Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1988 год
У выхода мы заметили большие пластмассовые баки, наполненные использованными деревянными палочками «хаси». Вот, пожалуй, один из малочисленных примеров японского «расточительства». Всему свету известно, что многие народы в Азии едят палочками — деревянными или пластмассовыми. Японцы предпочитают первые. В любом японском ресторане или кафе на столиках обязательно лежат обернутые в красивую упаковку деревянные «хаси». Ежедневно Япония использует 130 миллионов пар палочек, миллиарды за год — этой древесины хватило бы на постройку 15 тысяч домов. Но сила традиций здесь непоколебима, и потому в конце ленча пластмассовые баки наполняются пережившими единственную в своей жизни трапезу палочками.
14.00.
Ясабуро Цидзимура после ленча может полчасика подремать. Для него «модернизация», «индустриализация», «компьютеризация» — назойливый кошмар, который все же вторгается в его тихий спокойный уголок. Цидзимура-сан сидит, полуразвалившись, на татами, вокруг него застыли в почтительных позах гейши в пестрых радужных кимоно, чуть поодаль — три самурая, опоясанные мечами. А за раздвижной перегородкой «сёдзи» виднеется неуклюжая фигура придворного шута. Цидзимура-сан — властитель королевства кукол. И профессия у него редкая — кукольный мастер и костюмер национальных театров. На дверях его мастерской-магазинчика висит надпись «Момэнто», что означает «Хлопковые кролики».
После обеда в Японии наступает время деловых встреч, совещаний, визитов. Решив следовать местным правилам, мы и поспешили в гости к Цидзимуре-сан. Ведь он хранитель традиций, живой отголосок «Японии Чио-Чио-Сан».
— Я родился в «окия» — пансионе для гейш,— неторопливо прихлебывая зеленый чай, рассказывает Цидзимура.— Моя мать была увеселительницей душ токийских богачей, и я с детства впитал в себя запахи пудры и благовоний. Гейши учили меня играть на музыкальных инструментах, мастерить бумажных кукол, простые театральные костюмы. Я увлекся куклами, как девчонка, и влюбился в них на всю жизнь.
В последние годы дела у Цидзимура-сан идут не так, как хотелось бы: бурный натиск новых мод и поветрий оттеснил традиции, а значит, спрос на кукол падает. Лишь театры «кабуки» и «бунраку» время от времени делают заказы старому мастеру, которому далеко за семьдесят.
— А почему у мастерской висит надпись «Хлопковые кролики»? — поинтересовались мы на прощание.
— Это мой знак — кролик,— расплылся в улыбке почтенный Цудзимура.— Несколько кукол-кроликов охраняют мой очаг.
Мы поклонились старому мастеру, купили себе по кукле-талисману и шагнули из его тихого волшебного уголка обратно на токийскую улицу.
16.00.
— Такси, такси!
Желтый автомобиль с ярко-красной полосой по бокам резко свернул, пересек три полосы, отделявшие его от тротуара, заставив шарахаться другие машины, и остановился в двух метрах: ради клиента токийский таксист готов нарушить даже правила дорожного движения.
Сколько их, этих желто-красных машин в японской столице? 50 тысяч — в среднем одно такси на 230 токийцев. Около 95 тысяч местных таксистов работают круглосуточно, каждая третья машина радиофицирована.
— Коннитива! — Добрый день! — вопрошающе поздоровался с нами водитель.— Дотира? — Куда?
Услышав название «Ёкогава электрик», водитель кивнул, подтянул снежно-белые перчатки и нажал на акселератор. Белые чехлы на сиденьях , телефон, музыкальный центр «караокэ» с микрофоном, позволяющим пассажиру спеть песню под аккомпанемент, заранее записанный на пленку. Такси-мечта, да и только. Заметим, что все таксомоторы работают не на бензине, а на жидком пропане, который намного дешевле и меньше загрязняет окружающую среду.
Наш водитель, мило развлекая нас беседой, лавировал по узким улочкам, чуть ли не задевая боковыми зеркалами прохожих. Токио с самого рождения застраивался хаотично. Улицы этого города, в старину называвшегося Эдо, образовали лабиринт, чтобы неприятель не смог отыскать дорогу к расположенному в центре императорскому дворцу. Более того, практически все улицы Токио, за исключением, пожалуй, основных магистралей, не имеют названий. Адрес местного жителя состоит из названия района и цифрового обозначения его дома, нумерация которого идет не по порядку, а зависит от времени застройки.
Проехав в разных направлениях один и тот же квартал из конца в конец раз пять или шесть, мы все же добрались до следующего пункта нашего путешествия — штаб-квартиры фирмы «Ёкогава электрик». Водитель в белых перчатках мило указал нам на счетчик, где весело поблескивали цифры — 12 тысяч йен. Слава богу, подумали мы, что расходы на такси японская сторона любезно согласилась взять на себя.
17.23.
Мы опоздали на 23 минуты, заставив тем самым представителей «Ёкогавы» томительно ожидать нас у входа. Вежливые улыбки, поклоны. Проходим по коридору, стены которого, как в музее, увешаны картинами. В тонком вкусе и чувстве прекрасного японцам не откажешь. Быть в Токио и не посмотреть, как работают его жители на производстве, подумалось нам, непростительная глупость. И потому мы, честно признаемся, прямо-таки напросились посетить компанию «Ёкогава», благо ее заводы находятся в черте города.
Фирма появилась в 1915 году и поначалу выпускала несложные измерительные электротехнические приборы. Сейчас «Ёкогава электрик» специализируется на изготовлении оборудования для управления промышленными процессами, а также авиационных и судовых навигационных систем. Она имеет филиалы в США, Западной Европе, Сингапуре и Бразилии. Львиная доля продукции «Ёкогавы» идет на экспорт. Вице-президент компании Такаси Иманака терпеливо объяснял нам, почему фирма добилась высоких достижений, но понимать что-то мы начали, только увидев работающую смену.
Музыкальный сигнал — конец смены. Но люди сосредоточенно заканчивают начатые операции.
— Мы, японцы, слишком ценим свой труд, чтобы относиться к нему небрежно,— кивает в сторону оставшихся в цеху рабочих мастер Реки-ти.— Если бригада не выполнила дневное задание, все, как один, остаются после смены. Это закон рабочей этики.
— Трудно ли поддерживать производственную дисциплину?
— Если рабочий опоздал на пять минут, он подвергается штрафу в размере десяти процентов его заработной платы. В следующий раз его увольняют.
— А как вы боретесь с браком?
— Проблема некачественной продукции также тесно связана с рабочей этикой. Если человек плохо относится к своим обязанностям, он прежде всего плохо воспитан. Поэтому главное внимание мы уделяем воспитанию у рабочего чувства долга перед товарищами и фирмой.
В ходе беседы с представителем дирекции «Ёкогавы» мы поинтересовались, как на заводе совершенствуется технология, если фирма только в прошлом году разработала свыше 120 новых видов промышленных анализаторов.
— Конечно, у нас есть конструкторское бюро, научно-исследовательские центры, но львиная доля интересных идей поступает — откуда вы думаете? — с рабочих мест,— с подчеркнутой гордостью рассказывал Лэруо Савая, заведующий сектором маркетинга.— Мы побуждаем рабочих делать предложения по рационализации производства и технологических процессов, вознаграждая каждую добрую идею...
Как поведал нам Савая, на предприятиях «Ёкогавы», помимо «кружков качества», которые уже получили широкую международную известность, созданы и действуют специальные «клубы безумных идей». Активисты этих клубов разрабатывают невероятные идеи, которые порой дают ощутимый экономический эффект. Например, они придумали назначать каждый месяц в крупных цехах «инспектора по улучшению». Являясь обычно специалистом высокого класса, он освобождается от работы и наделяется «чрезвычайными полномочиями» — изыскивает новые возможности для модернизации цеховой производственной цепочки. Тем, кто предложил более рационально расставить станки, фирма тут же выплачивает премию — 300 йен; если идея более фундаментальна — можно заработать до 300 тысяч йен, что значительно выше месячной заработной платы японского рабочего.
Мы выходили из цеха по изготовлению промышленных анализаторов вместе с рабочими на 22 минуты позже конца смены.
— Сейчас наше предприятие работает не на полную мощность,— развел руками Савая.— Поэтому нет необходимости в переработках. Мы должны беречь наших людей, ведь завтра может поступить крупный заказ, и тогда придется приложить максимум усилий...
Знаете, сколько часов в среднем работает японец в году? 2150. А советский труженик? 1700. В США и Великобритании — 1900. И еще одна деталь бросилась в глаза. Все рабочие одеты в чистые голубые штаны и куртки, причем, как нам объяснили, бригадир лично отвечает за опрятный внешний вид каждого своего подопечного. Добросовестное отношение к труду, считают японцы, начинается с аккуратного внешнего вида.
