Пользователь Windows - Сказка про Машу и вреду Малявку
Обзор книги Пользователь Windows - Сказка про Машу и вреду Малявку
Проснулась девочка Маша утром в своей кроватке и поняла, что настроение у неё плохое. И как стала Маша капризничать! И как стала она вредничать!
— Не хочу, — говорит, — надевать это платье, оно синее — некрасивое! Хочу другое — красное-распрекрасное! Не хочу есть кашу — она невкусная! Хочу мороженое с орехами! Не хочу буквы читать — они скучные! Хочу мультфильм смотреть по телевизору!
Слушала мама эти капризы, слушала, да и наказала Машу. В угол поставила и целых полчаса выходить не велела.
— Постой и подумай, как нужно себя вести, — сказала мама. — А если я увижу, что ты вышла раньше времени ― накажу ещё строже!
Как ― строже, мама не сказала и ушла на кухню. А Маша на маму рассердилась. Сначала она стояла в углу, по стенке ногой колотила, да приговаривала: «Не буду слушаться! Думать ничего не собираюсь! Вот так!» А потом решила совсем-совсем не слушаться: пошла, села на диванчик и стала игрушечному зайцу уши крутить.
Вдруг слышит ― кто-то противненько рядом хихикает. Глядь, а в углу стоит девчонка, маленькая-премаленькая, Маше по пояс будет. Девчонка чумазая, лохматая, платье на ней рваное, а ноги босые. Стоит, посмеивается, одним глазом подмигивает, а второго глаза за космами и не видно. Маша от неожиданности и изумления зайца выронила. А девчонка ну по комнате прыгать-скакать. И такая прыгучая оказалась да шкодливая! На столик Машин вскочила — все карандаши рассыпала, на кроватку запрыгнула — подушки раскидала, стульчик опрокинула и давай в Машиных игрушках шуршать! Нарочно дразнит! Маша и разозлилась! Даже удивляться перестала от злости, покраснела, как помидор, и завопила во весь голос:
— Ах, ты так! Сейчас догоню — плохо тебе будет!
Кинулась она незваную гостью ловить. А та юрк в угол, Маша — за ней: «Ага! — кричит. — Поймалась!» Хвать руками, а девчонки и нет, а сама Маша стоит в каком-то месте незнакомом, и понять ничего не может. Где комнатка её с кошечками на обоях, и где всё, что в этой комнатке было? И где мамочка родненькая и любименькая? Вокруг место странное, неприветливое: вместо деревьев — коряги, вместо домов — норы, воздух тяжёлый, болотный и тьма кругом. Испугалась Маша, заплакала:
— Куда всё подевалось? Где я?
— Чего расхныкалась? Сама захотела быть непослушной, вот и попала в Поганое царство, — отвечает ей кто-то ехидным голоском. Обернулась Маша — стоит перед ней давешняя девчонка и усмехается.
— Да кто ты такая и что ко мне привязалась?! — возмутилась Маша.
— Я — Малявка — настоящая вреда. В Поганом царстве самая маленькая, зато и самая шустрая! Буду я из тебя тоже вреду настоящую делать.
— Зачем это? — спрашивает Маша.
— А затем, чтобы злючесть твоя да капризность даром не пропадали, а на дело поганое шли!
— На какое такое поганое дело?
— А вредность по миру сеять, из детей послушных — неслухов делать, из добрых — злых, из хороших — плохих.
— Не хочу и не буду из хороших — плохих делать! — топнула ногой Маша. — А ну, быстро возвращай меня обратно в комнатку мою с игрушками, возвращай меня к мамочке любименькой!
— Как бы не так! — отвечает ей Малявка. — Не узнать тебе волшебных слов, не попасть обратно домой! А быть тебе настоящей вредой. И слушайся меня, а не то пожалуюсь Бухтею — превратит он тебя в поганку и съест. То-то!
Испугалась девочка, согласилась Малявку слушаться, а про себя решила во что бы то ни стало узнать слова волшебные да домой вернуться. «Буду не настоящей вредой, буду понарошку, — думает, — обхитрю Малявку противную».
Вот живёт бедняжка в страшном месте, а всё не знает, как домой вернуться. Вокруг неё — ни лица доброго — всё вреды да злыдни. Маша плачет — те смеются, помощи ждать неоткуда. А Малявка её с утра до ночи вредному делу учит: воду мутить да злючек растить. И такая маленькая, а настырная: глаз с Маши не спускает, одну её не оставляет, покрикивает, поторапливает. А как Маша слушаться не хочет, так за косы её таскает и Бухтеем пугает.
Злючек-колючек растить трудно. Поливает их Маша водой мутной, кормит мухами сушёными, клопами мочёными, а напоить-накормить досыта не может. Злючки ненасытные, всё время визжат — есть-пить требуют, Машу царапают, за ноги покусывают. Уж Маша из сил выбивается. Тут говорит ей Малявка:
— Собирайся, поведу тебя показывать Бухтею — повелителю нашему. А не понравишься ему — превратит в лягушку болотную иль поганку бледную.
— А как мне ему понравиться? — спрашивает Маша, а сама от страха дрожит.
— Не любит Бухтей чистеньких и добреньких. На меня смотри и старайся похожей быть, — отвечает та.
Посмотрела на себя Маша: совсем она не чистенькая. Да думает — вдруг Бухтею мало покажется? Принялась бедняжка щёчки свои грязью мазать, волосы лохматить, платьице в лохмотья рвать и вскоре стала совсем уж похожа на вреду Малявку, только ростом побольше.
— Смотри, — говорит ей вреда, — не вздумай перечить великому Бухтею, что он ни скажет — со всем соглашайся, а то худо будет! Помни про лягушку-то!
Пришли они к Бухтею. А живёт он не в царских чертогах, а в болоте зловонном: на кочке моховой спит, на всё болото храпит. Смотрит Маша — страшен Бухтей! Вместо лица — рыло толстое, глазки злющие, ручищи большущие, а сам-то — соломы копна. Зверь — не зверь, не понять кто, одним словом — чудище болотное. И запах кругом тяжёлый, и чем к Бухтею ближе, тем тяжелей. Вдруг как забормочет он: «Бухти-бухты, бухти-бухты!»
Испугалась девочка, на месте застыла, на чудище не смотрит, шаг вперёд сделать боится. А Малявка её толкает: «Иди-ка быстрей к нему, да скажи: «Великий Бухтей, хочу я быть зло творящей вредой настоящей! Прими меня в своё царство, служить буду верой-правдой!»
Встала девочка перед ним, слова сказала, как её Малявка научила, а у самой все поджилочки трясутся — страшно! Тут Малявка подскочила к Бухтею и давай на непонятном языке что-то ему рассказывать, аж пищит, так торопится. Поднялся Бухтей да опять как забормочет: «Бухти-бухты, бухти-бухты!» Как ножищами затопает, как затрясётся — пыль с него тучей и вонь идёт такая, что дышать нельзя. Голова у Маши закружилась, и что дальше было, уже она не видела. Очнулась бедная девочка дома у Малявки, не помнит, как назад шла.
— Эх ты, неженка! — смеётся над ней вреда. — Не выдержала духа Бухтея. Ну ничего, пообвыкнешь, дух поганый родным станет. А как научишься зло творить — совсем хорошо тебе будет, весело! Завтра тебя испытывать будем на злое дело. А как ты испытание пройдёшь, тут мне награда большая выйдет!
Малявка спит, во сне храпит, а Маша уснуть не может. Да и как тут уснёшь, когда и зло творить противно, и Бухтею не угодить страшно. А ну как не сможет она испытание пройти, что тогда? Обратит её чудище злое в поганку да и слопает! Плачет девочка, слезами обливается. Убежала бы, но дороги домой не знает. Неужели, думает, пропадать ей вечно в ужасном месте: топком, зловонном, вредами населённом? Думала она, думала и решилась бежать, куда глаза глядят!
Малявкин дом — нора тесная, дверь-то в этой норе хлипкая, щелястая, да на двери замок висит чёрный, огромный. А ключ у вреды под подушкой. Подкралась девочка к Малявке, стала ключ тащить, а подушка жёсткая, соломой набитая как зашуршит! Малявка один сонный глаз открыла, а Маша не растерялась, вспомнила песенку мамину колыбельную и давай напевать и рукой по подушке похлопывать. Закрыла вреда сонный глаз, разнежилась от песенки колыбельной, сладко засопела. А Маша песенку поёт, одной рукой похлопывает, а другой ― ключ из-под подушки тянет. Так и вытащила. Тихонько дверь открыла, и вот уж она на свободе, а куда идти не знает. Пошла бы Маша, куда глаза глядят, только темно вокруг, ничего не видно. Вдруг слышит она, кто-то пищит тихонько рядом, прямо под ногами, и так жалобно. Наклонилась девочка к земле, а это мышка серая.
— Забери, — говорит, — меня, Маша, отсюда! У меня дома детки малые в норке сидят, есть хотят!
— А ты откуда меня знаешь? — спрашивает девочка.
— Как же мне тебя не знать: мы с тобой в одном доме жили, — отвечает мышка, — ты в своей комнатке наверху, а я в своём подполе внизу. Меня Малявка Бухтею на угощенье взяла, да не удержала, я от неё убежала. Только мне домой надо, к деткам моим — мышатам родным!
— Взяла бы я тебя с собой, мышка, только сама не знаю, как отсюда выбраться… — заплакала девочка.
— Не плачь, Маша, — говорит норушка, — пока ты Малявке служила, я повсюду шныряла — кое-что узнала: есть тут в Поганом царстве берёзка стройная, зимой и летом зелёная. Только не простая это берёзка, в неё Фея лесная обернулась, чтоб детей вызволять, несчастным помогать. В проклятом царстве сотворила она полянку ясную, отыскала слова чудесные, что злую силу Бухтееву ослабляют. Как ступишь на эту полянку, умоешься в родничке чистом, что рядом с берёзкой из-под земли бьёт, слова волшебные скажешь, то и окажешься дома.
— А какие слова? — обрадовалась Маша.
— Сейчас я тебе этого не открою. А то вдруг без меня назад вернуться задумаешь!
