Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1980 год
Поначалу семена дали дружные всходы. Но излишек солнца и недостаток влаги на обезлесенных пространствах «Фордландии» погубили насаждения. Восемнадцать лет продолжались попытки заменить смешанную сельву, где на одном гектаре соседствуют десятки и сотни видов деревьев, плантациями гевеи. В конце концов Форд признал себя побежденным, но из этого эксперимента был сделан положительный вывод: нужна величайшая осторожность в обращении с сельвой, никакая агрономия и техника не спасут от последствий ее бездумного уничтожения.
Нынешнее наступление на сельву идет в основном с двоякой целью: извлечь ее подземные богатства и освободить земли для пастбищ. Железо, олово, уран, титан, алюминий, золото, серебро, алмазы, Каолин, крупнейшее в мире месторождение каменной соли... Хищники со всего света слетелись в Амазонию и буквально растаскивают ее. Десятки лет вывозит американская компания «Бетлем стил» марганцевую руду из территории Амапна в низовьях Амазонки, выплачивая бразильскому правительству лишь пять процентов стоимости руды. «Посетите Амапа, пока ее не вывезли всю!» — мрачно шутит бразильский сатирик Миллиор Фернандес. Вскоре то же самое можно будет сказать обо всей Амазонии.
И в той ее части, которую иностранный капитал использует на месте, он оставляет не менее тлетворные следы своей деятельности, выжигая лес и превращая сельву в пустыню. Не так давно был открыт новый метод быстрого обогащения в Амазонии: вырастающая на гарях трава в течение года-двух может служить прекрасным кормом для крупного рогатого скота. Правда, потом быки вытаптывают траву, оставляя бесплодные кремнистые почвы, но при обилии и сказочной дешевизне амазонских земель ничего не стоит подготовить новые пастбища. Американские хлад обойные компании «Армор», «Свифт», «Кинг ранч», «Джорджия Пасифик», голландская «Брунзеел», западногерманская автомобильная монополия «Фольксваген», частные предприниматели Роберт Макглон, Амос Селвиг, Дэниэл Кейт Ладвиг и десятки других владельцев поместий в сотни тысяч гектаров безжалостно сводят амазонский лес, чтобы пускать по молодым пастбищам быков. Клубы дыма стоят над сельвой. А ведь Амазонию до сих пор ученые называют «зелеными легкими планеты». Сейчас иностранным владельцам принадлежит в Амазонии пятьсот тысяч квадратных километров, территория, почти равная Франции, и бойкая торговля землей продолжается.
«Диарио Офисьял», орган конгресса и правительства, периодически публикует сообщения об очередном аукционе с распродажей нескольких миллионов гектаров по цене от полутора до пяти долларов за гектар. К 1974 году из примерно четырех миллионов квадратных километров бразильской Амазонии четвертая часть уже осталась без леса. В 1975 году лес был сведен на площади сто тысяч квадратных километров. Если продолжать уничтожение сельвы такими темпами, ее едва хватит до начала нового тысячелетия. А для Журуны, его шавантов и других племен бразильских индейцев конец настанет еще раньше. Их последним рубежом, рекой Смерти, станет тогда любой поток в бывшей сельве, не исключая и саму великую реку Южной Америки.
Поместье «Удачное»
С воздуха сельва похожа на любой другой дремучий лес. Кудрявая зелень плывет внизу без конца и без края, ее прорезают синие петли рек да просвечивает кое-где под поредевшими деревьями «игапо» — застойная коричневая вода. Конечно, таежник заметил бы некоторые отличия от знакомого пейзажа. Тропический лес не знает весны, и деревья сами выбирают время, когда цвести — бурно и скоротечно. Поэтому круглый год однотонный зеленый ковер украшают редкие цветные пятна. Вот одна крона скрылась под шапкой розовых цветов, вот еще одна — васильковая, а вон фиолетовая или желтая, как одуванчик.
Свежие вырубки тоже напоминают таежные: они заросли зеленой травой, среди которой то тут, то там стоят и лежат тонкие стволы-недомерки. Но пашни и пастбища на гарях покрыты, словно язвами, красными и фиолетовыми пятнами: обнажилась изнанка зеленой шубы. Непосвященному буйство тропического леса кажется верной порукой плодородия почвы, а специалисту говорит об обратном: весь пригодный для живой клетки строительный материал извлекается из земли жадными корнями. Поэтому земля сельвы слаба и беззащитна. С гектара леса ливни смывают за год килограмм твердого вещества, а с гектара вырубки — тридцать четыре тонны! В результате эрозии остается песок высокой кислотности, непригодный для жизни растений.
Тем не менее Амазония была избрана местом расселения безземельных крестьян, которых в Бразилии около десяти миллионов семей. Основанный еще в шестидесятые годы Институт аграрной реформы, так и не успевший оправдать свое название, переименовали в Институт колонизации и аграрной реформы (ИНКРА). С обеих сторон Трансамазоники были выделены полосы шириной в двести километров на сельскохозяйственные нужды. Были выстроены опорные пункты колонизации, окрещенные «рурополисами» и «агрополисами». Были специально отобраны для начала эксперимента сто тысяч претендентов, имевших «опыт ведения хозяйства и кредитных операций».
Надо сказать, что в Амазонии есть отличные почвы, не уступающие самым плодородным землям побережья. Как показала съемка с воздуха, они составляют четыре процента территории Амазонии. Доля невелика, но по площади эти участки равны всем нынешним сельскохозяйственным угодьям Бразилии. Не природные условия преграждают путь в Амазонию миллионам безземельных крестьян, что сражаются с засухой на Северо-Востоке и бьются ради куска хлеба по всей стране...
Добраться до Идо Сампайо было нелегко. Примерно на трехсотом километре Трансамазонской магистрали у обочины к корявому столбику криво прибита деревянная стрелка с надписью: «Поместье «Удачное». Дорога, углубляющаяся в сельву, выглядела совершенно непроезжей, но вот-вот ее развезет еще хуже — с ноября по март дождь в этих местах идет каждый день после обеда, как по часам.
Предупрежденный воем мотора в лесу, хозяин встретил меня возле хижины — глинобитной, крытой пальмовым листом, как мириады других, разбросанных по всей стране. Смуглый, сухощавый и невысокий, Идо не обнаружил ни беспокойства, ни удивления, ни даже особого любопытства, когда узнал, откуда гость. Из его амазонского «поместья» Москва казалась ему, наверное, ненамного дальше, чем Рио-де-Жанейро. Пока мы разговаривали, к нам присоединились его жена, дочь, три сына и зять. Обгорелая почва вокруг хижины и оставшихся стоять крупных деревьеев была расцарапана мотыгой, и из ямок торчали ростки риса и маниоки.
— Это ваша земля? — спросил я.
— Моя. Первая собственная земля в семье Сампайо, — гордо пояснил Идо. — Ни у отца, ни у меня прежде не было ни клочка. А тут целых сто гектаров мои. — И он обвел рукой высокий частокол могучих стволов, с четырех сторон обступивших росчисть.
— Сажаете рис и маниоку?
— Да, для кукурузы земля слаба. А еще лучше было бы пустить тут скотину. Но не на что купить молодняк.
— Урожаи плохи?
— Урожай-то неплох. Первый год гарь родит отменно. Второй год — хуже, а на третий — не получить обратно и семян. Но свободного места пока много, так что на урожай не жалуюсь. Продать его трудно — вот беда.
— Цены низкие или покупателей нет?
— И то и другое. Нужна бы сушилка, но главное — везти не на чем. Грузовик нанимать — заплатишь больше, чем дадут за весь этот рис в городе.
В «королевстве» у соседа Идо — американского миллиардера Дэниэла Кейта Ладвига тоже выращивают рис. Но сбыт и снабжение не затрудняют его. И не только потому, что он миллиардер, а потому, что получил землю не возле Трансамазонского шоссе, а на берегах реки Жари — мощного притока Амазонки. В Жари могут свободно заходить океанские корабли. На Ладвига работают четыре тысячи батраков-бразильцев. Об их жизни известно мало — он, сюсюкает реакционная печать, «чудаковат». Чудачество «денежного мешка» заключается в том, что он не любит журналистов, не любит, чтобы к нему ездили представители бразильских властей, а любит делать в своем поместье то, что ему угодно. Когда один из бразильских президентов — Медиси — побывал у Д. К. Ладвига в гостях, сопровождавшие его репортеры и служащие выслушали немало жалоб на произвол надсмотрщиков, нарушения трудового законодательства, вычеты, штрафы, увольнения, а в целом — на рабские условия труда в поместье миллиардера. Однако хозяину позволяют «чудачествовать»: он создает образцовое амазонское поместье, аграрно-промышленный комплекс, где посевы играют второстепенную роль. Главное здесь добыча каолина, бокситов и также, возможно, титана и... — мало ли что можно найти на полутора миллионах гектаров, принадлежащих американцу! Кроме того, владелец на большом пространстве свел сельву и вместо нее посадил африканское дерево гмелину с быстрым приростом древесины, пригодной для выделки бумаги. Бумажную фабрику с энергетической установкой смонтировали в Японии на борту двух специальных кораблей; они были отбуксированы в Жари и поставлены в затоне.
