Журнал «Если» - «Если», 2006 № 04
«Дуративное время» — вполне серьезная повесть о пришельцах и летающих тарелках. НЛО похищают с Земли дураков и пьяниц — иррациональные ключевые элементы человеческого общежития, находящиеся под опекой высших сил, — чтобы вывести планету из-под божественного влияния. Но в рассказе о борьбе спецслужб с этой угрозой частные, точно подмеченные художественные образы для автора оказываются важнее плавного развития сюжета.
Заглавное произведение сборника на сто процентов является лабораторно-экспериментальным. Риторические приемы тут сталкиваются в постмодернистском угаре, элипсис надругается над гиперболой, метафоры овеществляются, устойчивые речевые обороты подталкивают ход сюжета. События на далеком острове в центре корпоративного роста и лидерского развития происходят преимущественно в пространстве языка: из заметок и наблюдений, которые обычно составляют «записную книжку писателя», Смирнов попытался сформировать законченный текст. Получившийся результат интересен, но далек от массовых жанров.
Сергей Некрасов
Андрей Николаев
Точка отсчета
СПб.: Лениздат, 2005. — 320 с. (Серия «Боевая фантастика» ). 8150 экз.
Не очень отдаленное будущее. Человечество вышло в космос и… разделилось. Колонии подступают к метрополии с разнообразными требованиями, время от времени образуется «горячая точка», локальная война разыгрывается на задворках цивилизации… И главный герой, бывший боец одного из элитных подразделений, а ныне особый курьер, почтовой сумкой которого стало собственное тело, попадает в гущу тайных операций, как кур в ощип. Нормальные и даже тривиальные декорации для романа из серии «Боевая фантастика». Книга не стоила бы особого внимания, если бы не была умнее простой стрельбы в космическом антураже.
Николаев обращается к старой фантастической дискуссии: до какой степени человек может изменять собственную психофизиологическую сущность, оставаясь при этом человеком? Но автора интересует особый аспект проблемы: а каковы глубинные корни самого желания измениться? Или, словами главного героя, прожить «не свою жизнь». Зачем самим людям оснащать свои тела множеством имплантов и даже искать какой-то особенный внутренний «разгонник», способный породить очередное издание люденов? Автор аккуратно подводит к мысли о фатальной боязни не состояться, оказаться на излете жизни никем, самым простым человеком. Вот и наполняются извилины прожектами, ведущими не столько к прогрессу, сколько к самоуничтожению… Между тем существует нехитрая, но, возможно, самая правильная формула счастья: «Делай свою работу, люби свою семью, отдыхай в выходные и праздники — вот и весь рецепт».
Роман созвучен книге М.Тырина «Отраженная угроза». У обоих авторов ветераны спецподразделений коротают век в неуютном мире, а главные герои, набивая шишки, с горечью понимают: чтобы остаться честным человеком в условиях современной цивилизации, нужна большая смелость, а чтобы уметь эту смелость проявить в нужный момент, следует быть предельно честным с самим собой.
Дмитрий Володихин
Андрей Курков
Пикник на льду
СПб.: Амфора, 2005. — 302 с. (Серия «Андрей Курков» ). 5000 экз.
Андрей Курков — сегодня самый издаваемый в Европе русскоязычный писатель. Кроме как «русскоязычный» его и не назвать. С одной стороны, он гражданин Украины, но и на родине, и в России известен меньше, чем во Франции или в Германии. А с другой — он упорно не желает писать по-украински, и тамошняя писательская общественность его в упор не замечает — несмотря на то, что книги Куркова изданы на 22 языках общим тиражом четыре миллиона экземпляров и по его сценариям поставлено два десятка фильмов…
Дебютной книгой писателя был сугубо фантастический роман «Бикфордов мир» (1993), однако европейскую славу принесла Куркову социальная фантасмагория «Пикник на льдине», написанная еще в конце 90-х, но в России изданная только сейчас.
Нетрудно догадаться, что так привлекло в романе европейского читателя. Реалии киевской жизни после распада СССР гиперболизированы почти до абсурда, но поданы так, что трудно понять: это социальная фантастика или они и правда так жили? В киевском зоопарке раздают зверей, потому что их нечем кормить. Писателю-неудачнику заказывают некрологи на всех знаменитых людей — впрок. Бандиты платят за то, чтобы на похоронах их друзей присутствовал человек с пингвином — потому что эта птица выглядит траурно. Больных не лечат, зато собирают деньги для антарктической станции, которую Великобритания подарила Украине. Абсурдистская пелена подернула само бытие людей, они трудно живут, но легко умирают — существование весьма дорого, зато сама жизнь не стоит и гроша; смерть утратила трагизм, превратившись в обыденность — и VIP-персоны, и простые граждане гибнут, как мухи…
Из благополучной Европы весь этот кафкианский кошмар воспринимается как щекочущая нервы экзотика. Но роман и в самом деле хорош. Для описания этого реально-нереального мира Курков нашел удивительную тональность, в которой истинный трагизм невероятным образом сочетается с иронией.
Андрей Щербак-Жуков
Ник Саган
Лабиринты рая
Москва — СПб.: ЭКСМО — Домино, 2005. — 320 с. Пер. с англ. Н. Свидерской. (Серия «Фантастический бестселлер» ). 5000 экз.
Имя Сагана знакомо каждому любителю фантастики. Выдающийся ученый-астроном, популяризатор науки и автор одного из самых знаменитых НФ-романов XX века — «Контакт». Однако все вышесказанное относится к старшему из Саганов — Карлу. Автор «Лабиринтов рая» — сын известного ученого. Славы своего отца он пока не снискал ни в науке, ни в литературе, хотя уже успел выпустить несколько НФ-книг.
Действие романа начинается с момента возвращения к главному герою сознания, не отягощенного, однако, воспоминаниями о днях минувших. Постепенно он понимает, что очнулся в искусственно созданном мире и ныне является одним из его всемогущих властелинов. Настойчиво бросается в глаза сходство с «Хрониками Амбера» Желязны и «Многоярусным миром» Фармера, в которых тема сказочно могущественных персонажей и их непростых взаимоотношений раскрыта исчерпывающе. Впрочем, герой Сагана вскоре обнаруживает под масками властелинов мира обыкновенных студентов, помещенных для лучшей успеваемости в виртуальную частную школу.
Вялотекущее действие, то и дело прерываемое рассуждениями о проблемах пубертатного возраста и научно-познавательными отступлениями — все это очень напоминает манеру повествования Сагана-старшего. Собственно же сюжет романа с легкостью вмещается в формат рассказа.
Во времена оны «Лабиринты рая» наверняка бы снабдили грифом «для детей младшего и среднего школьного возраста». Да и сегодня не повредила бы роману такая этикетка, поскольку явную вторичность книги было бы проще списать за счет ее «подростковости». В этом случае и постоянные отсылки к культовым сериалам вполне сошли бы за намеренную адаптацию, а не подражательство, и самолюбование автора собственной эрудицией предстало бы благородной попыткой просветить подрастающее поколение.
Сергей Шикарев
Что там, за дверью?
Москва: АСТ — Транзиткнига, 2006. — 701 с. (Серия «Звездный лабиринт» ). 15 000 экз.
Времена, когда за идею выпуска сборника произведений малой и средней формы приходилось бороться, остались позади. И во многом этому достижению поспособствовал успех регулярных альманахов «Фантастика». Вышла десятая, юбилейная, вариация серии.
Характерной особенностью данного выпуска является то, что большую часть объема составили произведения авторов молодых, не раскрученных. Роль же хэйдлайнеров здесь исполнили С.Лукьяненко, Е.Лукин и О.Дивов. Первый представил на суд читателей своего рода послание к ролевикам, суть которого можно выразить максимой: «Этот мир ничуть не хуже любого другого, а порой и лучше какого-нибудь вымышленного». Лукин представлен новой, как всегда остроумно написанной городской сказкой из цикла о баклуженских кудесниках, а Дивов выдумал новый жанр — «альтернативную дискографию», поведав историю взлетов и падений несуществующей рок-группы.
Особняком стоят в ежегоднике крупные тексты — все три повести написаны в жанрах, не столь массово представленных на отечественном книжном рынке. Ю.Манов попытался соединить «геймерский роман» и армейскую прозу; А.Тюрин в рамках любимого им киберпанка стремится к радикальной авангардности в области языковых экспериментов; П.Амнуэль в повести, давшей название сборнику, и вовсе написал мистический ретродетектив, где в качестве главного действующего лица вывел создателя Шерлока Холмса.
