Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1991 год
Открытие островов в равной степени приписывают казакам Ивана Москвитина, Василия Пояркова и Ивана Нагибы. Москвитин первым из россиян в 1639 году увидел Восточный океан в устье реки Ульи, где основал зимовье. Затем москвитинцы проплыли к югу до устья Уды, откуда Шантары хорошо видны. Василии Поярков, первопроходец Амура, и Иван Нагиба, посланный на поиски пропавшего Ерофея Хабарова, судя по маршрутам их плаваний, тоже не могли не видеть Шантарских островов. И все-таки подлинное открытие с посещением островов состоялось позднее и носило, выражаясь высокопарно, международный характер...
На беду Шантары оказались в пограничной зоне. По Нерчинскому русско-китайскому договору 1649 года район Шантар и река Уда оказались на линии никому не ведомого «рубежа каменных гор». Сибирский губернатор М.П. Гагарин не вынес такой неопределенности и приказал пройтись вдоль рубежа до островов против устья Уды. Казаки под командой некоего Быкова на шитиках достигли Шантар в 1713 году. Сказать наверняка, что до этого здесь никто не бывал — нельзя. Но главное в открытиях — гласность. Быкову повезло. Его «отписка» стала известна просвещенной Европе из первых рук. Дело в том, что здесь, в Сибири, отбывал ссылку плененный при Полтаве швед Филипп Табберт. Вернувшись на родину, он был награжден дворянством и фамилией Стралденберга. Его знаменитая книга, до сих пор не переведенная на русский язык, стала кладезью евроазиатской географии, поскольку именно в ней впервые была обнародована идея границы между двумя частями света по Уралу. Так вот на карте, приложенной к книге «Северные и восточные пределы Европы и Азии», был нарисован Шантар с надписью «Остров пустынный, соболями и другими животными обильный». После этого удивляться вниманию к Шантарам не приходится. «Отписку» о добычливом острове с подачи Гагарина прочитали и в царских покоях. Император Петр II в указе за 1728 год повелел: «Отпускать на Шантарские острова охотников русских и иноземцев для промыслу, дабы они достоверно уведомились, какие на тех островах народы живут». Приказчик Удского острога самолично зимовал на Шантарах «яко верный Ея Императорского Величества раб под опасением тягчайшего ответа и истязания...» Это уже из указа добрейшей Елизаветы Петровны. Ее преемница Екатерина II в 1764 году с прицелом на богатства Шантар отменила «правую пошлину» (треть в пользу казны), заменив ее десятиной, дабы «промышленникам не было никакой обиды и притеснения и чтоб они не потеряли охоты к своему промыслу». Вот так в старое время поощряли предпринимателей! Впрочем, периоды процветания и запустения островов в дальнейшем сменялись в зависимости от числа соболей, своеволия воевод и разных ведомств...
— Вы как хотите, а я иду купаться, — сказал я своим друзьям на третий день «сидения» в устье Большого Анаура.
Холодов мы так и не дождались. Контрасты Шантар с туманами и льдом в середине лета оставались загадкой. После изнурительных экскурсий по медвежьим тропам нам было жарко. Наступал прилив. На раскаленные солнцем камни набегала, так и хочется сказать — с шипением, чистая, густо соленая вода. От такого контакта она становилась намного теплее, и плюс пятнадцать при ослепительном солнце — совсем неплохо.
Между тем, трехдневный «карантин» — наше добровольное погружение в природу, подошел к концу. К вечеру из-за мыса вынырнула моторка и вскоре вонзилась дюралевым клювом в податливую гальку. Начальник метеостанции Большой Шантар Владимир Васильевич Бойко, худощавый, высокий, изможденный таежными тягунами, являл собой тип человека, освоившего нечеловеческий образ жизни. Этот образ стирает грани образования и семейного положения и предполагает постоянное состояние всё знающего и все умеющего творца... Мы загружаем моторку «подарочным американским» бензином — кому нужны теперь эти бочки — и сталкиваем лодку. Отправляемся в вершину губы Якшиной, где при устье симпатичного ключика Амуки раскиданы домики ТДС — труднодоступной станции. Не удерживаюсь от вопроса:
— Владимир, отчего эта благодать в погоде?
— Все от приливов, от течений,— не задумываясь, будто заученно отвечает он.
— Ну, а если туманы, морось и лед у берегов?
— Да все от них — бурных океанских рек, перемешивающих воду в пределах Шантарского моря.
Да, в самом деле лишь два моря в нашей стране могут похвастать высокими приливами — Охотское и Белое. Картина семиметрового вала, в считанные часы заполняющего отмели, лагуны и в корне меняющего пейзаж — незабываема...
Подкатив бочки к близкому в прилив коренному берегу, мы спешим к крыльцу главного дома метеостанции. Нас встречают две прелестные девушки, родные сестры Куряшкины — Михайлина и Валя.
— Вот и все наши сотрудники. Не густо для полного цикла метеонаблюдений. Вот и бьемся, требуем, просим, но, думаю, полного комплекта никогда не будет.
— Ну еще бы, — соглашаюсь, — тут впору бастовать.
— Что-то вроде этого было, — Володя начинает долгий рассказ о житье-бытье. — А вот Юрий Федорович Королев жил здесь 12 лет...
Я остро сожалею, что не встретил здесь этого бывалого человека. Уже вернувшись домой, немедленно написал Юрию Королеву в поселок Чумикан и вскоре получил ответ. С его разрешения я буду время от времени цитировать строки из его очень интересного письма.
Вечер долго не наступает, я хлопочу с баней, а Владимир запускает уже в темноте маломощный движок. В доме становится светло. В комнате за большим как в кают-компании столом пьем чай с домашним хлебом и рыбой. Я сижу напротив Михайлины и Вали. Мне страшно хочется взглянуть на все это окружающее их глазами, смутно ощущая собственный груз прожитого. Хочу добиться от них главного для меня ответа: насколько реально они себе представляют дальнейшую жизнь здесь? Когда тебе только 20 лет, острое ощущение быстро текущего счастья должно захлестывать, возбуждать; легкое парение в предчувствии радостных перемен и открытий, счастливое засыпание с ожиданием чуда утром наступающего дня. Здесь же после суточного дежурства неизвестны понятия выходных и все, что связано с ними. Но, может, унылые вахты и не помеха? Они как аккумулятор будущей обеспеченной, независимой жизни? Если бы!
Из письма Ю. Королева: «Главной проблемой Гидрометслужбы, и особенно труднодоступных станций — ТДС, являются люди. Здесь какой-то порочный круг... Я приехал на ТДС «Б. Шантар», когда оклады были 75 рублей и пайковые 21 рубль. За двадцать прошедших лет зарплата поднялась на 35 рублей, а пайковые на 9 рублей... Так вот о порочном круге. Хорошие специалисты, ну и, конечно, энтузиасты-романтики, за такую плату вряд ли будут работать...»
Михайлина — старшая в сестринском дуэте. Она слушает мои рассуждения, и в ее глазах отражается понимание и прожитых 22 лет, и их с сестрой нового положения. Видно, она вполне освоилась с новой работой. Ее внимательный взгляд, изучающий и глубокий, мне понятен: так, видимо, она смотрит на окружающий мир, когда пишет свои лирические и чуточку наивные акварели.
— Это что же следы какого-то образования, — киваю я в сторону пейзажей окрестностей станции.
— Да, это след посещения 6—7-го классов художественной школы. Сначала я хотела стать зооинженером, год училась в институте. Братья наши меньшие, вернее, то, как с ними обращались, разочаровали меня. Ушла на швейную фабрику в нашем Ачинске. Два года изо дня в день строчила «листочки» — это деталь нагрудного кармана для пиджака. По 400 штук в день, представляете? И тут Валя окончила 10 классов. Поехали с ней в Иркутск, где учились в гидрометтехникуме два с половиной года. Потом добровольно сюда.— И после паузы:— Володя — хороший начальник...
Из письма Ю. Королева: «В общем, если там сложится хороший коллектив, а работают они вместе очень мало, а впереди долгая и нудная зима при керосиновом свете, без телевизора и с талой водой для чая, постоянные ветры, старые кинофильмы, неудобоваримое питание... Если все это они выдержат, будет для них хорошо, т. е. настоящая зимовка...»
Выхожу в коридор. По обе стороны — двери в жилые комнаты. Их пять. В каждой печь, в углу дюралевый рукомойник над раковиной. Под ней ведро. На стене у окна керосиновая лампа. Над головой шнур с лампочкой. Когда работает движок — она горит. Но...
Из письма Ю. Королева: «Нынешнее здание ремонтировалось в 1974 году. Тогда же впервые была построена баня и моторная. Дизель я сам правдой и неправдой завез из Николаевска (его хотели сдать на металлолом). Он прослужил нам до 82 года... Вот буквально сегодня получил приказ— улучшить условия труда и быта на ТДС «Б. Шантар». Но! Рассмотреть в IV квартале, выделить дизель-генератор и телевизор при поступлении на базу, а в наше время это большое НО...»
Вот, значит, и живут с 82-го без света. Правда, для зарядки аккумуляторов для рации есть киловаттные бензиновые генераторы. Они-то и дают свет по вечерам, да на утюг для девушек, да на стиральную машину в бане. Чтоб качать воду из реки — это пока недоступная мечта. Нет насоса, труб, емкостей из нержавейки..: Носят ведрами. Да и то, этот свет надо экономить. На год, независимо от числа работающих, положено 1000 килограммов бензина...
