Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1989 год
В Европе по сей день можно услышать присказку: «Мотылек пускай порхает, червяка дави». В эпоху утонченных вкусов и изящных манер, именуемую теперь словом «барокко», грациозных мотыльков, обвиняли в порче масла и сливок. В зависимости от окраски и времени появления мотыльков считали предвестниками всевозможных несчастий. По сей день, с помощью химических отрав, человек убивает множество разнообразных насекомых и в то же время покупает их коллекции в дорогих кляссерах.
Жители джунглей Юго-Восточной Азии не собирают таких коллекций. Да и вообще они редко берут в руки какое-либо живое существо, соблазнившись его красотой или редкостью. Мешает тому множество религиозных запретов и суеверий. Хотя, когда речь идет о хлебе насущном, никакой предрассудок не остановит филиппинца или малайца изловить сотню-другую бабочек, в изобилии порхающих вблизи его жилища, и продать торговцам. Коллекционеры же проживают далеко от этих мест. Собственно говоря, слово «коллекционер» не вяжется с обликом торговых воротил, что скупают оптом миллионы крылатых аборигенов джунглей.
Международный союз охраны природы и природных ресурсов контролирует ежегодный объем «мотыльковой» торговли на 100 миллионов долларов, причем почти треть коллекций и изделий из крылышек бабочек вывозится с острова Тайвань. Здесь в год заготавливают 500 миллионов бабочек. Крылышками инкрустируют декоративные столешницы и дверцы дамских шкатулок, из них составляются тончайшие мозаики и иероглифические тексты. В Бразилии спрос на голубых морфо — крупных бабочек радужной окраски. Около 50 миллионов особей ежегодно используют только для украшений и наклеивания на фарфор. А в художественных отделах гонконгских, токийских, лондонских и нью-йоркских магазинов вывешены живописные шедевры, «написанные мазками» сотен тысяч мотыльковых крылышек.
В Малайзии и Таиланде лавочки китайцев, торгующих бабочками, как правило, стоят на проезжих дорогах. В витринах выставлен товар — блюдца, вазочки, .пепельницы, на донышках которых в остекленевшей акриловой массе лежат бабочки всевозможной величины, расцветки и стоимости. Но в какой восторг можно прийти, если упросить хозяина магазинчика показать внутреннее помещение лавочки, где полки уставлены сотнями коробочек, из которых раздается легкое шуршание, или заглянуть в огромные планшеты и кляссеры с крупными экземплярами! Здесь же, за столом, сидит в марлевой повязке жена хозяина и с помощью обыкновенного шприца и иглы впрыскивает в основания крылышек препарированных мотыльков теплую воду, а потом ловко прикалывает их к бальсовым планкам с вырезанными вдоль по центру канавками для бумажных туловищ. Теплая вода оживляет цвета в мертвом крыле, а бумажное туловище не разлагается.
Но самый качественный товар поставляют фермеры и прежде всего Дэвид Го (О ферме бабочек в Англии см. № 1/86.) — владелец самого большого в мире предприятия по выращиванию бабочек. Оно занимает две тысячи квадратных метров в охраняемом государственном лесном массиве Телук Баханг в 20 километрах западнее Джорджтауна на малазийском острове Пенанг. Дэвид Го с великим удовольствием использует научную репутацию своих европейских коллег из Англии и ФРГ и наживает хорошие барыши. Го сам кормит гусениц, следит за кладкой яиц, потом раскладывает их по стеклянным ячейкам и ждет выводка. Но иногда весь приплод уничтожают паразиты или он неожиданно гибнет от одной из многочисленных неизвестных болезней. Впрочем, Дэвид Го смотрит в будущее с большим оптимизмом, надеется даже начать селекцию бабочек. Для этого он уже собирает все известные на сегодня виды чешуекрылых, включая те, что считаются исчезнувшими.
В Папуа — Новой Гвинее можно встретить самую большую бабочку мира, прекрасного птицекрыла Александры, двадцати пяти сантиметров в длину. Она встречается исключительно в районе Попондетта в Северном округе. Ни одна попытка расселить ее пока не увенчалась успехом. Но, возможно, в неудачах этих повинна вовсе не деликатность конституции этого существа, а давняя вражда министерства окружающей среды и сельского хозяйства, которое пытается превратить райский остров в огромную плантацию масличных пальм.
Еще в 1978 году в Папуа—Новой Гвинее был создан институт по изучению насекомых. Бабочками там занимается австралиец Питер Клерк. Туземцы отыскивают в джунглях куколки наиболее ценных видов бабочек и приносят «ученому». Так разводить бабочек гораздо выгоднее, к тому же они не подвергаются опасности сломать крылышки о сетку сачка.
Правительственные чиновники почему-то называют этот «институт» природоохранным предприятием, хотя девяносто процентов используемых куколок изымается из природы безвозмездно, пусть и под видом «научного» эксперимента. Разумеется, причина тому — большой налог, выплачиваемый институтом в свободно конвертируемой валюте...
Но, выражаясь привычным нам языком, и на Новой Гвинее есть положительный и прогрессивный опыт в деле разведения бабочек. Фермой близ Тайпе владеет Пай-Хенг-Ву. Отец его разводил куколок шелкопряда, а десять лет назад стал выращивать ночную бабочку, которая тогда вошла в моду у собирателей. Сегодня Хенг-Ву производит их почти шестьдесят видов и считает, что достаточно иметь 4—5 бабочек, чтобы вывести 500. Ведь каждая самка кладет от 150 до 200 яиц. Все данные о работе фермы заносятся в память компьютера. Может быть, поэтому ферма работает с поразительной эффективностью, а ее продукция полностью скупается британскими коллекционерами.
Как это ни странно, но суперсовременные японцы предпочитают действовать по старинке. Один из самых значительных японских «мотыльковых» дельцов, Нисияма-сан, развернул свой бизнес на Филиппинах. Он не доверяет местным поставщикам. Сеть его заготовительных пунктов охватывает многие филиппинские острова, начиная с Лусона. Там, близ Багио, трое местных ловцов поставляют ему бабочек, которые встречаются только на склонах горы Святого Томаса на высоте 1500 метров. Особенное пристрастие японцы испытывают к длиннохвостым, черно-зеленым и пурпурным крупным бабочкам. Торговля идет бойко и в открытую, хотя вывоз этих бабочек с Филиппин и ввоз их в Японию строго запрещен. По правде говоря, Нисияма-сан только рад этому обстоятельству. Таможенники, контрабандисты и туземные ловцы время от времени получают от него подачки в виде недорогой бытовой электроники, но эти затраты не имеют для Нисиямы никакого значения. Покупая только одну живую бабочку за 15 долларов на Филиппинах, в Японии он расстается с ней не менее чем за десять тысяч долларов!
Впрочем, бабочки на Филиппинах интересуют не только дельцов. При филиале Манильского университета Лос Баньос вот уже несколько лет разрабатывается проект по изучению бабочек. Возглавляет проект молодой ассистент Ф. Каджавайаб. Всех, интересующихся его работой, Бонифацио приглашает во двор университета, туда, где студенты изучают морфологию приколотых к деревянной стене насекомых.
Молодой ученый подводит гостей к проволочной клетке, в каких крестьяне держат кур или кроликов, и уведомляет, что это и есть его проект. Любопытствующие могут рассмотреть в клетке горстку личинок на ветке цитрусового растения.
— Бабочек мы отпускаем в лес, чтобы пополнить их численность,— гордо заявляет Ф. Каджавайаб.
Но выращивает ассистент почему-то тот единственный вид, который в изобилии водится Юго-Восточной Азии.
По материалам зарубежной печати подготовил С. Бура
Беломорская петля
Минувшим летом в Петрозаводске стартовала экспедиция «Поморский коч», организованная журналом «Вокруг света». Ее участники предполагали пройти маршрутом поморских мореходов и достичь берегов Кольского залива. Впрочем, главной особенностью плавания был не сам маршрут, а судно, на котором вышли в море энтузиасты из Карелии, Мурманска и Коми АССР. Восемь лет потребовалось членам петрозаводского клуба «Полярный Одиссей», составившим основной экипаж, чтобы не только воссоздать утраченные чертежи, но и построить новодел средневекового коча. Именно на таком судне в XV—XVII веках совершали арктические плавания поморы.
Председатель клуба «Полярный Одиссей», капитан коча «Помор» Виктор Дмитриев рассказывает:
— В первых же походах по Беломорью мы поняли, что невозможно будет воссоздать коч, не уяснив до мелочей не только условия плавания, но и вообще жизнь поморов. Поначалу думали, что лишь в Беломорье и Архангельске строились раньше большие морские суда. Но оказалось, что по всему побережью шились и лодьи, и шняки, и елы. И в каждой деревне мастер привносил свои неповторимые элементы в это древнее ремесло. Ведь никаких чертежей коча не существовало, а рисунки этого судна помочь нам при его постройке не могли. Поэтому годами по крупицам мы собирали у старых мастеров и изучали древнюю технологию постройки лодок и карбасов в Поморье. С одним из таких народных умельцев, Григорием Ивановичем Белым, мы познакомились в Кеми. Он и поведал нам об особенностях известных ему конструкций поморских судов, показал, как раньше сшивали корпус вицей.
