Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1979 год
До Ярмолюка в этих районах провели лишь общую рекогносцировку. Ему же следовало выяснить подробности строения их недр.
Но странное дело, в последнее время, просматривая свои наброски карт, он нет-нет да и вспоминал Приохотье, которым занимался несколько лет назад, будучи аспирантом Новосибирского университета. В голову лезли какие-то неожиданные параллели, сравнения, хоть он и убеждал себя, что вызваны они чисто случайными совпадениями. Действительно, какое может быть сходство между пустыней Гоби и магаданским побережьем Охотского моря? Право же, из того, что и тут и там некогда громыхали вулканы, еще решительно ничего не следовало: мало ли таких мест на Земле! Наверное, он просто устал, и оттого в здешней геологической неразберихе ему хочется видеть нечто привычное, так сказать, стереотипное...
Сейчас он направлялся к гряде, включавшей в себя несколько темных грив. Грузные, увенчанные угловатыми гребнями, они напоминали дремлющих динозавров, наводили на мысль о встрече с чем-то доисторическим.
В сущности, ради таких встреч (а было их уже множество) . Ярмолюк и кочевал по этим бесприютным местам вот уже третий полевой сезон подряд. Этот пояс не случайно привлек внимание совместной советско-монгольской научно-исследовательской геологической экспедиции, в состав которой входил отряд Ярмолюка. С такими районами, как правило, бывают связаны рудные месторождения.
Но, чтобы понять, чем именно может быть богат подобный пояс, надо прежде до многого докопаться в его «биографии». Ведь от того, какую «жизнь» он прожил, зависело в конечном счете и что он за свой век «нажил». Вот Ярмолюк и докапывался, пытаясь воссоздать более или менее цельную картину древнего гобийского вулканизма.
У подножия ближайшей гривы Ярмолюк вылез из машины и, договорившись с шофером о месте встречи, двинулся вверх по крутому склону, напоминавшему разрез слоеного пирога, в котором разноцветные напластования хорошо прилегают друг к другу. Нижнюю его часть слагали базальты. Затем их словно отрезало. Дальше шли только липариты — излившиеся разновидности гранита.
Направляясь сюда, Ярмолюк ожидал встретить это контрастное соседство (базальт — липарит). Он обнаруживал его не раз почти на всем протяжении пояса. Но именно такая частая повторяемость все больше его озадачивала — он не понимал ее причин. К тому же химики, петрографы, палеоботаники единодушно засвидетельствовали: все вулканические породы Южной Монголии близки по возрасту.
Может, контрастное соседство базальт — липарит следовало считать просто игрой природы? В таком случае это была странная «игра». С одной стороны, все в ней шло не по правилам, так как получалось, что из одних и тех же вулканов, в одну и ту же эпоху поднималась то базальтовая, то гранитная магма, совершенно различные по составу. С другой стороны, в «игре» все-таки существовал строгий порядок. И Ярмолюк уже знал, каково ее завершение. Он, например, мог с большой долей вероятности предполагать, что где-то рядом должен встретить другое базальтовое поле, которое будет перекрывать все эти породы гранитного типа, что лежали у него под ногами. И еще. Ему может здесь попасться фрагмент необычной трещины земной коры, так называемого кольцевого разлома.
Он был почти уверен: именно так сейчас и произойдет. Поэтому, когда, добравшись до самого верха, не обнаружил ожидаемого базальтового поля, начал в растерянности оглядываться вокруг, словно не мог найти вещи, оставленной накануне в заветном месте.
И все-таки он «пропажу» нашел. За перевалом открылся вид на узкую — не шире ста метров — долину. Пологой дугой она охватывала соседнюю возвышенность. Глаз у Ярмолюка был уже достаточно наметанным — от его внимания не ускользнули характерные приметы, говорящие о том, что долина и есть часть того кольцевого разлома, встретить который он ожидал.
А на другой ее стороне Ярмолюк ухватил и вторые базальты. Они действительно перекрывали липариты, как это полагалось по «правилам игры».
В общем, все очень походило на то, что он имеет дело с очередной кальдерой...
О происхождении кальдер в науке нет единого мнения. Но вот летом 1883 года мощнейший взрыв потряс остров Кракатау в Зондском проливе между Суматрой и Явой: ожил вулкан, молчавший двести лет. На месте разрушенной части Кракатау и образовалась впадина с крутыми бортами — кальдера. Исчезло неизвестно куда больше двадцати квадратных километров островной суши. Почти полвека спустя в середине кальдеры над водой появился новый небольшой конус, названный Анак-Кракатау («Дитя Кракатау»).
Между прочим, еще сильнее были взрывы вулкана Санторин в Эгейском море севернее Крита, о чем можно судить хотя бы по тому, что там кальдера, раскинувшаяся на месте исчезнувших островов, заняла площадь раза в четыре большую, нежели в Кракатау.
Еще в связи со взрывом Кракатау геологический мир пытался выяснить судьбу пропавшей части острова, поскольку доля ее материалов в продуктах выброса была на удивление невелика. Высказывали догадку, что центральный массив вулкана отнюдь не взлетел на воздух, а погрузился в опустевшую после извержения подземную полость и что именно от этого образовалась впадина.
Многие годы такая версия ставилась под сомнение. Ярмолюк же на примере приохотских кальдер доказал ее справедливость. Больше того, ему удалось выяснить, что внешняя форма кальдеры отнюдь не случайна.
Секрет заключался в кольцевых разломах. Катастрофические взрывы вулканов так сильны, что в толще земной коры образуется трещина, которая обегает подошву конуса, сооруженного излившейся прежде лавой. И тогда весь он начинает оседать в этот гигантский «стакан». Так образуется первый борт, окаймляющий кальдеру, — ее внешняя граница.
Снизу же в трещину внедряется магма. Если она даже не вырвется наружу, то все равно наглухо запечатает весь вулкан до тех пор, пока в незасыпанной части камеры не накопятся силы для нового взрыва. Когда же это произойдет, то появится еще один кольцевой разлом — меньшего диаметра.
Выводы эти вели к немаловажным практическим соображениям. Некоторые полезные ископаемые, например, целесообразнее искать внутри кальдеры, вблизи кольцевых разломов (куда внедрялись расплавы) и уж никак не за ее пределами.
Но не только об этом думал сейчас молодой исследователь. Кальдеры, в общем-то, были завершающей стадией древнего вулканизма — его угасанием. Начинался же он со спокойных излияний базальтов через линейные (некольцевые) трещины земной коры. Лишь потом появлялись и жерла, и конусы с кратерами, и взрывы, и прочее.
В числе «прочего» были и непонятные изменения состава магмы. Ярмолюк обнаруживал породы гранитного типа и в кольцевых разломах, и в потоках застывшей лавы. А на последней стадии извержений неизменно опять появлялись базальтовые покровы. Иными словами, с них начиналось, ими и заканчивалось.
Да, ситуация здесь, в Южной Монголии, почти та же, что в Приохотье, — иногда вплоть до деталей. А следуют из этого пока одни вопросительные знаки. Почему первые базальты появлялись через линейные трещины небольшой протяженности? Чем объясняются столь ритмичные и столь резкие изменения состава магматических расплавов? Отчего, наконец, эти контрасты особенно свойственны заключительной стадии вулканизма и часто связаны с кальдерами?
Вопросы, в общем-то, сверхурочные, так как они касаются проблем отнюдь не местного масштаба и занимают умы многих ученых. По силам ли они ему, молодому кандидату наук?
...Год спустя пустыня Гоби предстала перед Владимиром Ярмолюком совсем в ином, неизвестном ему прежде обличье.
Он отправился на юг от тех хребтов, где работал раньше. Перед ним вдруг открылось пространство огромной слабо всхолмленной равнины. Она была настолько оголена и необозрима, что казалось — отсюда начинается бесконечность.
Сюрпризы пошли буквально с первых перегонов.
Сразу за хребтом природа резко изменилась. Вокруг ни травинки, один сплошной черный щебень, который, вылетая из-под колес машины, дробно бил в ее днище. Против солнца поверхность этой каменистой пустыни выглядела серебристо-седой; она слепила глаза, словно была покрыта слоем стекла. Лишь изредка вдали появлялись бурые сопки, похожие на могильные курганы каких-то именитых предков. И куда ни кинь взгляд — всюду колеблет воздух поднимающееся от накаленной щебенки марево.
В оставшихся позади горах попадались непуганые зайцы, джейраны, даже дикие ослы — куланы (животные редкие, мало где сохранившиеся на Земле). А здесь будто все вымерло — ни птица не пролетит, ни хлопотливый тушканчик не прошмыгнет. И сколько ни кати — ни колодца, ни родника.
Но главная неожиданность была впереди.
Промчавшись с сотню километров, Ярмолюк заметил несколько торчавших из земли каменных столбов. Он вышел из машины и осмотрел странных «отшельников». Одни были в рост человека, другие значительно выше. Все матово-черные. Время старательно отшлифовало их, придав округлые формы.
