Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1990 год
— Ну, ладно,— вздохнул Мохаммед,— теперь вот здесь укажите ваши точные адреса, распишитесь и идите отдыхать.
Он протянул документ, в котором говорилось, что мы, нижеподписавшиеся, будучи в здравом уме и рассудке, идем в Сахару, что алжирские власти больше за нас ответственности не несут, а при неблагоприятном исходе сообщат по адресу...
Мы были благодарны Мохаммеду за кофе, за заботу о нас, но в душу закрались сомнения. Дорога, которая привела нас сюда, напоминала пирс, далеко вдающийся в бескрайнее море пустыни. Регган отрезал ей путь, грубо осекая: «Куда ты, пропадешь!» Дорога обиженно отскакивала назад, едва обозначив центральную улицу городка, и уходила к Ин-Салаху. А мы должны были броситься с пирса в море, по сути, не умея как следует плавать.
Английского путешественника Александра Гордона Лэнга, разместившего отряд в 1826 году в соседнем оазисе Ин-Салах, тоже одолевали сомнения. В поисках выхода к Нигеру он продвигался на юг. Вел его по пустыне некий шейх Бабани, купец из Гадамеса. Бабани утверждал, что проведет англичанина к Томбукту в целости и сохранности под покровительством его, Бабани, друзей — вождей могущественных племен, которые встретятся на пути. Однако в Ин-Салах пришло известие, что на дороге неспокойно, и арабы племени улед-делим уже разграбили несколько караванов. Шейх Бабани идти вперед испугался. Лэнгу стало ясно, что тот его обманывал.
Нас тоже вели по пустыне, но не шейх, хотя шейхов на Востоке с тех пор меньше не стало, а географическая карта. Однако и нас тоже обманули.
Дорога, которой нет
В Москве, изучив карты и атласы, мы твердо уяснили, что Сахару с севера на юг режет автодорога. И, надо полагать, надежная и широкая, раз отмечена в школьном атласе, это при его-то степени генерализации! Об этом говорили нам на бензоколонках и в кафе, на базаре и в отеле алжирцы, пока мы не доехали до Реггана.
Единственно, кто предостерегал нас от путешествия по пустыне,— это французские карты «Мишлен», выпускаемые для автопутешественников. По их легенде, за Регганом действительно кончался асфальт и начиналась «тропа, обозначенная на местности».
Появление несуществующей дороги на советских картах вызвано, наверное, тем, что в 1968 году Алжир, Мали, Нигер, Тунис и Комитет развития промышленности ООН действительно договорились о строительстве автотрассы. Договорились, но не построили. Человеческая мысль в Главном управлении картографии опередила время, и, видимо, намного. Признаться, нигде по маршруту я не видел ни дорожников, ни их техники.
Похоже, положение не очень изменилось с XVIII века, когда Джонатан Свифт писал, что географы на картах Африки помещают «дикие картинки», а на обитаемых ее пространствах рисуют слонов, так как не имеют сведений о городах, которые там расположены — и все это для того, чтобы скрыть скудность собственных знаний.
Первым «подпустил тумана» на карту Африки «отец истории» Геродот. В молодости он совершил путешествие в Египет и с тех пор начал мыслить египетскими категориями в отношении всей Африки. Ему принадлежит предположение о широтном течении Нила в западной части континента, которое просуществовало дольше других ошибочных представлений о географии Африки и дожило до XIX века. Он же выдвинул еще одну несостоятельную гипотезу, продержавшуюся более полутора тысячелетий, о единой цепи песчаных гор или холмов, тянущихся от Египта через территорию Сахары до Атлантического океана. Конечно, Геродот наблюдал пустыню и оазисы на западе Египта, но не удаляясь от берега Нила. С его легкой руки горная цепь просуществовала до первых печатных европейских карт, которые, опираясь на сведения из античной географии, помечали все мифические горы, озера и реки в Сахаре и всей Африке.
Интересно, сколько просуществует «транссахара» у наших картографов?
Проверить достоверность сведений Геродота долгое время не удавалось, да и не было в этом особой необходимости. После того, как Карфаген стал римской провинцией, римские воины часто совершали рейды в глубь материка и заходили довольно далеко. Конечно, военачальники могли сильно преувеличивать свои заслуги и расстояния. Однако некоторые ученые, в том числе и Анри Лот, доводят их маршруты до Чада и Нигера. Вместе с тем после этих походов на карте не появилось никаких уточнений. Римские авторы сузили размеры пустыни по широте и «нагромоздили» на территории Сахары все, что могло находиться только к югу от нее.
Благодаря Птолемею и арабским географам распространилась версия о том, что Нил берет начало где-то на западе, и о том, что он вытекает из озер. Эти слухи переплетались и с другими версиями, например, о подземном течении Нила под песками пустыни из одного большого озера в другое. Ссылаясь на Птолемея, многие авторы предупреждали: двигаться дальше на юг Африки нельзя, там солнце обжигает людей дочерна, а море кипит и испаряется.
Античная гипотеза о семи климатах Земли, среди которых жаркий был отнесен к «необитаемым», просуществовала более тысячи лет.
Продвигаясь в глубь Сахары, я все больше разделял мнение античных авторов насчет жаркого климата. Высокие температуры каждый раз заявляли о себе по-новому. На второй день путешествия, например, вдруг почувствовал, как раскалилась оправа солнецезащитных очков, как горят под ней щеки и нос, как дужки обжигают уши. Пришлось поступать, как делают мальчишки, когда чистят дымящуюся, только с огня, картошку, перекидывая ее с руки на руку. Я стал «перекидывать» очки с места на место — от кончика носа до переносицы. Шутка ли сказать, мы проезжали самые жаркие места Сахары. В Тимимуне, оставшемся позади, и Ин-Салахе максимальная летняя температура 56 градусов.
К сахарской жаре нельзя привыкнуть, с ней можно только смириться. И все же часам к двум жара становилась совершенно невыносимой. Это, наверное, лучшее время для выпечки лепешек на песке. Именно тогда у пекарей-туарегов лепешки получаются с румяной корочкой. В это прекрасное время хочется инстинктивно закрыть в машине окна, зажмуриться и не дышать.
Чтобы выжить, нам приходилось выпивать по ведру теплой, а порой просто горячей воды, для сохранения водного баланса в организме. Местному жителю такое потребление показалось бы непростительным расточительством. Туарег, к примеру, обходится по нескольку дней без воды. Для человека же впервые попавшего в пустыню, могут оказаться смертельными и десять часов. И тогда в пустыне найдут труп, у которого рот забит песком, и руки судорожно вцепились в землю — свидетельство попытки человека в состоянии галлюцинации утолить жажду.
Не случайно «покорение» пустыни европейцами затягивалось до последнего, а когда колониальный раздел Африки все же потребовал «освоения» Сахары, экспедиции снаряжались в зимнее время. Кстати, знаменитое ралли «Париж — Дакар», чей маршрут местами совпадал с нашим, тоже проводится только зимой. Мы же были связаны сроком конференции в Лагосе.
Долго Сахара скрывала от исследователей свой облик. Достоверные карты появились лишь в начале XX века.
По караванной тропе
Едва я задремал, как у ворот кемпинга притормозил автомобиль. Хлопнули дверцы, луч карманного фонарика скользнул по нашим машинам. Послышался голос Мохаммеда, который на ломаном английском с кем-то объяснялся. Оказалось, нас догнал эфиопский журналист Белаи Фелеке, который примчался на самолете, хотя и не очень надеялся застать нас. Он не смог вылететь к назначенному сроку из Аддис-Абебы в Алжир из-за отмены рейса. Белаи был в костюме, светлой рубашке с галстуком, в руках чемоданчик. Он ни сном ни духом не ведал, какой путь ему предстоит.
В древности караваны по Сахаре часто водили слепые проводники. Тропы в пустыне пропитаны запахом верблюдов. Песчаные бури могли засыпать следы, но запах оставался — слабый, но все же достаточный для чуткого носа проводника. Через каждый километр он брал горсть песку и нюхал его. На земле, где нет никаких ориентиров, слепец был полезнее зрячего.
На границе асфальта и песка за Регганом пять пар глаз всматривались в горизонт, но никак не могли отыскать первую вешку, чтобы взять направление на Бордж-Моктар. Наша беда заключалась еще и в том, что и нюхать песок мы не умели. А перед нами веером расходились следы от колес, и каждый след куда-то вел, за каждым скрывалась судьба.
Ученые утверждают, что в пустыне следы могут сохраняться до ста лет. По словам южноафриканского писателя и путешественника Лоуренса Грина, в Египте в начале нашего века были обнаружены следы обозов наполеоновской армии, оставленные в 1798 году во время перехода из Сальхуджи в Кантару, а в отдаленных районах Западной пустыни до сих пор находят следы узких шин автомобилей, впервые примененных в битве итальянских войск с сенуситами (Сенуситы — члены мусульманского религиозного ордена в Ливии, активно выступавшего против итальянской колонизации.) в первую мировую войну. Ученым эта особенность пустыни, безусловно, на руку, нам же живучесть следов только мешала и затрудняла выбор.
