Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1970 год
...И все-таки чудеса бывают. Первым ощутил это сам Маноцков. Он сначала удивился, что чувствует на лице холод. Попытался открыть глаза, но вокруг серая пелена. Не сразу догадался, что это снег. Снег засыпал его вместе с обломками планера. Маноцков не чувствовал ни рук, ни ног.
«А может, их совсем нет?» Он подтянул руки к лицу, разгреб снег. А ноги? Пошевелил пальцами: тоже слушаются. Целы!
Он стал выбираться из снега. А выбравшись из-под обломков, увидел над собой самолет. Летчик летел низко, все еще не веря, что это он, Саша Маноцков.
Саша замахал руками. И тогда летчик лихо развернулся и пошел на посадку. Саша по глубокому снегу полез вверх по склону оврага. Самолет подрулил почти к обрыву.
Летчик не дал Саше опомниться, ухватил за воротник, помог забраться в кабину и пошел на взлет.
— Сашка! Живой?
— Все в порядке, братцы, — кричал Саша. — Только все придется начинать сначала. Крепление не выдержало — ошибка технологическая, а все расчеты были правильными.
— Понимаете, — говорил он окружившим его друзьям, — случилась досадная оплошность: чересчур запилил сварочные швы ушек крепления. Вот они и не выдержали. Но мы построим новый планер, не правда ли?
В теплый осенний день 1953 года на аэродроме под Киевом взлетел на буксире за самолетом узкокрылый планер. Испытания были поручены опытному старейшине украинских планеристов Янушу Ольгердовичу Рудницкому. Сотни глаз пристально смотрели за его полетом. Вот он отцепился от самолета и начал планировать. Наступила напряженная тишина. И вдруг какой-то мальчуган, что с завистью следил за полетами, спрятавшись за границей аэродрома в бурьянах, вскочил и с восторгом и удивлением закричал:
— Смотрите, смотрите, планер машет крыльями!
Саша Маноцков вместе со всеми глядел в небо, а планер все махал и махал крыльями...
Через год, на воздушном параде в Тушине, москвичи увидели, как планер Маноцкова, словно огромная птица, спокойно и бесшумно плыл в небе, помахивая крыльями.
И в это же время на одном из польских аэродромов, слушая передачу из Тушина, Александра Маноцкова поздравляли друзья — участники международных состязаний, планеристы Франции, Польши, Венгрии, Италии...
...Мы подружились с Сашей с первого дня, как только он появился на нашем аэроклубовском аэродроме. Он, как и все, бегал за буксировочным тросом, старательно выполнял свои обязанности в стартовом наряде, терпеливо ждал своей очереди на полет и был счастлив, если ему удавалось на стареньком учебном А-2 продержаться в восходящих потоках хотя бы с полчаса.
— Вот держит! — восторженно говорил он, вылезая из кабины. — Хоть целый день летай! Я все на машущие крылья напираю, а нам не хватает обыкновенных планеров. Даже тренироваться не на чем. Братцы, у меня есть идея. Надо отложить пока в сторону дальнейшую работу над машущими крыльями и срочно взяться за хороший рекордно-тренировочный планер. Цельнометаллический, такой, чтобы на все случаи жизни: со сменными крыльями. Хочешь на пилотаж — приставляешь короткие крылья и, пожалуйста, можешь выполнять весь комплекс воздушной акробатики. Хочешь в парящий полет — за пять минут сменил крылья на длинные, с закрылками — пожалуйста, летай хоть целый день. И чтобы в каждом аэроклубе было таких планеров вдоволь!..
Мы были увлечены Сашиной идеей и с нетерпением ждали этих планеров. Мы знали, что уж если Маноцков заболел какой-то идеей, то он от нее не отступится.
Я уже не помню, сколько прошло времени, года два или больше, когда в один из жарких летних дней Саша после работы прикатил на аэродром на велосипеде.
— Готов первый экземпляр, — сообщил он. — Пилотажный вариант, с короткими крыльями. А-13 называется...
— Ну и номер!
— А я не суеверный! — хлопнул меня по плечу Саша. — Завтра испытывать будем — сам полечу!
Утро выдалось на редкость солнечное, яркое, тихое. В небе ни облачка. Настроение у Саши праздничное. На заводском аэродроме было пусто, и только планерная группа ОКБ во главе с Маноцковым была в сборе. Серебристый планер, отсвечивая дюралью на солнце, стоял на зеленой траве. Подрулил мощный самолет-буксировщик АН-2, Маноцков уселся в кабину планера. Ох, как ему хотелось быстрее в небо!
— Ребята, тащите буксирный трос, что вы там мешкаете!
Планер оторвался от земли легко и быстро. Он устойчиво шел на буксире за самолетом, и таким же устойчиво-спокойным было настроение у молодых конструкторов на земле.
На большой высоте Маноцков отцепился от самолета и серебристой точкой поплыл в небе. Планер бесшумно кружился в вышине, и можно было только представить, каким именинником себя чувствовал там, в кабине, Маноцков. Друзьям хотелось, чтобы он побыстрее сел и рассказал все о новой машине: как она планирует, как слушается рулей, какой обзор, как работают приборы.
Люди вокруг аэродрома тоже заметили в небе серебристую птицу. Рабочие на лесопилке, невдалеке от аэродрома, отставив работу, присели на бревнах:
— Смотри, как красиво кружится!
Они уже привыкли и к самолетам и к планерам.
— Сегодня ветер северный, так что и этот будет заходить на посадку прямо через нас. А пока давайте перекусим.
А планер все плыл и плыл в вышине, постепенно теряя высоту.
— Ну, слава богу, заходит на посадку!
Кто-то принялся рвать на аэродроме цветы, чтобы поздравить Сашу. Планер сделал традиционную коробочку вокруг аэродрома и пошел на последний разворот.
— Высоковато зашел...
— Ничего, сейчас выпустит интерцепторы, они у планера эффективны, так что быстро потеряет лишнюю высоту.
Вот и последний разворот. Планер нацелился носом на аэродром, и все заметили, что воздушные тормоза действительно работают здорово: высота быстро уменьшилась. Теперь можно и убрать их.
Пилот словно услышал мысль друзей: тормоза начали прятаться в крыло. Но что это? Планер словно застыл в воздухе. Видно, пилот, потеряв слишком много высоты, стремился дотянуть до аэродрома, до предела уменьшая скорость. И вдруг... сверкнуло крыло, еще... Планер штопорил, быстро теряя высоту, и скрылся за соснами у лесопилки.
До аэродрома долетел глухой удар, скрежет металла... Все помчались на лесопилку.
На смятом крыле торчали злополучные интерцепторы, которые отказались повиноваться пилоту. Рабочие с лесопилки глядели на обломки.
— Мы обедали, — глухо говорил молодой парень, — вдруг слышим с неба крик: «Разбегайтесь!» Смотрим — планер падает прямо на нас. Если бы летчик нам не крикнул, нас бы тоже... Вот человек! В последний миг не о себе, о нас думал...
И снова тишина. Какая тишина! И только скрежет покачивающегося под легким ветром крыла говорит, что это не сон, это конец. В намертво зажатой руке Маноцкова нашли обломок ручки управления. Он до последнего мгновения боролся...
...С тех пор прошло уже много лет. Сегодня на планере со сменными крыльями, короткими и длинными, созданном Александром Маноцковым, новое поколение планеристов летает на высший пилотаж и на парение...
Недавно я был на выставке. Бродя по залам, вдруг увидел до боли знакомое лицо. А присмотревшись, сказал: «Здравствуй, Саша!» Да, это был он. Но уже отлитый в бронзе. На нем была его любимая летная куртка на «молнии», ветер растрепал его чуб, в руках он держал свой летный шлем, глаза так же, как и при жизни, глядели в небо...
Виктор Гончаренко
«Я не призываю лепить крылья из перьев...»
История развития техники показывает, что наши прапредки в борьбе за существование в окружающей их полной опасностей среде, сперва приспособляясь к ней, а затем приспособляя ее к себе, черпали нужную им информацию не из книг, а из великой книги природы.
Они завидовали быстро бегущей лани, ловким пловцам — дельфинам, завидовали силе льва и взмахам крыльев птицы, возносящим ее высоко над землей.
Не удивительно, что от первобытной эры и почти до самого последнего времени многие попытки человека преодолеть ограниченные возможности своего организма носили явный оттенок подражания природным образцам.
Такими были и многие попытки создания летательных аппаратов, попытки создания крыльев, более или менее напоминающих крылья природных летунов — птиц и насекомых.
Однако как раз низкий уровень техники и не позволял успешно подражать совершенным природным образцам.
Поэтому даже повозки хеттов и первобытная арба гуннов не скопированы со слона и лошади, а снабжены колесами, не имевшими прототипа в природе, но доступными в изготовлении технике и мастерам того времени.
На древних галерах использовались весла, а Одиссей плавал на «Арго», снабженном парусами. И весла и паруса были изобретениями, имевшими в живой природе лишь весьма отдаленные аналоги.
И первые летавшие планеры с неподвижными, немашущими крыльями, и самолет с двигателем и винтом также не имели аналогов в природе.
