Журнал «Искатель» - Искатель, 1997 № 09
Никто из находившихся там не успел даже вскрикнуть.
Немецкие саперы дело свое знали хорошо. Они только не взяли в расчет время. За прошедшие пол века река тоже не дремала. Подмывала и подмывала Красный берег. Усилия природы и человека соединились, огромный пласт красного песчаника откололся. Машины, стоявшие на краю обрыва рухнули вниз.
Фризе с трудом удержался на узком выступе и теперь гадал:
«Прыгнуть вниз? Или ждать, когда песчаник обрушится?»
— Володя, подними руки, — раздался над его головой спокойный голос Корнилова. — Осторожно! Без резких движений.
Сначала Фризе поднял свой кейс. И только после того, как генерал забрал чемоданчик, поднял обе руки. Тут же его подхватили сухие крепкие ладони Корнилова и выдернули наверх.
Внизу глухо ухнуло — обвалился выступ, на котором только что стоял Фризе.
Ухватившись за одну из уцелевших сосен, он заглянул вниз.
Сильный тугой поток уже подмывал, съехавшую в Орсдеж песчаную осыпь. Владимиру показалось, что он видит белый угол погребенного под толщей песка камиона.
— Нельзя так близко подходить к краю обрыва, — прошептал он очень тихо. — Аминь.
Но Корнилов его шепот услышал:
— Что вы там бормочете, коллега? Взгляните лучше на этот «портфельчик».
Он протянул Фризе модный кожаный несессер, из тех, что подкрученные молодые люди так любят носить, повесив на запястье.
Владимир расстегнул молнию. В одном отделении лежала толстая пачка долларов, в другом — новенькие пятисоттысячные купюры. Паспорт на имя гражданина Федеративной Республики Германии Вильгельма Кюна. С фотографии глядел самоуверенный Федя Кавалер — узкое лицо с резкими чертами, прямой взгляд, красивая стрижка.
— Внешний вид и характер нордические, — усмехнулся Фризе и полистал странички паспорта. За последнее время Федя пересекал границу с Россией шесть раз. И русская виза у него была многократной, сроком на два года.
— Вы взгляните на бумаги! — подсказал генерал.
Одну за другой разворачивал сыщик аккуратно сложенные и прошитые скрепками листки. «Культурный фонд Эль Ренессанс направляет в Федеративную Республику Германию передвижную выставку самодеятельных художников Санкт-Петербурга сроком на один год. Список работ прилагается…» Разрешение таможенного комитета… Заключение экспертной комиссии… Письмо первого заместителя премьера России…
— С такими ксивами можно половину страны вывезти! — Фризе выругался.
— Какого черта вы бросили гранату? — поинтересовался Корнилов. — Судя по этим бумагам, ценности там все-таки были. В пещерах, которых нет и быть не может.
— Еще какие! — Фризе заметил, как из ельника вынырнул джип и медленно двигался к ним через поляну. Этот джип показался ему очень знакомым.
— Вы, генерал, встали бы за сосну. По-моему, с этим чудищем я уже встречался.
— Там же не все были бандиты! — не унимался Корнилов.
— Пожалела овца волка. — Фризе вернул генералу «портфельчик» Кюна, открыл свой кейс, достал из него аккуратно сложенную рубашку. Осторожно развернул. Генерал увидел у него в руках гранату. Ту самую, противотанковую.
— Так это не вы! — он, наконец, обернулся и тоже заметил машину.
Боже, не дай мне промахнуться!
Джип остановился. Из распахнутой дверцы выскочил здоровенный амбал. Владимир сразу же узнал его. Это был тот боец, который охотился на дежурную из «Астории» в Павловске. И которого, предварительно залив ему в глотку почти литр водки, Фризе оставил наедине с трупом бывшею прокурора в десятке метров от отделения милиции.
«Ай да менты! — изумился он — Отпустили убийцу без покаяния!»
На этот раз в руках амбала был автомат Калашникова. И, похоже, он собирался им воспользоваться. Тупой, тупой, а своего обидчика узнал моментально.
— Ложись! — крикнул Владимир Корнилову и метнул гранату в лобовое стекло джипа. Она разорвалась внутри автомобиля. Мощный взрыв разнес машину на куски. И тут же, с интервалом в несколько секунд раздались еще два таких же сильных взрыва.
Корнилов собрался выйти из-за ствола липы, но Фризе предупреждающе поднял руку:
— Может еще рвануть! — Он как в воду глядел: снова ухнуло.
Только теперь это была не граната, а бензобак.
Минут пять они пережидали, но больше взрывов не последовало.
— Надо проверить, не остался ли кто в живых. — Корнилов кивнул в сторону догоравших обломков автомобиля.
— Пускай лежат. — Думаете, трех противотанковых гранат для них мало?
Генерал нахмурился и промолчал.
Уже совсем рассвело На первый взгляд, на поляне все было по-прежнему — дряхлые столетние липы и дубы, ольшаник вдоль тропинки, дремучий зеленый островок на месте барского дома. Но если раньше внимательный наблюдатель мог заметить, что этот островок разросся на невысоком взгорке, укрывшем руины усадьбы, то сейчас взгорок исчез. Осел, опустился вместе с последним куском старого фундамента. Обрушилась кладка шахты, пропала каменная плита.
А корабельные сосны, радовавшие глаз прохожего, валялись под обрывом у самой воды, в мгновение ока превратившись из породистых красавиц в древесину.
На поляне стелился туман, смешивался с дымом от догорающего джипа. Как ни в чем не бывало, пели птицы.
Разбуженные взрывом, к реке подтягивались наиболее смелые обыватели — заспанный мужчина и мальчик с бабушкой. Мужчина, Корнилов знал, что это врач, каждый год снимающий в Рождествено дачу, глядя на тела бандитов поинтересовался:
— Мертвые?
— Даже очень! — буркнул Фризе.
Доктор многозначительно покивал головой.
— Бандитская разборка? — спросил воспитанный на криминальных романах и телевидении мальчик. Он все время норовил вырваться из цепкой руки женщины и подойти поближе к мертвецам.
— Следствие покажет, — значительно изрек доктор.
— Ничего оно не покажет! — выпалил начитанный мальчик и посмотрел на доктора как на дурачка. С презрением и капелькой сочувствия. Бабуля с силой дернула всезнайку и что-то прошептали ему на ухо. Наверное, пообещала трепку.
Подъехал на своем трескучем мотоцикле участковый Лысенко. Окинул внимательным взглядом все еще дымящиеся обломки машины и тела бандитов. Молча поздоровался за руку с Корниловым и доктором. Кивнул Фризе, стоявшему поодаль.
— Василий Семеныч! Не в службу, а в дружбу, — обратился он к доктору. — Позвоните в Гатчину, в прокуратуру. Скажите, что у нас ЧП. Трупы… — Он взглянул на мертвецов. — Скажите — много трупов. Взорвалась машина. Похоже, джип, товарищ генерал?
— Я не очень-то в них разбираюсь, — ответил Корнилов.
— Джип, — подал голос Фризе.
Лейтенант внимательно посмотрел на Фризе, потом перевел взгляд на генерала. Наверное, старался понять, почему племянник и дядя ведут себя, как чужие.
— Так я пошел звонить? — спросил доктор.
— Будьте добреньки, Василий Семеныч, и не забудьте «скорую».
Когда доктор ушел, лейтенант обратился к женщине:
— Вы, наверное, дачница?
— Да. Мы у Сидоровых снимаем. — Женщина показала в сторону деревни Грязно.
— Вы видели, что тут произошло?
— Слышал, — сказал мальчик. — Как бабахнуло. А потом еще два раза. Бандитская разборка.
— Мы шли в Рукавишников лес за грибами. И услышали три взрыва, — подтвердила бабушка.
«А взрыв в подземелье? — удивился Фризе. — Неужели не слышали?»
— Понятно, — кивнул лейтенант. — А стрельба, крики?
— Не было стрельбы.
— По-нят-но! — протянул Лысенко и посмотрел на Корнилова.
Генерал внимательно разглядывал царапины на руках.
Участковый опять обратился к женщине:
— Скажите, вас как зовут?
— Клавдия Леонидовна Кузина.
— Через час приедет следователь, Клавдия Леонидовна. Захочет с вами побеседовать. Может, за грибами вы после обеда сходите? А сейчас дома посидите.
— Все грибы оберут, — сердито сказал мальчик.
— Завтра сходим, — пообещала ему Клавдия Леонидовна. Фризе удивился, что она ни разу не назвала мальчика по имени.
Кто не рискует…
Отправив Клавдию Леонидовну и ее начитанного внука домой, участковый спросил у Корнилова:
— Опять наезд, товарищ генерал? — и показал на груду металла, оставшуюся от джипа.
— Нет, Виктор. Здесь каша заварилась покруче.
И, словно бы, в подтверждение его слов, из леса, со стороны Могильного моста выскочил уазик. На борту машины красовалась надпись: «Прокуратура Санкт-Петербурга».
Из уазика не спеша выбрались двое мужчин — пожилой милицейский майор и молодой человек в штатском. Еще один мужчина и водитель остались в машине.
«Как будто из парикмахерской», — подумал Фризе, разглядывая прекрасно подстриженные и даже слегка набриолиненные темные волосы молодого человека.
