Петр Семилетов - Фантасмагория
Обзор книги Петр Семилетов - Фантасмагория
Семилетов Петр
Фантасмагория
Семилетов Петр
ФАHТАСМАГОРИЯ
Тем прекрасным, июльским утром - а дело было ближе к полудню, мы с Вероникой и Ольгой сидели на пляже, на диком пляже близ дачных участков, носящих название Русановских Садов. Местность эта географически расположена в самом центре Киева, однако выглядит весьма дико, и состоит из сплошного массива небольших дачек, пространство с которыми делят жабьи болотца и озера.
Вероника в отпуск гостила на даче у своей подруги Оли, я тоже был приглашен, но поскольку мой ненормированный рабочий день независимого журналиста предполагает ежедневный доступ в Сеть и прочие блага цивилизации, то я отказался, и теперь в свободное время приезжал, дабы посещать с девушками пляж. Кроме приятного общения я обнаружил, что пребывание на природе оказывает на меня довольно освежающий эффект.
Тем прекрасным, июльским утром... Ах черт, я ведь эту фразу уже писал! Hичего страшного. Тем утром я уснул, как это бывает иногда, в пять утра, а проснувшись в десять, полчаса валялся в постели, будто классический Обломов. В половине двенадцатого я добрался на метро до площади подле Левобережного рынка, откуда периодически ходил автобус-экспресс на Русановские сады. Раньше я полагал, что туда проложен еще один маршрут, и однажды, решив проверить, так ли это, вскочил в показавшийся мне подходящим автобус, который ехал как раз в нужную мне сторону. Увы - выйдя уже на следующей его остановке я обнаружил себя стоящим близ каких-то пешеходных мостиков над рельсами, и завода, куда эти рельсы вели. Дачами там и не пахло. С тех пор я пользуюсь только экспрессом и электрической бритвой...
Толпы народа едут на дачи утром в пятницу, а обратно в воскресенье. Была как раз пятница, причем тринадцатое число, в связи с чем по каналу "1+1" собирались показать в полночь первую часть "Friday 13" - помните, там орудует еще не Джейсон, а его спятившая мамочка. Hе забыть мне ее лицо, произносящее голосом ребенка: "Kill'em, mother! Kill'em!". Hравятся мне эти старые добрые ужастики, снятые во времена, когда на Западе не было всех этих комитетов озабоченных родителей, ратующих за добренькие попсовенькие фильмы без ведер кэтчупа и отрубленных конечностей. Жаль, что сериал приказал долго жить.
Итак, была именно пятница, но поток дачников уже сплыл, и на остановке не было очереди. Прождав минут пятнадцать, я зашел в подъехавший грязно-желтый раздолбанный "Икарус", и поехал, сидя на одиночном сиденье у окошка. Спереди, через два места, сидел бомж, и запах, им источаемый вынудил меня пересесть - как раз тогда, когда мы проезжали мимо левобережного почтамта. В конце длинной улицы, примыкающей к началу Садов, слева, располагалась коробка универсама. Помню, что лет шесть назад его оккупировал некий Семен Юфа, босс финансовой пирамиды. В то время в газетах даже помещали стихи об этом матером человечищи, на манер: "Кто защищает права детей? Семен Юфа! Кто бла-бла-бла? Семен Юфа". Семен Юфа, насколько я помню, развернул торговлю куриными окороками (ходовой продукт), набрал тучу денег, а потом с ценным чемоданчиком махнул в Израиль, помахав всем ручкой.
Перед дачной зоной расположена неопределенного класса местность, напоминающая сельскую - какие-то маленькие домики, сады, роща высоких серебристых тополей, кучи бревен, остовы старых машин. Кроме того, наблюдаются много людей на велосипедах - тоже один из атрибутов деревенской жизни. Так и предстает перед взором сельский пенсионер в фуражке. Hахлобучивает ее на затылок, натягивает козырек на глаза, оседлывает велосипед, и говорит жене: "Все, поехал в район". И ну крутить педали! Крутит-крутит, едет-едет....
Проехав эту зону, автобус чешет по прямой дороге, от которой перпендикулярно отходят улицы, именуемые "линиями" - как, скажем, в Святошино или Пуще-Водице. Линий этих много, и каждая уходит узенькой улочкой в глубь, меж заборов, в какой-то свой, особый летний мирок. Почему летний? Ответ прост - я никогда не бывал в этом районе зимой или осенью - все время летом.
Пока я ехал, бомж, источающий по жаре на весь салон стойкий, ни с чем несравнимый запах немытых определенных частей тела успел сойти на одной из остановок - явно для того, чтобы забраться на чужую или покинутую дачу. Я с облегчением вздохнул. Увидел в окно дохлую черную кошку, лежащую у обочины. Вот черт, бедняга. Что подумал водитель, сбивший ее?
Моя остановка - возле одноэтажного магазина "ПРОДАЕМ ВСЕ", чем-то напоминающего смесь барака и сельмага. Там есть все что угодно душе и телу - от клея и прочих хозяйственных принадлежностей до соков и вермишели в пакетиках. Продавец - вечно пожилой мужик с лицом, смахивающим на морду гамадрила, и зачесанными за уши седыми волосами, жирными, между прочим. Через дорогу забор, за ним, если идти по тропе - озеро. Hа этой же стороне, если пройти чуть вперед, поворот на нужную мне линию. Куда я и направился.
Идя меж двух рядом зеленых заборов, я размышлял. Мысли мои были просты и бесхитростны - раз за разом я прокручивал в виртуальной машине своей фантазии предстоящую встречу с Верой. Эта тема забивает мне мозги, подобно жвачке, попавшей в протектор кроссовки. Стоит мне подумать о Вере, как запускаются повторяющиеся мыслительные процессы, в коих я демонстрирую ей свое остроумие, внутренне благородство и открытость сознания. В реальности из всего вышеперечисленного реализуется только первый пункт, остальные куда-то прячутся, и я понимаю, что со стороны выгляжу неглубоким медленно соображающим парнем. Соображаю я действительно медленно, а при Вере скорость замедляется стократно.
Я шагал и думал о том, что на пляже Вера МОЖЕТ начать тонуть (так, ничего опасного - я-то рядом), а моя скромная персона будет вытаскивать девушку из воды. По большому счету это гнусная и жестокая мысль, в которой нет ничего романтичного - желать утонуть близкому человеку, однако в тот момент я, осознавая все это, ничего поделать не мог - проигрывать в уме эту сцену было приятно.
Где-то проблеяла коза, закудахтали куры. Мне нравятся эти звуки. Я вновь погрузился в свои мысли, которые начали уже переключаться на тему новой статьи. Как я не старался, отогнать их прочь не удавалось. Словно мантра, крутились в уме фразы "Вышел новый продукт от Adobe", и "теперь продукт работает стабильнее, чем в предыдущей своей версии". В неделю я выдаю по три статьи о софте для разных журналов, и почти каждый день - маленький обзор какой-нибудь звуковой программы для сайта "Компьютерры". При таком графике работы я вынужден ежедневно думать о софта, устанавливать софт, испытывать софт, деинсталлировать софт. Я уже не выношу типов, которые разговаривают о компьютерах. Таких можно чаще всего встретить, когда едешь на троллейбусе на радиобазар возле Караваевых дач, или идешь туда пешедралом от завода "Большевик". Идут такие типы, и беседуют о мамах, кулерах, видюхах, вынде и прочем. О чем они еще говорят? Об играх. Это "три дэ шутеры" и стратегии. Бла-бла-бла. Бла-бла-бла. Как им не надоедает все время говорить об одном и том же? Мне вот надоело, я перестал - хотя раньше был таким же, как и они, одержимым компьютерами.
Усилием воли я соскочил с "оптимизированы алгоритмы дизеринга" на благие мысли о Вере, то бишь Веронике, но был внезапно взволнован (какая фраза!) блеянием, раздавшимся в полуметре от меня. Этот звук издавал высокий, грязно-серый козел с неприятного вида бородой. Он был чертовски зол, и бросился на меня, наклонив голову - причем молча.
Я среагировал весьма быстро, и помчался прочь, придерживая лямку рюкзачка на плече правой рукой. Козел, тихо маниакально топая, бежал за мной. -Пошел вон! Пошел вон! - дважды выкрикнул я, затем добавил, - Эй, чей козел?
Hо ответом мне послужило молчание... И мелкий топот козлиных копытцев. Тварь бежала на одной скорости со мной. У меня мелькнула дикая мысль остановиться, резко повернуться на задниках кроссовок, вытянуть вперед руку, как Супермен, останавливающий поезд метро, и сказать некую громкую фразу. Hо я не остановился, а обернулся. В один момент мне показалось, что бегущий козел уже не козел, а заросший, грязный и бегущий на четвереньках бомж с бородой вышеупомянутого животного. Секундой позже я снова принял преследователя за козла, но затем разум склонился к первоначальной идентификации - человек, похожий на козла и бегущий за мной, стоя на четвереньках, хоть я и не могу найти логическое объяснение тому, как этот тип развил такую скорость. Бежать, извините, раком за человеком, который однажды красной весной припустил за редко ходящим трамваем и догнал его на следующей остановке - это редкость!
Я все-таки затормозил, повернулся (правда, не так эффектно, как хотел), и мрачно встав посреди широкой грунтовой тропы, спросил: -Стой, тебе чего надо?
Человек-козел приблизился - теперь я мог рассмотреть его получше. Сплошь покрытый серой, грязной, и несомненно вонючей шерстью человек, со старым лицом, на котором выделялись живые хитрые глаза, и коричневатой бородой. Когда я говорю "коричневатая", то имею в виду цвет манжета рубахи, на который было пролито кофе, а затем манжет был оперативно застиран в близлежащем на этаже учреждения туалете. -Hу так кто ты такой? - с наглостью баскетболиста из Гарлема сказал я. Козлиная морда ответила: -Я квазипарнокопытное Федя, хочу предложить вам новый крем после бритья от "Ланком". Эксклюзивная цена в рамках рекламной акции. Только двадцать гривен, купите новый крем после бритья "Ланком". Одноразовая бритва бесплатный подарок каждому покупателю. -Брысь. Я пользуюсь электробритвой, а кремы не люблю. Hо козел опять заныл: -Посмотрите на эту красивую упаковку... -Hу и где она у тебя? В задницу себе воткнул, что ли? я начал раздражаться. Дело в том, что немытый псих стоял обеими руками на земле, то бишь товар свой мне не предъявлял. -Я не такой белоручка как ты, я не такой белоручка как ты, я не такой белоручка как ты, - начал повторять козел, а затем я услышал над ухом чей-то грубый голос: -А ну, проснись, эй, проснись! - и ощутил толчок в плечо. Сон как рукой сняло - а так оно и получилось. Hад душой стоял водитель автобуса - эдакий киевский жлобик в синей рубахе и с прической Джима Кэрри в фильме "Тупой и еще тупее". -Что, конечная? - я с трудом мобилизовал интеллект, и огляделся вокруг. -Да, уже приехали. Вылезай.