Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1990 год
Беру на себя смелость утверждать, что в это время величайшая из всех цивилизаций Перу процветала в приморье, у Ламбаеке, и в области Тиауанако, на юге. И это было задолго до периода инков на материке. Кто же были эти люди?..
Полинезийцы утверждают, что, когда их предки добрались до острова Пасхи, они были встречены людьми с удлиненными мочками ушей. Именно они согласно древнему преданию соорудили каменные изваяния, которыми известен остров. А материалы наших раскопок говорят о том, что древние каменотесы с их техникой кладки камня, культом птицечеловека, обычаем удлинять мочки ушей, с привычным им набором сельскохозяйственных культур — бататом, юккой и тыквой — прибыли из Перу.
Среди жителей Пасхи господствовало твердое убеждение, что их предки приплыли из обширной засушливой страны на востоке и открыли этот остров, следуя на закат. На большом плоту первооткрывателя, короля Хоту Матуа, были, опять же согласно легенде, люди с удлиненными мочками ушей.
После трех лет работы на острове Пасхи я отправился на пустынные берега Перу. И снова услышал предания о длинноухих мореплавателях. Инки из правящей верхушки тоже были длинноухими. Они утверждали, что этот обычай был унаследован ими от основателя одного доинкского королевства, Кон-Тики-Виракочи, который впоследствии вышел со своей свитой в океан и уже не вернулся...
Все это были звенья одной цепи, но чтобы доказать их тесную связь, надо было найти как можно больше доказательств здесь, в долине реки Ламбаеке. Так началась наша работа в Перу.
Место, где я сидел на скале, располагало к размышлениям, будило воображение. Я представил себе, как здесь спускали на воду большие суда, которым была доступна любая точка побережья Южной Америки, а при попутном ветре они могли достигать самых дальних островов Тихого океана.
Несколько недель назад я вывел камышовую ладью «Уру» из той самой гавани Кальяо, где начиналось наше плавание на «Кон-Тики». Четыре испанца под руководством Китина Нуньоса построили «Уру» из перуанского камыша тотора, а помогали им те индейские мастера, что связали для меня «Ра II» и «Тигрис». Развив скорость, испанцы за два месяца дошли до Маркизских островов в Полинезии.
Но сейчас перед моими глазами стояло более фантастическое зрелище. То был случай, когда человек вправе сказать, что не верит собственным глазам. Дело происходило несколько месяцев назад, когда я без особой охоты принял приглашение Вальтера Альвы, директора музея Брюнинга, которому не терпелось показать нечто интересное для моей работы.
Тропическое солнце висело низко над горизонтом, когда мы, свернув с шоссе на пыльный проселок, вышли из машины на краю старой деревни. Дальше надо было идти пешком. Две-три тысячи обитателей одноэтажных строений из глины, судя по всему, отдыхали после работы в поле.
Пройдя через деревню, мы увидели мальчишек, игравших в футбол на пыльной площадке у подножия крутого холма. Сам по себе холм был ничем не примечателен, если не считать того, что он в гордом одиночестве возвышался над обширной равниной. Призрачно-серый цвет его перекликался с окраской деревенских домов и засохшей грязью под ногами. Но сразу же за холмом простиралась пышная зелень искусственно орошаемой долины. От края засушливой полосы, где мы стояли, вдаль уходили волны сахарного тростника, поля кукурузы и всевозможных овощей и тропических фруктов.
Только я хотел обратиться к Вальтеру Альве с вопросом, как он указал рукой в сторону, где стояли вечнозеленые и вечно сухие цератонии с колючими ветками и бахромчатой листвой. Перед редкими, зарослями дорога кончалась, но между стволами можно было пройти. Я предвкушал волнующее приключение. У меня не было оснований сомневаться в надежности нашего гида, который собирался, если все верно, показать нам одно из чудес древности, не упомянутое ни в одном туристском справочнике.
Впереди мы увидели холмы, похожие на первый. Этакий пересеченный лунный ландшафт: от широких долин до тесных ущелий выстроились косогоры и зубчатые гребни. Увиденное нами было явно делом рук человеческих: задумано неведомыми зодчими и сооружено людьми, жившими на этой планете задолго до возникновения письменной истории. Две лисички, бежавшие по склону ближайшего сооружения, замерли, глядя на нас.
Меня не покидало ощущение, что это — сон.
— Пирамиды,— пробормотал один из моих друзей, и я послушно кивнул.
Вальтер А льва вышел вперед и повернулся к нам лицом, чтобы видеть, какое впечатление произвело на нас увиденное.
— Здесь двадцать шесть пирамид,— сказал он,— включая ту, что стоит около футбольной площадки. Некоторые более сорока метров высотой. Ни одна еще не исследовалась археологами, и, похоже, грабители до них тоже не добрались...
Солнце опустилось так низко, что лучи его почти горизонтально высвечивали крутые скаты, по которым вниз от гребней тянулись глубокие темные борозды. Как будто некий гигантский дракон точил свои когти о стены всех этих компактных сооружений. Отчетливо было видно, что кладка состоит из сотен миллионов высушенных на солнце, твердых, как кирпич, блоков. Формовали их, вероятно, в квадратных деревянных ящиках длиной около тридцати сантиметров, куда набивали смесь глины с соломой. Дома в деревне были построены из того же материала, но эти исполины с площадью основания побольше футбольного поля и высотой с двенадцатиэтажное здание не имели пустот внутри.
Навстречу нам со стороны пирамид ехал верховой. Он явно свыкся с видом этих источенных стихиями сооружений, как и все остальные жители деревни. Случайный гость вряд ли понимал, что его окружают храмы и курганы, воздвигнутые подданными неизвестных правителей, превосходивших могуществом и богатством многих современных. А вот наша компания, бродившая на склоне дня среди мрачных холмов, наверное, вызвала его интерес.
Поравнявшись с нами, всадник негромко поздоровался на испанском языке, напомнив мне, что я нахожусь в Латинской Америке.
Да, мы были в Перу, притом в удивительном месте, не помеченном на картах, даже на археологических. Деревня, в которой мы оставили машину, называлась Тукуме, и жители окрестили свой поселок «Эль Пургаторио», то есть «Чистилище». Так повелось с той поры, когда первые испанские конкистадоры стали казнить здесь индейцев, отказавшихся креститься.
До заката оставалось всего несколько минут. Солнечные лучи позолотили скаты исполинов. Три-четыре десятилетия назад господствовало мнение, что пирамиды Мексики и Перу не содержат склепов. Специалисты утверждали, что внешнее сходство с пирамидами Старого Света — чистая случайность. Но в 1947 году в сердце большой мексиканской пирамиды из тесаного камня в Паленке обнаружили соединенный потайной спиральной лестницей с поверхностью, выложенный огромными, великолепно декорированными плитами, склеп с каменным саркофагом. В нем лежали останки правителя. Лицо мумии было накрыто роскошной маской.
Вальтер Альва первым из ученых убедился, что внутри перуанских пирамид помещаются склепы. Причем хранимые в них произведения искусства ни в чем не уступали тому, что найдено в Старом Свете. Ему в последний момент удалось остановить разграбление пирамиды в Сипане, в каком-нибудь часе езды от того места, где мы теперь находились. Несколько месяцев назад там обнаружили самый большой золотой клад нынешнего столетия. Жители деревни успели продать золото неизвестным американцам примерно на четыре миллиона долларов, прежде чем властям стало известно об этой сделке. Вальтер Альва смело вмешался и предупредил полицию. Деревню окружили, все дома обыскали. Две изумительные маски из золота и много драгоценных украшений передали в музей в Ламбаеке.
Мы прибыли сюда не как кладоискатели. Альва мечтал не просто собрать экспонаты, а раскрыть тайны могущественной династии, погребенной в здешних сооружениях. Мои же планы были значительно скромнее. Я надеялся узнать хоть что-то новое о народе мореплавателей, населявших область, нескончаемые берега которой омывал великий океан.
У меня были основания для таких надежд. Я видел поразительные изделия из Сипана, спасенные Альвой. С огромным мастерством и тонким вкусом были выполнены фигурки людей с большими круглыми дисками в длинных мочках. Почти все они были заняты рыболовством или другой деятельностью, связанной с морем. Мы видим их на верхней палубе больших плотов с пассажирами, а на нижней палубе сложены запасы воды и пищи.
Ни один фараон, ни один шумерский царь не обладали более совершенными произведениями. Однако меня больше всего заинтересовал материал, с которым работали мастера. Это не золото. Удивительно, если учесть, что поблизости находятся богатые золотые россыпи, да и месторождения в Андах не так далеко. Инкрустированные глаза масок выполнены из драгоценного камня -лазурита. Его можно было добыть только в Чили, далеко на юге континента — примерно в двух тысячах километров отсюда. Зубы тех же масок были сделаны из розовых раковин моллюска спондилюс, который водился в сотнях километров на севере, в водах Панамы и Эквадора. А в ювелирных украшениях щедро использована бирюза, доставленная, очевидно, из далекой Аргентины или южных областей Северной Америки.
