Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1991 год
Мне захотелось узнать подробности морской птичьей службы, забытой ныне. Но книг по этой теме найти не смог. Пришлось искать в многочисленных старых журналах.
...Морская голубиная почта возникла в конце XIX века, когда появились крупные боевые флоты и возникла проблема связи Между судами эскадры, а также между кораблями, находящимися в море, и берегом. С целью координации действий.
Что же заставляло почтовых голубей в столь непривычной обстановке находить дорогу домой? Считалось, что этих птиц пугает однообразие морской поверхности, а может, морские испарения оказывают влияние на их нервную систему. Но коль скоро голуби попадали на море, они сразу же устремлялись к берегу. И пролетали, не отклоняясь при благоприятных условиях от прямого пути, десятки и сотни километров.
Каждая партия «почтальонов» состояла, как правило, из пяти птиц. Кормили их за два часа до полета. Листок с депешей заключали в гусиное перо, подвязывали под крыло или хвостовые перья. Вес письма не превышал одного грамма. В 1871 году впервые была применена микрофотография. Сообщения переводились на пеликюли — тоненькие пластинки, состоящие из слоев коллодиона и желатина и легко свертывающиеся в трубочку. Позднее их стали называть голубеграммами. Легкость пеликюль была такова, что к голубю подвязывали до 18 штук. В 1918 году в Германии был изобретен микроскопический фотоаппарат, вмещающий 30 малых пластинок. Аккуратно подвесив аппарат к грудке голубя, можно было получить снимки маршрута его полета на 15 километров. Это уже была не связь, а воздушная разведка с помощью голубей.
Конец прошлого века был, видимо, временем расцвета голубиной почты. В Средиземном море наиболее важная морская голубиная станция располагалась на Сицилии. Летом 1885 года голубятни Рима и острова Маддалена, расположенного к северу от Сардинии, обменялись 48 «почтальонами». Несмотря на плохую погоду, все птицы вернулись. В Америке торговая палата города Сан-Франциско собиралась установить плавучие голубятни на своих коммерческих судах, плавающих в Тихом океане. Связано это было с частыми кораблекрушениями у берегов Калифорнии. Голубь долетал с места бедствия до города за полчаса-час. На острове Сейбл, имевшем дурную репутацию «кладбища кораблей», также была организована голубиная станция для приема сигналов о спасении с проходящих кораблей.
Россия и Германия проводили опыты крылатой связи в Балтийском море. В Швеции пытались выяснить, влияет ли на «почтальонов» шум канонады во время морского сражения: «Шведские» голуби, оглушенные, не взлетали. А вот «французские» довольно быстро привыкли к барабанному бою и пушечным выстрелам. Полетав немного в море, они возвращались на плавучие голубятни. В Испании птиц дрессировали преимущественно для полетов вдоль береговой черты, используя крылатую связь для борьбы с контрабандой.
Наиболее грандиозный опыт был поставлен во Франции где-то в середине 90-х годов. Между газетами «Petit journal» и «Figaro» развернулась полемика о возможностях голубиной почты, в частности, во время кораблекрушений. Чтобы не спорить впустую, редакции зафрахтовали пароход «Манубия». На судно погрузили клетки с пятью тысячами птиц, которые прислали общества голубеводов и отдельные любители. На крыло каждой птицы ставили штамп. Были назначены поощрительные премии. В море голубей выпускали большими партиями. Эти птицы никогда раньше не видели моря. Но, оказавшись на свободе, они сразу разбились на стаи и быстро полетели на восток — к берегу. Спор был решен в пользу голубиной почты.
Предприимчивые судовладельцы быстро освоили этот вид связи. Каждый пассажир на корабле мог отправить письмо на берег. Написанная на специальном бланке корреспонденция фотографировалась с таким уменьшением, что прочитать ее можно было разве только с лупой. Три экземпляра фотописьма — каждый в отдельности — герметически закупоривали в трубочку, и три «почтальона» — а вдруг кто-то из них погибнет? — отправлялись в путь.
А теперь немного о «Голубиной карте», которая показалась мне столь таинственной и с которой начался мой поиск.
Это — карта боевых учений. В американском военно-морском училище в Аннаполисе специально содержали домашних голубей, приучали их летать в Чезапикском заливе и находить дорогу к родным местам. Снабженные голубятнями корабли превращались в морские «телеграфные» станции, которые обеспечивали связь эскадры с берегом, а также с флагманским кораблем.
Густая сеть голубиных станций покрывала Атлантическое побережье страны. В водах постоянно курсировали быстроходные суда-разведчики с голубятнями на борту.
Так вот, предположим, что границу патрулирования судов-разведчиков пересекли неизвестные корабли. Нарушители явно следуют к берегу. Однако число и вооружение кораблей, их скорость и курс пока неизвестны. Разведчикам предстоит оперативно узнать все это и, уклоняясь от встречи, передать информацию. Где-то через час стали известны курс и численность противника. Морские и сухопутные штабы на побережье и флагман эскадры получают голубеграммы с точными данными. Крылатый «телеграф» приносит ответный приказ: северной эскадре держаться у Ньюпорта, южной — следовать к Нью-Йорку. Осуществлена координация совместных боевых действий южной и северной эскадр, нападение с двух сторон явится неожиданностью для противника и решит исход боя.
Оставалось надеяться, что с появлением противника все так и произойдет. О фактических действиях голубиной почты в сражениях нам неизвестно...
В России голубеводство развивалось слабо. Лишь благодаря отдельным энтузиастам в Москве, Киеве, Одессе, Петербурге, Смоленске и Севастополе взлетали в небо крылатые посланцы. В 1894 году члены Общества акклиматизации животных и растений издали небольшую книжку «Голубиная почта». Это было скорее наставление для голубеводов, чем рассказ о «крылатой почте». Однако авторы особо отмечали стремление русских голубеводов «стать в непосредственную связь с Военным Ведомством с целью предоставить своих голубей делу служения отечественной обороны».
В 1900 году было основано несколько голубиных станций. Подобная станция действовала в период русско-японской войны в Порт-Артуре.
В начале XX века радиотелеграф вытеснил голубиную почту.
Сергей Дроков, архивист
Ланкийский треугольник
— Э то золото... — прошептала молодая женщина. — Не может быть! — воскликнул ее помощник.
Однако вид находки не вызывал сомнений: среди глиняных черепков характерно поблескивал желтоватый металл. Так, благодаря Падмавати и Сомапале — чернорабочим, занятым на раскопках в старой Анурадхапуре, — в конце 1982 года было сделано одно из крупнейших археологических открытий в Шри-Ланке.
Специалисты, прибывшие на место раскопок, извлекли семь золотых пластин длиной 63, шириной 5,8 и толщиной 0,576 сантиметра. Они оказались страницами книги, какие делались в древней Ланке. Текст на пластинах был записан сингальскими буквами на санскрите. Ученые датировали его IX веком нашей эры и сделали предположение, что это — часть «Махаяна сутра», философских бесед Будды с его учениками.
— Вероятно, в этом месте была раньше пиривена — школа для монахов, — рассказывал мне археолог Мунугода Хеваге Сирисома. — Во время нападения врагов монахи, должно быть, засунули листы в сосуд и зарыли его. Возможно, что оригинальная версия текста вывезена из Индии около 1400 лет назад. А найденные страницы — всего должно быть около 100 — часть копии, сделанной монахами с оригинала. Сейчас, правда, трудно сказать, где оригинал и остальные листы. Несомненно, однако, что находка бесценна.
Чтобы увидеть все своими глазами, я ехал в старую Анурадхапуру, столицу древней Ланки, город, который уже в начале нашей эры восхищал путешественников обилием искусственных водоемов, дворцами, множеством буддийских храмов.
— На Анурадхапуру прямо или направо? — спросил я по пути.
— А какую? Старую или новую? — уточнили мои собеседники.
— Ту, где «золотой треугольник», — не растерялся я.
— А, «треугольник»... Тогда все прямо...
«Золотой треугольник», о котором я спрашивал, не имеет ничего общего с тем «золотым треугольником» в Индокитае, где производятся наркотики и процветают дельцы подпольного бизнеса. У «золотого треугольника» Шри-Ланки совсем другого рода известность. Так называют местность между древними столицами острова — городами Анурадхапура, Полоннарува и Канди.
Этот район — средоточие уникальных памятников культуры ланкийского народа, буддийского искусства и архитектуры. Культовые и жилые здания, украшенные прекрасными скульптурами, ирригационные сооружения, ступы (святилища буддистов куполообразной формы со шпилем, нередко огромных размеров, воздвигаемые на месте какого-либо важного, с точки зрения буддистов, события, либо над объектом почитания буддистов) и другие творения мастеров древней Ланки до сих пор поражают специалистов своим техническим совершенством.
