Журнал «Юный техник» - Юный техник, 2000 № 10
В Японии выпускают скутеры разных марок и моделей.
Впрочем, есть у скутера и недостатки. Его небезопасно оставлять на улице без присмотра — уведут тотчас. Во всяком случае, следует использовать специальный гибкий замок или цепочку, которыми можно приковать «коня» к дереву или забору. Кроме того, скутер, подобно велосипеду с мотоциклом, — транспорт сезонный. Ездить на нем зимой — удовольствие маленькое.
В теплых странах, например, в Италии скутеры давно стали привычным видом транспорта. И хотя добрались они до России с некоторым опозданием, в ближайшие годы можно ожидать увеличения их числа на улицах наших городов.
Вслед за ними могут попасть к нам и так называемые «скутерборды» — крохотные самокатики из легкого и прочного блестящего металла.
Такая миниатюрная двухколесная платформа на резиновом ходу с небольшим рулем в Токио не только забава, но и транспортное средство, как нельзя лучше отвечающее условиям мегаполиса. Она маневренна, послушна, практически не занимает места на велостоянках, доступна для езды даже по станциям токийского метро. А к тому же позволяет «размять кости».
Спрос на этот новейший вид транспорта превзошел все мыслимые ожидания. Невиданное дело: покупателям приходится ждать выполнения своего заказа по полгода…
Серебристые самокатики, которые здесь называют почему-то «бритвами», популярны не только в падкой до всего нового молодежной среде. На них деловито снуют по улицам посыльные, лихо объезжая неторопливых пешеходов. Они развозят и модниц-«амазонок», и клерков в темных костюмах. Иной раз к рулю цепляют собачий поводок, за которым — хочешь не хочешь — а приходится поспешать мохнатым друзьям человека.
Все бы ничего, да только езда на «бритвах» оказалась делом не только трудным, но и рискованным для окружающих. «Никаких проблем — стоит лишь привыкнуть», — самоуверенно заявила одна из «амазонок» на самокате. Но полицейские ее уверенности не разделяют. Упрямая статистика показывает: с появлением на улицах «бритв» количество дорожно-транспортных происшествий, столкновений резко возросло. И теперь специалисты думают: какие правила, регулирующие езду на «бритвах», стоит ввести в действие?
В.ЧЕТВЕРГОВ
УДИВИТЕЛЬНО, НО ФАКТ!
Календарь для вечности
В течение многих лет американец Дэнни Хиллис удивлял электронщиков, конструируя все более быстрые компьютеры. Теперь, на рубеже нового тысячелетия, он вознамерился создать самый медленный в мире процессор, способный обработать за день… один-единственный бит информации.
Именно эта деталь станет «сердцем» уникального часового механизма, который на протяжении десяти тысяч лет будет безошибочно отмерять день за днем (а ведь 10 000 лет — возраст нашей цивилизации!). Удивительны и размеры этих часов — они достигнут высоты восьмиэтажного здания.
Часы-рекордсмены (а точнее — механический календарь) будут установлены, вероятно, на юго-западе США, в штате Аризона, в сухом, пустынном климате. «Чтобы защититься от возможных аварий, нужно снабдить часы прочной механикой.
Их шестеренки будут очень велики, иначе, истираясь по миллиметру, они износятся за отмеренные им тысячелетия», — поясняет Хиллис, демонстрируя прототип часов высотой 2,5 метра.
Обороты маятника задают ритм времени. Хиллис указывает на три шара размером с апельсин, служащие этим самым маятником. Изготовлены шары из прочнейшего вольфрама и способны выдержать, по словам создателя, даже атомную войну.
Маятник подвешен к пружине из особого железоникелевого сплава. Его коэффициент расширения не меняется даже при очень резких перепадах температуры. Благодаря такой нечувствительной спирали маятник каждую минуту педантично совершает колебания с одинаковым размахом 350 градусов — независимо от того, какая погода стоит на дворе: свирепая жара или жуткий холод.
Под маятником помещен спусковой регулятор. Это колесо связано с приводом; именно оно подает импульс маятнику. Кроме того, оно передает колебания маятника механизму, преобразующему ежеминутный ритм в суточный. Или — говоря иными словами — хронометр Дэнни Хиллиса тикает всего лишь раз в сутки.
Так будут выглядеть эти необыкновенные часы-календарь высотой с восьмиэтажное здание.
Маятник часов-календаря.
Части уникального механизма.
Под спусковым регулятором расположены пять латунных дисков — гордость изобретателя.
«Вы видите механический компьютер вроде того, что выдумал триста лет назад Лейбниц, настоящий гений математики, — говорит Хиллис. — Они напичканы тысячами подвижных штифтов, которые с щелканьем то входят внутрь диска, то выскакивают оттуда».
Штифты эти могут занимать лишь одну из двух позиций, что соответствует арифметическим «нулю» и «единице». Следовательно, данный механизм представляет собой сложнейшую двоичную вычислительную систему, то есть механический компьютер.
Индикатор часов-календаря состоит из двух наружных колец — они указывают, в каком году мы живем. Два внутренних кольца отмечают положение Солнца, по ним можно определить время года и суток.
Кроме того, они демонстрируют положение Луны, а также восход и заход обоих светил. Когда эти часы построят и запустят, они и в году двенадцатитысячном от Рождества Христова будут указывать точное время. В том, кроме всего прочего, заслуга уникального корректирующего механизма. Благодаря ему солнечные лучи каждый раз в полуденное время будут фокусироваться на особой металлической пластине.
От полученного тепла она расширится и изогнется, юстируя счетный механизм. По обеим сторонам от агрегата высятся две стойки. В них по резьбовым каналам соскальзывают вниз две гири. Они приводят в движение спусковой регулятор и счетный механизм, преобразуя свое поступательное движение во вращательное.
Впрочем, раз в год хронометр нужно все равно заводить. Почему? Неужели Хиллис не мог обойтись автоматикой, которая «заводится» за счет резких температурных перепадов?
«Мне хочется, чтобы мои часы, пока они будут ходить, все время обслуживались людьми, постоянно напоминая им, что нельзя жить одним сегодняшним днем, нельзя забывать за повседневной суетой о будущем», — поясняет изобретатель.
В настоящее время он ищет спонсоров, которые бы финансировали создание календаря для вечности. Если их удастся найти, лет через 5 — 10 на нашей планете станет одним «чудом света» больше.
По иностранным источникам публикацию подготовил А.ВОЛКОВ
Тайны папки G21G
Алхимия как наука просуществовала не менее десяти веков. Превратить свинец в золото так и не удалюсь. Но как назвать, к примеру, превращение алюминия в фосфор? Об этом и подобных современных изобретениях, о которых алхимики могли некогда только мечтать, можно узнать, просмотрев в патентной библиотеке папку G21G — «Термоядерные устройства».
В ряде патентов описываются промышленные способы производства химических элементов. Поясним, речь идет не о выделении их из природных смесей или соединений, а именно о превращении одних элементов в другие, над чем, собственно, и трудились алхимики долгое время. Лишь в XVIII веке Лавуазье, поставив серию изящных опытов, доказал, что металлы являются химически простыми телами, которые не могут превращаться друг в друга.
Труды других ученых доказали невозможность взаимной трансмутации и других элементов, например, водорода в кислород.
Алхимия сошла на нет, превратившись в полезнейшую химию. Но строгий запрет на трансмутацию неожиданно был поставлен под сомнение открытием радиоактивных превращений. В сущности, оказалось, что в природе трансмутация происходит как бы самопроизвольно, например, радий превращается в радон, свинец, гелий… В 1937 году на циклотроне в Беркли был синтезирован из молибдена новый химический элемент — технеций.
Формально алхимики оказались правы. Трансмутация элементов возможна. Роль ее в нашей жизни огромна и не так уж приятна. Например, плутоний, сырье для атомных бомб, можно рассматривать как продукт трансмутации урана под действием нейтронов в ядерном реакторе. В ядерных реакторах получают и другие химические элементы, в том числе золото.
Но не то, из которого чеканят монеты, а его изотоп, очень нужный для медицины. Стоит он в десятки раз дороже обычного золота. Заметим, что если бы и удалось найти способ производства дешевого золота, то оно подорвало бы мировую финансовую систему. Оказалось бы бедствием большим, чем производство фальшивых денег.
