Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 04
Конечно, многие из книг орловских авторов и до этого попадали нам в руки (мы даже откликались как-то рецензиями на прозу Валентины Амиргуловой, стихи Геннадия Попова и книги других писателей-орловчан), но одно дело, когда издания прочитываются поштучно, через немалые промежутки времени, и совсем другое — когда они вдруг предстают перед тобой во всей их творчески-многоводной полноте и тематическом разнообразии. Успевшее сложиться в нашем сознании стереотипное представление об орловской литературе как комплексе вполне искренних, но тем не менее достаточно уже стандартизировавшихся художественных средств, образов и творческих методов было смыто этой волной, как прошлогодние стога сена с берегов реки в половодье. И в одночасье стало видно, что перед нами никакая не «местная», никакая не «областная», никакая не «провинциальная», а самая что ни на есть настоящая русская литература, ориентированная на широчайший (и в высшей степени требовательный) круг серьёзных российских читателей.
Первое, что бросается в глаза в творчестве орловских писателей — это их жанровая «многостаночность», стремление не замыкаться в рамках одной только поэзии или чистой прозы, но постоянное «забегание» на поле лирической миниатюры, эссе, очерка и других видовых форм литературного самовыражения. Из-за этого многие их книги носят, так сказать, «смешанный» характер, включая в себя одновременно прозу и публицистику, поэзию и эссеистику, рассказы и очерки, заметки и пьесы. При этом наряду с традиционными для провинциальной литературы описательными стихами и рассказами, живописующими красоты родной природы или картины исторического величия орловской земли, изданные «Вешними водами» книги вмещают в себя также произведения мистического характера, исследования о русском языке и русской идее, очерки о путях и судьбах России, а также глубокие размышления о природе такого понятия, как метафизика — метафизика жизни, истории, времени, Родины, веры… Всё это свидетельствует об осознании орловских писателей себя не просто сочинителями стихов и прозы областного масштаба, но органическими продолжателями и участниками единого всероссийского литературного процесса.
С этой точки зрения кажутся естественными для литературы областного центра такие книги, как сборник поэм Василия Катанова «Жар-птица», включающий в себя перевод знаменитой древнерусской поэмы «Слово о полку Игореве»; прозаические книги Валентины Амиргуловой «Легион чёрной змеи» и «Золотой жертвенник», раскрывающие почти мистическую основу русской революции; историко-биографическое повествование Алексея Кондратенко «Жизнь Ростопчина»; книга Александра Лысенко о 100-летии орловского трамвая «Неутомимый труженик» и целая вереница поэтических сборников — «На стеклянном ветру» и «Я сегодня опоздавший» Вадима Ерёмина; «Пучок калины» Ивана Александрова; «Шум реки» Ирины Семёновой, а также многие другие.
Вот некоторые из таких книг в более детальном приближении.
* * *Юрий Оноприенко. Одинокая сорока: Рассказы, пьеса, повести. — Орёл: «Вешние воды», 2004. — 372 с.
Как правило, книги избранной прозы традиционно составляются у нас из произведений одного «формата» — романов, повестей или рассказов. А вот «Одинокая сорока» представляет собой этакую жанровую «солянку», куда вошло всё написанное автором за некий «отчётный» перед читателем период: тут и пьеса, и новеллы, и повесть, и поэма, и рассказы, и публицистика, и даже так называемый «досыл» (как назвал его сам автор) в виде очерка…
Плохо это или хорошо, когда книга являет собой такую эклектику? Да, наверное, нормально. Ведь это говорит только о том, что перед нами не «узкоцеховой» специалист по какому-то одному виду литературного творчества (скажем, исключительно по стихам или рассказам), но писатель, работающий в самых разнообразных направлениях, и как он посчитал нужным предстать перед читателем, так и сделал. Во-первых, он имеет на это полное право, а во-вторых, главное-то — чтобы книга получилась настоящая и была востребована читателем. Ведь Юрий Оноприенко человек в литературе не начинающий, он автор уже семи книг, лауреат Всероссийского литературного конкурса имени В. М. Шукшина и Всероссийской премии имени И. А. Бунина, и ему есть что сказать своему читателю.
К примеру, давшая название всей книге повесть «Одинокая сорока» с первых же строчек берёт читающего за самую душу, пробуждая в «забаррикадировавшемся» сегодняшнем человеке глубоко упрятанную тоску о самом «нерентабельном» чувстве нашей рыночной эпохи:
«„Ясная моя, как же я верил в любовь… Что же ты? Зачем повторяешь меня?“
Ночь была длинна, как исповедь, и рядом спала девушка, смертельно влюблённая в Седова. Она была вдвое моложе и стократ чище его, угрюмого мизантропа. И она не отпускала его уже третий год…».
Если браки, как гласит народная мудрость, совершаются на небесах, то и любовь — счастливая или мучительная, а то и вовсе безответная — тоже есть Божий промысел, посылающийся человеку для взросления его души, кому в юные годы, а кому так уже и в зрелом возрасте. «Любовь нас выбирает», — пелось в одной хорошей песне советской поры. Вот и герои «Одинокой сороки» Седов и Аня избывают свою любовь, как им Бог на душу положил:
«Седов смотрел на хрустальное лицо Ани, и древнее сердце его давало сбои. Нежность и тоска — чувства, одинаково пошло звучащие, когда их облекают в слово, — эти затерзанные говорливыми людьми нежность и тоска не давали Седову спать. Он с содроганием вспоминал время, когда ему тоже было двадцать и когда он влюблялся до обморока, до озноба в висках. Его любви пугались…».
История любви Седова и его юной подруги написана на обнажённом нерве, предельно открыто и честно, и в этом её главное достоинство и оправданность. Эта повесть — точно спасительная соломинка для тех, кого Господь наградил такими же трепетными и страстными сердцами, как у необыкновенных героев повести, и кто мучится своей непохожестью на большинство сограждан. Потому что ненормальны именно те, кто утратил в себе способность любить по-настоящему, а Бог как раз и создал человека для любви. И задача настоящей литературы, которую наследует Юрий Оноприенко, — возвратить человеку то, что ему было однажды даровано Самим Создателем.
* * *Михаил Турбин. По знакомой дороге: Книга стихов. — Орёл: «Вешние воды», 2004. — 144 с.
Книга стихов Михаила Турбина имеет описательный характер и оттого напоминает собой альбом цветных фотографий с тщательно выбранной автором натурой, которая наиболее томительно близка его сердцу. Благодаря максимально красочным картинкам бытия читателю дано почти зримо ощутить то настроение, которое испытал однажды и сам поэт: «Пробило солнце в небе бреши — / Струится свет из облаков. / Лежат в лохмотьях почерневших / Тела растерзанных стогов… /…Прощальный взгляд зимы печален, / Ползёт от леса холодок. / Бежит по полю в дым проталин / Пичуга, вскинув хохолок».
Название книге дано неслучайное — «По знакомой дороге». Эта хорошо изученная «знакомость» много раз пройденной дороги чувствуется во всём её содержании: поэт знает всё, о чём он пишет в своих стихах: «Вот она, даль необъятно-зелёная! / Вот она, русская ширь! / В синем тумане река задымлённая, / Вздыбленный лес-богатырь…».
Стихи у М. Турбина в основном, что называется, душевные, ровные, и единственное, что немного снижает радость от встречи с книгой — это некоторые её однообразие и монотонность, которые напоминают собой долгий дождь (хотя сами стихи могут быть посвящены описанию и солнечного дня, и пробуждающейся весенней природы). Во всём видна рука наблюдательного и одарённого поэта, прошедшего хорошую поэтическую школу, но сборнику недостаёт стихов как раз выпадающих из общего ряда, удивляющих читателя. Таких, как, скажем, стихотворение, посвященное Алексею Перелыгину: «Взрыв жизни налицо — трещат на ветках почки. / Вбирает сок земли корнями ранний сад. / И кажется порой, краду чужие строчки: /Лишь рот открою — вот он, плагиат».
Подобное сомнение можно поставить автору только в заслугу: ведь настоящий поэт, даже если он написал уже несколько сборников, всегда находится в поиске единственного неслучайного слова: «Привычно в тетради нахмурился лист — / Черкаю слова, словно блажу. / Опять я веду себя, как эгоист, /Пока со строкою не слажу… / Растрачены силы, душевный порыв, / А время бежит бестолково… / До той долгожданной, счастливой поры, /Пока не отыщется слово».
Что ж, пусть время бежит — такова его природа. И пусть поэты никогда не устанут пробиваться к манящим их созвучиям — без этой работы никому не дано сказать миру новое слово.
* * *Иван Рыжов. Встреча: Краткие рассказы, публицистика, заметки, зарубки на памяти. — Орёл: «Вешние воды», 2000. — 310 с.
