Владимир Гость - Притяжение чуда
Обзор книги Владимир Гость - Притяжение чуда
Притяжение чуда
Владимир Редкий Гость
Облако, похожее на огромного рыхлого кота c расплывшейся улыбкой, постепенно скрывалось из виду, уползая куда-то в сторону далекого леса. Жарким июньским днем маленький котенок, лежа на скамейке рядом с верандой дачного домика, млел от исходящего от нагретого дерева тепла. Легкий ветерок приятно щекотал усы, убаюкивая гладил по шерстке. Сквозь полудрему котенок прислушивался к звуками, доносящимся из дома и из-за ограды участка, голосам людей, редкому лаю соседского пса, легкому шелесту колыхания травы.
Котенок зевнул и прикрыл глаза.
- Пушистый!
Котенок приподнял голову и огляделся. Невдалеке от него, на скамейке, переливаясь веселыми оттенками красного и зеленого цветов, ярко светилось небольшое пятнышко, формой напоминающей бабочку.
- Привет, друг! Ты почти уснул. Ничего, что я тебя разбудил?
- Я рррад! Я ждал тебя, где ты был?
- Не далеко. У меня были дела.
- Интересные?
- Очень. Но как только я закончил с самой важной их частью – я сразу подумал о тебе.
- А чем ты занимался?
- Побывал во многих местах, узнал и изучил много нового. Ты живешь в интересном мире, малыш.
- Ты тоже живешь в этом мире.
- Да, но раньше я был далеко отсюда и все вокруг кажется мне удивительным.
- Далеко? А насколько далеко?
- Видишь площадку перед воротами? Сколько там песчинок?
Котенок вспомнил как однажды, насквозь промокнув после прогулки по влажной от утренней росы траве, он гонялся за наглой и приставучей стрекозой. Кувыркнувшись несколько раз в песке, он стал таким грязным, что даже после тщательного мытья, расчесывания специальной щеткой и вытирания колючим шершавым полотенцем, он еще долго выкусывал из мягкого подшерстка множество застрявших песчинок.
Котенок прищурился оценивающе и ответил:
- Я думаю, там много песчинок.
- Верно, малыш, много. А мне для того, чтобы мы могли встретиться, пришлось лететь сюда с огромной скоростью столько лет, сколько песчинок находится там. Хотя, даже этого количества песчинок будет недостаточно.
Котенок посмотрел на мерцающий перед ним огонек с уважением.
- Я помню осень, помню зиму, весну. Скоро я буду помнить лето, и это значит, что мне исполнится один год. Сколько же раз ты видел осень?
- Меньше чем ты. Там где я был, нет времен года. Может быть, те места можно назвать краем вечной зимы, но это тоже не верно. Там, если ты не двигаешься, вокруг тебя почти ничего не происходит. Но даже если ты двигаешься очень и очень быстро, то должно пройти много времени, чтобы вокруг тебя что-то переменилось.
Немного помолчав, котенок вздохнул:
- Наверное, там очень одиноко…
- И да и нет. Да – потому, что это так и нет – потому, что все существующее там создано для одиночества и не замечает его.
- А ты? Ты ведь тоже был там!
Крылышки мотылька окрасились в задумчиво-синий цвет.
- Тогда я не думал об этом.
- Тогда? А теперь? Теперь ты думаешь иначе?
- Ты очень любопытен, мой маленький пушистый друг.
- Но ты мой друг – и я хочу знать о тебе все. Расскажи мне о себе.
- Хорошо, я попробую.
Мотылек светился равномерным, задумчивым, желтым цветом. Его крылышки мерно трепетали отчетливо видимые на коричневом дереве лавки, несмотря на ярое, выглянувшее из-за облака солнце.
- Я попробую, но если какое-то слово, если что-нибудь в моем рассказе покажется тебе непонятным – сразу скажи об этом.
- Хм…
Котенок забавно пошевелил ушками.
- Ты говоришь так много слов которых я раньше не слышал. Но мне все понятно. Я как будто не слышу слова, а ощущаю их. Иногда мне кажется, словно чувствую их запах и даже вкус.
- Вообще-то ты действительно их не слышишь. Если бы кто-нибудь оказался сейчас рядом с нами, то он увидел бы серого котенка, играющего с солнечным зайчиком, но не услышал бы ничего.
- А почему так происходит?
- Потому, что я это я, а ты это ты. Мы разные, но то, как мы устроены, позволяет нам понимать друг друга.
- Понятно. А в чем еще мы разные?
Мотылек заискрился веселыми разноцветными искорками. Крылышки его затрепетали быстрее, а в голосе послышалось веселье.
- Еще? Еще ты – котенок, а я – нет. Ты можешь бегать, прыгать, мяукать. Ощущать вкус, тепло, холод, запах, а я – нет.
- Странно.
Котенок озадаченно чихнул.
– А что можешь ты?
- Я могу чувствовать. Можно сказать, я знаю все, происходящее сейчас вокруг нас: солнечные лучи, дыхание ветерка, дрожь листа на ветке дерева, полет бабочки, каждый взмах ее крыльев...
Все это и многое другое я чувствую в этот миг.
Я чувствую, когда что-то меняется, а что-то меняется постоянно. Но это похоже на то, как ты слышишь мои слова: я чувствую не отдельное изменение, а изменение всего вокруг. Например, когда воробей, на которого ты косишься, перепрыгивает с одной доски забора на другую, все мое мироощущение меняется из-за каждого его движения.
Котенок, до этого момента лежавший на боку, присел, постукивая в возбуждении хвостом по лавке.
- Это же здорово! И как далеко ты можешь чувствовать?
- Достаточно далеко. Дальше, чем ты можешь увидеть, даже если залезешь на сарай.
- Ага! Ты знаешь, знаешь! Ты почувствовал, когда я вчера упал с него?
- Еще бы. Я всегда чувствую, что с тобой происходит.
- Значит, ты следишь за мной?
- Нет, не совсем так. Ты - часть мира, с которой я живу. Этот мир, можно сказать, внутри меня и все изменения в нем – это изменения во мне. Я не слежу за тобой, я живу вместе с тобой.
- А ты можешь помочь мне найти одного… одну…
Котенок замялся, переступая лапками и глядя куда-то в сторону.
- Черную симпатичную кошку с белым пятнышком на хвосте.
- Ну да. Она вчера прошла вон там. – Котенок повернул голову к дому, стоящему за дорогой.
- Она так посмотрела на меня… Я хотел бы еще раз увидеть ее и узнать, что она имела в виду. Вот, полез на сарай, но не удержался, упал, лапу ушиб. Заднюю…
Котенок грустно наклонил голову и царапнул лавку.
- Увидишь. Скажу тебе по секрету: она собирается вернуться и найти тебя. Но чуть попозже.
- Попозже? А почему? Почему не сейчас?
- Потому что попозже ты еще немного подрастешь, и не будешь задавать так много ненужных вопросов.
- Да, ага, понятно, извини.
Котенок сам не заметил, как начал приплясывать маленькими шажками на мягких лапах.
- Ничего, мне нравятся эмоции. Нравится, когда нет скуки и монотонности.
- Тогда давай поиграем, друг?
- Я буду рад! Догоняй!
Мотылек, сделавшийся вдруг ослепительно-белым, соскользнул с лавки на желтый песок у ворот. Котенок то ползком, то бегом, то прыжком, то замирая на мгновение, то взлетая над землей в туче песка, преследовал неуловимое пятно света. Грация и быстрота против скорости и неуловимости.
Поглощенный азартом игры котенок почти целый час носился по всему участку, перескакивая из песка в траву, с лужайки в заросли малинника.
В конце концов, утомившись и потеряв концентрацию, он в какой-то момент не заметил, что мельтешащая перед ним цель перескочила на лист лилии на поверхности пруда. Упруго оттолкнувшись, котенок прыгнул. Уже в полете, сообразив, что ничего хорошего от приземления, а вернее от приводнения, ждать не приходится, он издал протяжное «Мяу!!!!» и, под аккомпанемент разлетающихся во все стороны брызг, шлепнулся в воду.
Мокрый, растрепанный, вмиг потерявший всю свою пушистость, котенок с трудом выкарабкался на землю, встряхнулся, разбросав вокруг капли воды, и еще раз протяжно мяукнув побрел, хромая сразу на все четыре лапы, к дому.
Солнечного мотылька нигде вокруг видно не было. Запрыгнув на лавку, котенок стал методично вылизывать шкурку, время от времени замирая и глядя с прищуром на солнце.
Через какое-то время яркий лепесток огня полыхнул прямо перед лапою
- Как дела, Пушистый?
Котенок потянулся и вдруг, внезапно выбросив лапу с выпущенными коготками, царапнул лавку в том месте, где весело переливаясь розовым, трепетали крылышки невесомого мотылька. Коготки царапнули дерево, мотылек даже не сдвинулся.
Котенок фыркнул:
- Ты это специально сделал?
- Извини. Не могу понять, почему ты не любишь воду.
- Мокрая, противная, в уши лезет. А еще я от нее чихаю.
- Да, и мяукаешь.
- Мяукал я от обиды. Никак не ожидал от друга такой гадости.
- А когтями друга бить хорошо?
- С тобой же ничего не сделается!
- Тебе тоже небольшое купание только на пользу.
Котенок потянулся, зевнул, перевернулся на бок и положив мордочку на лапы сделал вид, что не слышал последней фразы. Купался он действительно редко.
- Ты хотел рассказать, почему тебе надоело одиночество.
Мотылек мерцал задумчиво-синеватым цветом.
- Надоело – не совсем верное слово. Одиночество было для меня состоянием, в котором я, сам не сознавая того, жил.
