кадр, продолжающий начатую идею - вся, словно светящаяся изнутри, стоящая на широкой мраморной лестнице, белокурая девушка (на этот раз её золотистые волосы оставили распущенными), полным участия взглядом своих ясных глаз смотрела на юношу, преклонившего колено на несколько ступеней ниже, протягивающего руку к падающему ему в ладонь белоснежному перу.
— Потрясающе, леди! - Баркер улыбнулся ей, снимая с шеи фотокамеру, - работая с вами, я получаю невероятное удовольствие, - он сделал знак рукой, распуская съемочную группу на перерыв, - Сейчас можете немного отдохнуть, и мы приступим к финальной сцене - не забудьте ваш плащ, леди, мы будем снимать сцену на улице.
