Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1975 год
Известно также, что русские писатели домонгольского времени ставили Александра Македонского в пример владимирским князьям. «Воскресни, боже, — пишет Даниил Заточник в послании к отцу Невского Ярославу Всеволодовичу, — силу князю нашему укрепи, ленивья утверди, вложи ярость страшливым в сердце... Подай же им (князьям) Самсонову силу, храбрость Александрову, Иосифово целомудрие, Соломонову мудрость, Давидову кротость». С прославлением русских князей непосредственно связана и композиция на стенах Дмитриевского собора во Владимире, где показано вознесение Александра в короне. Он поднимается в воздух в корзине, в которую впряжены два грифона — звери с птичьими головами и крыльями и туловищами льва. Принцип приведения в движение воздухоплавательной повозки вполне анекдотический, достойный барона Мюнхгаузена. Человек держит в поднятых руках двух маленьких зверьков — приманку. Грифоны вытягивают шеи, тянутся к лакомому куску и заодно поднимают корзину все выше (стр. 76, внизу).
Этот общеевропейский сюжет, кстати, встречается также на византийских печатях и русских монетах XV века, на стенах собора Святого Марка в Венеции и на золотой диадеме XII века, найденной под Киевом.
И поскольку сюжет этот с таким упорством изображался на видных местах стен белокаменных соборов, на княжеских диадемах и проходивших через тысяче и тысячи рук монетах, можно думать, что он был известен и популярен на Руси.
Вознесение Александра Македонского располагалось на стенах соборов в одном ряду с наиболее священными изображениями и как бы представляло собой апофеоз княжеской власти.
Образ великого завоевателя древности пользовался популярностью не только в княжеской среде. В XVIII—XIX веках дешевые лубочные картины, иллюстрирующие жития Александра Македонского, были обычным украшением в простых крестьянских избах. Были тут и «славное побоище царя Александра Македонского с царем Пором индийским», и «люди дивия», заклепанные в горе по приказу завоевателя, и парадный портрет царя на коне. Эти картинки наглядно показывают, как повесть о подвигах идеального царя и рыцаря, распространившись в народе, превращается в занимательную сказку (стр. 76, вверху).
Конечно, популярность на Руси образа Александра Македонского еще не доказательство того, что Александр Невский мог осмелиться поместить на своей печати изображение языческого царя в обход своего святого патрона. Но есть еще один факт, делающий это предположение достаточно вероятным.
Известно, что о герое Невской битвы и ледового побоища его современники и ближайшие потомки написали несколько повестей. И одна из них открывается словами: «О велицем князе нашем Александре Ярославиче, о умном и кротком и смысленом, о храбром тезоименитом царя Александра Македонского, подобнике царю Алевхысу (то есть Ахиллесу)». Тезоименитый — термин, употреблявшийся почти исключительно по отношению к одноименным святым. Только что приведенная цитата убеждает в том, что первый светский коронованный всадник, появившийся среди русских феодальных эмблем, вполне мог быть Александром Македонским. Если так, то происхождение московского герба связано с двумя очень разными героями — с прародителем московских князей, стойким борцом за независимость своей страны, Александром Ярославичем Невским и великим полководцем античной древности.
А. Чернецов, кандидат исторических наук
