П.А.Сарапульцев А.П.Сарапульцев - Социально-психологические механизмы биржевых кризисов
Обзор книги П.А.Сарапульцев А.П.Сарапульцев - Социально-психологические механизмы биржевых кризисов
П.А.Сарапульцев А.П.Сарапульцев
Социально-психологические механизмы биржевых кризисов
Эта работа является в определённой степени продолжением нашего предыдущего исследования теории функционирования финансовых рынков Джорджа Сороса. (П.А Сарапульцев и А.П. Сарапульцев “Анализ теории рефлексивности Джорджа Сороса”). Своеобразным итогом этого исследования был вывод о том, что процессы, происходящие на бирже, в первую очередь зависят от человеческого фактора, а потому и регулируются законами социальной психологии. Для начала попытаемся доказать реальность существования социально-психологических ситуаций на биржевом рынке.
Как справедливо подметил Хосе Ортега-и-Гассет: “Общественная жизнь далеко не исчерпывается политикой, у нее есть, даже прежде политики, и другие аспекты - интеллектуальный, моральный, экономический, религиозный и др.”. Нас, конечно, в первую очередь интересует экономика, но поскольку экономикой и в частности биржевой игрой занимаются люди, то, естественно, что на них распространяются все биологические и психологические законы природы и общества. Именно поэтому судить о поведении и реакциях биржи можно только с помощью использования законов социальной психологии.
Первым, кто начал научно исследовать поведение не одного конкретного индивидуума, а человеческой массы был Г. Лебон. “Гениальным озарением Ле Бона была его идея отказаться от” общепринятой “точки зрения” на случайные объединения людей - толпы, которые периодически возникали на протяжении всей истории человечества и о которых существовало достаточно “повсеместное представление:
— толпы объединяются вне учреждений и вопреки им на временных основаниях, т.е. асоциальны и асоциальным образом сформированы;
— толпы безумны, они беспрестанно меняют свои убеждения, устремляются к новой иллюзии; их нрав выходит за пределы общепринятого, это нрав иступлённый, патологический;
— толпы преступны, они противодействуют властям и абсолютно не признают законов” (С. Московичи)
Причём ещё в самом начале своего исследования Г. Лебон понял, что толпы “не требуют непременного и одновременного присутствия нескольких индивидов в одном и том же месте. Тысячи индивидов, отделённых друг от друга, могут в известные моменты подпадать одновременно под влияние некоторых сильных эмоций или какого-нибудь великого национального события и приобретать, таким образом, все черты одухотворённой толпы. Стоит какой-нибудь случайности свести этих индивидов вместе, чтобы все их действия и поступки немедленно приобретали характер действий и поступков толпы”. Вот почему, например, сообщество трейдеров, отдалённых друг от друга, но постоянно одновременно попадающих под влияние сильных эмоций, существует и действует как классическая толпа.
Важно подчеркнуть, что “каковы бы ни были индивиды, составляющие её (одухотворённую толпу), каков ни был бы их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности… Исчезновение сознательной личности и ориентирование чувств и мыслей в известном направлении - главные черты, характеризующие толпу, вступившую на путь организации”. (Г. Лебон)
Но каковы же “главные черты, характеризующие индивида в толпе” по Г. Лебону? Это “исчезновение сознательной личности, преобладание личности бессознательной, одинаковое направление чувств и идей, определяемое внушением, и стремление превратить немедленно в действия внушённые идеи… Становясь частицей организованной толпы, человек спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации,.. легко подчиняется словам и представлениям, не оказавшим бы на него в изолированном положении никакого влияния, и совершает поступки, явно противоречащие и его интересам, и его привычкам… Он становится автоматом, у которого своей воли не существует”. То есть в толпе у людей берут верх самые древние рефлексы, поскольку большая стая, действующая как единое целое, имеет больше шансов противостоять хищникам, чем отдельны особи сами по себе.
Возможно поэтому же “толпа питает самое священное уважение к традициям и бессознательный ужас, очень глубокий, ко всякого рода новшествам, способным изменить её реальные условия существования…
Из всего вышесказанного мы делаем вывод, что толпа в интеллектуальном отношении всегда стоит ниже изолированного индивида… Такое именно соединение заурядных качеств в толпе и объясняет нам, почему толпа никогда не может выполнить действия, требующие возвышенного ума”. Тем более что она ещё и “лишёна всяких критических способностей”, а потому и “чрезвычайно легковерна. Односторонность и преувеличение чувств толпы ведут к тому, что она не ведает ни сомнений, ни колебаний. Толпа всегда впадает в крайность”.
Но, пожалуй, самым опасным свойством толпы “является необыкновенная податливость внушению”. При этом даже “люди, обладающие достаточно сильной индивидуальностью, чтобы противиться внушению, в толпе слишком малочисленны, и потому не в состоянии бороться с течением. Самое большее, что они могут сделать, - это отвлечь толпу посредством какого-нибудь нового внушения”.
В XX веке, изменившиеся условия жизни и в первую очередь резкое улучшение средств информации привело к появлению самостоятельного понятия - масса, в то время как для Г. Лебона понятия масса и толпа были практически синонимами,
Наиболее точное обоснование сходства и различия понятий толпа и масса даёт американский социолог Г. Блумер своей работе ” Коллективное поведение”. Он выделяет следующие ” отличительные черты массы:
— члены могут занимать самое различное общественное положение, отличаться друг от друга по культурному уровню и материальному положению;
— масса состоит из анонимных индивидов;
— между членами массы почти нет взаимодействия и обмена переживаниями, поскольку члены массы физически отделены друг от друга;
— масса имеет рыхлую организацию и неспособна действовать с теми согласованностью и единством, которые отличают толпу…
Масса может рассматриваться как нечто, состоящее из обособленных и отчуждённых индивидов, обращённых лицом к тем объектам или областям жизни, которые интересны, но сбивают с толку и которые нелегко понять и упорядочить…
Природа массового поведения обусловлена стремлением каждого индивида ответить на собственные нужды, но если эти линии сходятся, влияние массы может быть огромным. Из-за подобных сдвигов в интересах может потерпеть крах коммерческое предприятие…
Масса в значительной степени схожа с толпой, поскольку поведение массы не определяется никаким предустановленным правилом или экспектацией, является спонтанным, самобытным и элементарным…
Временами поведение массы приближается к поведению толпы, особенно в условиях возбуждения. В таких случаях оно подвержено влиянию тех или иных возбуждённых призывов, появляющихся в прессе или по радио, которые играют на примитивных порывах, антипатиях и традиционных фобиях…
Важное различие массы от толпы: индивид в массе вместо того, чтобы лишаться своего самосознания, наоборот, способен довольно сильно обострить его, вместо того, чтобы действовать, откликаясь на внушения и взволнованное возбуждение со стороны, он действует, откликаясь на тот объект, который привлёк его внимание, и на основании пробуждённых им порывов”. Другое дело, что, даже правильно понимая происходящее, он чаще всего оказывается не в состоянии переломить поведение большинства.
Интересно, что массы, начиная с конца XIX века, принципиально отличаются по составу от толп прошлого. Впервые это отличие осознал лишь Хосе Ортега-и-Гассет. Он первый осознал, что основу масс стали составлять “новые варвары” - “новый вид “простого человека”, в котором заложены огромные вожделения и которому сейчас предоставлен богатый набор средств, чтобы удовлетворить их во всех областях, - экономика, право и т.д.”. Если прежде из-за недостатка знаний “простому человеку… и в голову не приходило противопоставить идеям политиков свои собственные идеи”, то “сейчас у заурядного человека есть самые определённые идеи обо всём, что в мире происходит и должно произойти” Сейчас “массы выполняют… те самые общественные функции, которые раньше были представлены исключительно избранным меньшинствам”.
И в этом не было бы ничего плохого, если бы не особенности политико-экономических отношений либерального общества конца XIX - начала XXI веков, дающие множество возможностей быстрого и лёгкого обогащения. “Никогда раньше средний человек не решал своих экономических проблем с такой лёгкостью”. Его положение укрепляется, а независимость растёт. Отсюда “безудержный рост жизненных вожделений… и принципиальная неблагодарность ко всему, что позволяет так хорошо жить… Появляется тип человека, который не считает нужным оправдывать свои претензии и поступки ни перед другими, ни даже перед самим собой; он просто показывает, что решил любой ценой добиться цели”.
