Журнал «Юный техник» - Юный техник, 2006 № 12
— С «Кольраби» что-то случилось? — весело пропела Наташенька, прошмыгнув в капитанскую рубку.
На детей орать нельзя, на детей нельзя орать, нельзя орать на детей, повторял я про себя. Наталья сообразила, что надо исчезнуть, и оставила меня разбираться в одиночестве. Но вскоре вернулась.
— А давай причалим к берегу? Там, на острове, так красиво.
— Давай, — согласился я, удивив племянницу. Хотелось узнать, что же случилось.
— А можно мне выйти на берег и пособирать ракушек? Там такие красивые пальмы растут. Я совсем чуть-чуть, недалеко, только посмотрю одним глазком.
Ну пожаааааалуйста! А то я тебя дядей буду называть, хочешь?
— Только недалеко, в чащу не заходи, возьми рацию.
Далеко не уходи, поняла?
— Ой, спасибочки, ты такой замечательный, — обняла меня Наташа и упорхнула.
Не знаю, сколько я копался в центральном компьютере, разбирался, где мог произойти сбой и вообще что это было, как услышал вызов непутевого ребенка:
— Андрюш, — хныкала она, — Андрюш, только не сердись…
— С тобой все в порядке?
— Да, а вот мой бурундук сбежал.
— Какой еще бурундук?
— Понимаешь, я с собой бурундука взяла, Кузю. Ну, он давно у меня живет, не могла же я его оставить одного, вот и протащила втайне на твою «Альмари», ты же не разрешил бы.
Еще бы я разрешил!
— Это еще не все, — продолжила она. — Я пошла его искать и наткнулась на какую-то полуразваленную хижину. На пороге сидит в кресле-качалке человек в рваной одежде и с железным колпаком на голове.
В тот момент я испугался. Какой человек? На острове есть люди? Не может быть!
— Сиди спокойно, не шевелись!
Я взял оружие и бросился к ней. Оказалось, она забрела в самый центр острова. Ух, однозначно ей надо задать трепку, когда все это кончится.
То, что ее не оказалось на месте, меня не удивило. Я раздвинул ветки похожего на папоротник растения и увидел дряхлый деревянный домик. На крыше густо росла трава, стены были покрыты мохом и какими-то белыми грибками, а из окна вылезало что-то вьющееся и с распускающимися белыми цветочками. Это «что-то» лианоподобное обвивало всю хижину. Сверху, например с самолета, обнаружить это строение было бы нельзя.
Наташа стояла в двух шагах от «человека» и с нескрываемым обожанием смотрела на него. Я сразу понял, что это действительно живой человек. Он глядел на меня из своего кресла, а когда я подошел ближе, приподнялся и заметно сгорбился.
— Какой он высокий, — удивилась племянница. — Знаешь, кого он мне напоминает? Дон Кихота из книжки. Такой же, как на картинке. И шлем у него такой же. Можно я его Дон Кихотом буду называть, а?
Я ее почти не слушал. Аборигенов тут быть не может. Неужели какой-то сумасшедший Робинзон? Как это двухметровое существо могло выжить на острове? И откуда это кресло-качалка? Сколько ж он тут просидел?
— А мы возьмем его на «Альмари», не оставим же здесь? — невинно спросила Наташа.
А правда, что делать с этим «благородным рыцарем», борцом с ветряными мельницами? Действительно, не оставлять же здесь. В любом случае, если навигатор заработает нормально, пойдем в Барселону. А если не заработает, все равно нужно в Барселону. Там и сдадим «Дон Кихота».
Обследовать остров более детально не было желания, и мы отплыли.
Наталья все время проводила с новым другом. Он не говорил, ничего не ел и не пил. Я частенько заглядывал к ним в каюту: сидят напротив друг друга, глядят друг на друга и молчат. Я не пробовал ткнуть Дон Кихота пальцем, но был уверен, что он тверже и прочнее корпуса яхты. Его лицо вообще не изменилось за эти три дня, совсем никакого движения, даже, кажется, не мигает.
Признаться, мне некогда было над всем этим думать. Как этот чудак оказался на острове, что он там делал, почему не нуждается в пище, кто он вообще такой — меня это не интересовало, я готовил отчет, изучал кой-какие важные материалы. Ой, да мало ли было таких вот находок? Ведь и Робинзон не из пальца был высосан. Туг хочешь — не хочешь, а разучишься удивляться странностям.
За Наташу я тоже не беспокоился. То, что Дон Кихот может ее обидеть — даже не думал. Была уверенность, неизвестно на чем основанная, что все будет в порядке. Бывает иногда так — почему-то кажется, что ничего плохого не случится, что бы ни делал. Даже если ты ничего вообще делать не будешь, все равно точно знаешь, что все пройдет отлично. Возможно, это еще не раскрытое человеческое чувство, произрастающее в дальних уголках подсознания, которое когда-то назвали интуицией.
На мое удивление, расставание с «игрушкой» прошло для ребенка безболезненно. Наташа не плакала, а помахала ему напоследок рукой. Тот остановился, закрыл глаза на пару секунд, не меняя выражения лица, и его увели; так я и не понял, кто именно: полиция или врачи — и тех и других было в порту немало.
А мы вернулись на яхту. Не знаю, почему мне не показалось странным, что нашего незнакомца так легко приняли и почему нас сразу отпустили? Будто забыли о нас, вернее, будто нас не было там вообще.
Задерживаться вблизи Барселоны не хотелось. Чуть южнее есть небольшое селение, где продают замечательные вина, я всегда там останавливаюсь на денек-другой. Я погрузился в приятные мечты и воспоминания, и вот тут-то Наталья призналась:
— Знаешь, он мне все рассказал.
Она начала свой рассказ тихо и медленно. Мне показалось даже, что это не моя вредная надоедливая Наташка, не веселая девчонка, спрятавшая бурундука на яхте, и даже не лицеист, окончивший учебный год лучше всех.
— Это никакой не человек, не важно, как его называть. Общаться он мог только со мной, потому что я первой его увидела. Больше его никто не поймет и не услышит. На суше он решит, что будет с людьми дальше. Мы неправильно живем, люди когда-нибудь уничтожат себя, все идет к этому. Гибель приближается, но Дон Кихот нас спасет, если поймет, что она неизбежна. Он остановит эволюцию и запустит обратный процесс. Он уже проделывал такое трижды. Помнишь про Атлантиду?
Я не знал, как реагировать. Я бы ничуть не удивился, если бы услышал: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!» Никакой скрытой камеры, конечно же, не было, и я молчал, потому что не знал, что сказать.
— А когда Дон Кихот все поймет, что он будет делать? — наконец спросил я.
— Не знаю, — ответила она. — Как когда-то мы из обезьян выделились в новую расу, так будет и сейчас, только наоборот. Сделали круг, хватит, все сначала. Потом, через миллионы лет, круг повторится, Дон Кихот вернется на свой невидимый остров и будет ждать, пока кто-нибудь на него не наткнется вновь. По его лицу будет видно, что настало его время. Наверное, цвет изменится или еще что, не знаю. Но тогда уже процесс будет необратим. Все произойдет безболезненно, естественно небыстро, это единственный выход для человечества когда-нибудь возродиться и начать новый путь.
Я хотел заткнуть себе уши, хотел больно себя ущипнуть и проснуться — но нет, похоже, я не спал.
— Может, он даст нам второй шанс, а?
На суше он был в последний раз почти пятьсот лет назад, вернулся обратно. Он уже дал нам второй шанс! А сейчас… Не знаю.
Она вышла, оставив меня один на один с собственными мыслями.
Зачем тогда мы живем, если нас приходится ввергать в обратное направление? Поднимаясь к вершинам технологий, все более и более усовершенствуя жизнь и самих себя, люди на самом деле идут вниз? Эх, не самое подходящее время для размышлений о пути развития человечества.
— Скорее! — прокричала Наталья снизу, из каюты. — Его показывают! Иди сюда, скорей!
Я спустился в ее каюту и увидел на экране телевизора нашего Дон Кихота. Его лицо ничего не отражало. Может, рано было запускать обратный процесс?
— Необычная находка сделана русскими мореплавателями, — говорила за кадром ведущая какого-то англоязычного канала. — Этот человек совсем не похож на человека. Ему не нужны вода и пища, он не говорит, неизвестно, сколько ему лет. Ученые начнут обследование в ближайшее время…
Дон Кихот на экране телевизора внезапно поморщился, сильно зажмурил глаза, а затем вдруг широко-широко улыбнулся.
ПАТЕНТНОЕ БЮРО
В этом выпуске мы расскажем о ветродвигателе Аделя Азизова из г. Буйнинска Республики Татарстан, о летающем автомобиле и других проектах Александра Сидукова из Новосибирска.
ВЕТРОДВИГАТЕЛЬ ГРОМОЗДОК…
Например, один лишь ротор ветряка на 1000 кВт весит около 50 т и имеет диаметр под 100 м. Вращается он только при скорости ветра более 5–6 м/с, а такую скорость имеет не более половины всех ветров, энергия остальных пропадает.
Еще недостаток: ветроколесо вращается так медленно, что ни один электрогенератор работать от него напрямую не может. Приходится ставить редуктор, в котором, в зависимости от скорости ветра, теряется от 20 до 50 % энергии. Одним словом, несовершенное это устройство — ветряк. Поэтому тысячи изобретателей настойчиво пытаются его улучшить.
