Admin - i 9b6f580efb7425db
Обзор книги Admin - i 9b6f580efb7425db
Мишарин Борис Петрович
Иллюзионист
ИЛЛЮЗИОНИСТ
Спертый воздух переполненной камеры следственного изолятора еле заметным дымком слоился по небольшому пространству. Если кто-то проходил по узкому коридорчику между шконок, то за ним вился хорошо заметный с боков в лучах от зарешеченного окна шлейф смеси дыма, газов и пыли.
Старый зэк, смотрящий по камере, по кличке Сорока, постоянно курил и кашлял. Кашлял ночами, не давая спать подозреваемым, обвиняемым и осужденным, которых еще не успели перевести в ту или иную зону, кашлял днем. Нет, он не болел туберкулезом, это курительно-камерный кашель старого зэка. Он затушил окурок, заговорил:
- Раньше бывало, менты частенько Иллюзиониста задерживали, оформляли в СИЗО, как положено, на два месяца сначала, но он никогда этот срок не отбывал. Всегда выходил раньше.
- Стукач что ли? - спросил один из зэков.
- Сам ты стукач, - ответил Сорока, - это Иллюзионист, - он поднял палец вверх, - понимать надо, человек уважаемый. Так вот, когда он был в камере, то дверь никогда не закрывали, и всегда присутствовал свежий воздух из коридора.
- Ладно тебе, Сорока, чего байки травишь...
- Байки... - ухмыльнулся Сорока, - молоды вы еще, жизни не знаете. Менты и дубаки его уважали, не беспредельничали, в хатах порядок был, все по закону. Посидит месячишко и на волю, но порядок наведет железный. Совсем мальчишкой был, когда первый раз его увидел, а последний раз... мне уже лет пятьдесят было, а ему все время тридцать.
Дверь камеры отворилась, вошел новенький. Сорока лежа сощурил свои подслеповатые глазки, сел на шконке.
- Зрение уже не то...не Виктор Борисович случаем?
- А-а, это ты, Сорока, все никак завязать не можешь, а говоришь зрение...
Сорока вскочил, согнал соседа по койке, положил свой матрац и вежливо пригласил новенького:
- Проходите, Виктор Борисович, ваше законное место, я помню, что вы у стеночки любите. Сколько лет, сколько зим...
Новенький расположился, прилег на шконку.
- Что-то душно у вас, надо бы дверь открыть, проветрить.
- Организуем, Виктор Борисович, организуем, - обрадовался Сорока, - слинял - открыл дверь, - бросил он шестерке.
- Как я ее открою?
- Толкни и откроется - сам Иллюзионист к нам пожаловал, - пояснил Сорока.
Шестерка подошел, толкнул, дверь действительно открылась, потянуло свежачком.
- Ну, что я говорил - живем, братва! - воскликнул Сорока.
Сокамерники удивленно разглядывали вновь прибывшего - расположился на койке старшего по камере, сам Сорока предложил учтиво - новый пахан, значит. И дверь открылась, не трепался старый зэк. Но надо поглядеть еще.
Коридорный обернулся, увидел открытую дверь в камеру, охнул, подбежал, глянул - все на месте, закрыл дверь на задвижку, вздохнул. Склероз что ли? Рановато...
- Вот так теперь все время будет, - пояснил Сорока, - дубак будет закрывать дверь, а мы открывать...
Коридорный сел на свой стульчик, прикрыл веки. Тишина... он задремал. Очнулся, глянул - опять открыта дверь в камеру. Но теперь он помнил, что точно закрыл ее. Подошел к двери, заглянул внутрь - все на месте. Он не стал выяснять, каким образом открылась дверь, закрыл ее на задвижку и замкнул на замок. Сел на свой стульчик и стал размышлять, как зэки могли просунуть проволочку, чтобы отодвинуть задвижку. Надо сказать режимникам, чтобы обыск в камере провели тщательно. Он снова задремал, очнулся и увидел открытую дверь. Это уже пахло "керосином". Он захлопнул дверь и нажал тревожную кнопку. Услышав топот бежавших ног, Сорока произнес:
- Дубак - он и есть дубак. Как теперь станет объяснять начальству, что дверь открывалась несколько раз?
Зэки с уважением глядели на Иллюзиониста, но не понимали, что происходит, каким образом открывается дверь? Режимники обыскали камеру, ничего не нашли и сменили коридорного. Другой, после нескольких попыток закрыть дверь, не стал нажимать тревожную кнопку, сидел на стульчике и смотрел молча, готовый вызвать подкрепление в любой момент. Но утром доложил начальству о произошедшем и был отправлен на медицинскую комиссию, никто не поверил ему из руководства.
Иллюзиониста увезли на допрос, и СИЗО успокоился - дверь более не открывалась. Зэки спрашивали Сороку, как это делает Иллюзионист, но он и сам не знал, отвечая, что Иллюзионист - есть иллюзионист.
* * *
Конвой ввел его в кабинет, снял наручники и удалился. Следователь пригласил присесть.
- Подозрение в подделке документов с вас снимается, Виктор Борисович, паспорт действительно оказался настоящим. Но нанесение телесных повреждение средней степени тяжести и сопротивление сотруднику полиции остается. Не желаете признать свою вину?
- Я не виновен, полицейский меня оговаривает, - ответил Иллюзионист.
- В таком случае мы проведем сегодня между вами очную ставку, - пояснил следователь и пригласил полицейского в кабинет.
После заполнения "паспортной части" протокола, следователь попросил сначала полицейского рассказать, что произошло на самом деле.
- Патруль ППС доставил задержанного гражданина Иллюзиониста в отдел полиции по подозрению в подделке паспорта. На вид ему тридцать лет, а по паспорту шестьдесят. Вполне обоснованное подозрение. Я был дежурным оперативником и задержанного привели ко мне. В ходе взятия объяснения с гражданина Иллюзиониста он внезапно ударил меня кулаком по лицу, причинив телесные повреждения, которые зафиксированы в медицинском учреждении. Это все.
- Что можете рассказать вы, гражданин Иллюзионист? - спросил следователь.
- Действительно меня задержал патруль ППС, доставил в отдел и к дежурному оперативнику, все так и было.
- Вас доставили к капитану полиции Воротникову Павлу Сергеевичу, - решил уточнить следователь.
- Да, но я тогда не знал его фамилии, он не представился, не показал удостоверение, был не в форме, а в гражданской одежде. Но я находился в отделе полиции и сам не просил предъявить документы. Он кричал на меня, угрожал, что посадит надолго, предлагал сотрудничество, если я выдам подпольный цех по изготовление паспортов, то дело замнет. Я не бил полицейского, это оговор и понятия не имею, где и кто нанес ему эту травму.
- Вы подтверждаете слова Иллюзиониста? - обратился следователь к полицейскому.
- Нет, не подтверждаю и заявляю, что он меня ударил кулаком и нанес травму лица.
- Лицо у него заклеено повязкой и травма не видна. Есть заключение экспертов о наличии травмы? - спросил Иллюзионист следователя.
- Ознакомьтесь.
Иллюзионист прочитал.
- У меня есть вопросы к полицейскому, - попросил он.
- Пожалуйста, задавайте, - ответил следователь, - процедура очной ставки это предусматривает.
- Вы утверждаете, гражданин полицейский, что я ударил вас кулаком, это так?
- Да, это так.
- Именно кулаком, а не палкой или другим предметом?
- Именно кулаком, - ответил Воротников.
Иллюзионист попросил следователя зафиксировать в протоколе, что со слов Воротникова он получил удар кулаком, а не палкой или другим предметом и продолжил:
- В заключении судмедэксперта написано: "... рвано-ушибленная рана длиной четырнадцать сантиметров и шириной полсантиметра...". Такую рану невозможно нанести кулаком, это скажет любой эксперт, это понимает, надеюсь, следователь. Это мое алиби, гражданин полицейский. Вы и теперь утверждаете, что я нанес вам удар кулаком?
- Да, утверждаю, - ответил Воротников.
- Все ясно, у меня больше нет вопросов, оговор на лицо и это факт, гражданин следователь. Я могу быть свободен, надеюсь, теперь вы снимите с меня все обвинения?
- Подождите в соседнем кабинете, - попросил следователь.
Он отвел его в другой кабинет и попросил присмотреть. Вернувшись, набросился на Воротникова:
- Ты что творишь, совсем из ума выжил? Мог бы сказать, что тебя палкой ударили, об косяк дверной долбанули, и он сядет.
- Че я творю? Он меня вмазал кулаком, а я виноват, что ли? Как ты не понимаешь - он иллюзионист, они и не такие фокусы делают.
- Понятно, - ответил следователь и прошептал тихо: - Дурость не лечится. - Потом сорвался на крик: - Фамилия у него такая, а не профессия, сам понимаешь? Криминалистика - наука точная, в ней нет фокусам места. Посмешище из меня не делай и вали отсюда.
* * *
Иллюзионист шел домой, на лестничной площадке встретил соседку.
- Ты где опять пропадал - давно тебя не видела?
- Где?.. Все там же - сидел.
- Да сколько можно, - возмутилась соседка, - надо что-то делать, писать куда-то - так невозможно жить, тебя каждый квартал хватают и каждый год садят, держат и выпускают. У меня журналистка знакомая есть, пусть статью напишет.
- Не согласится, редакции не выгодно будет.
- Выгодно, не выгодно, - заворчала соседка, - сначала поговорю. Пойдем, Витя, я тебя покормлю, дома все протухло, небось, из еды.
