Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1988 год
— Мы поедем домой, папа? — спросил Билли.
— Попробуем, Большой Билл.
— О"кэй,— сказал он тихо.
Я проверил револьвер и положил его в отделение для перчаток. Олли перезарядил его после экспедиции в аптеку, и хотя остальные патроны пропали вместе с ним, я решил, что оставшихся хватит. Револьвер выстрелил один раз в миссис Кармоди, один раз в эту тварь с клешнями и один раз, когда ударился о мостовую. В «Скауте» было четверо, но я решил, что, если уж нас совсем прижмет, для себя я найду какой-нибудь иной способ.
Несколько жутких секунд я не мог найти ключи. Я обшарил все карманы — их не было. Потом заставил себя проверить снова, медленно и спокойно. Ключи оказались в кармане джинсов — затерялись среди монет, как это иногда бывает с ключами. «Скаут» завелся сразу, и, услышав уверенный рокот двигателя, Аманда снова расплакалась.
Я немного погонял двигатель вхолостую, выжидая, какое еще чудовище может привлечь шум мотора или запах выхлопа. Прошло пять минут, самые длинные пять минут в моей жизни, но ничего не случилось.
— Мы поедем или будем здесь сидеть? — спросила миссис Репплер.
— Поедем,— ответил я, вывел машину со стоянки и включил свет.
Какое-то неосознанное желание заставило меня проехать вдоль супермаркета у самых витрин, и правый бампер «Скаута» оттолкнул опрокинутый мусорный бачок в сторону. Внутри разглядеть ничего не удавалось — из-за мешков с удобрениями магазин выглядел так, словно мы попали сюда в самый разгар какой-то сумасшедшей распродажи товаров для садоводов, но из каждого проема на нас глядели два-три бледных лица.
Потом я свернул налево, и непроницаемый туман сомкнулся позади нас. Что потом случилось с теми людьми, я не знаю.
Осторожно, со скоростью всего пять миль в час, мы двинулись по Канзас-роуд. Даже со включенными фарами и подфарниками дальше чем на семь-десять футов ничего не было видно.
Миллер оказался прав. Землетрясение действительно сильно покорежило грунт. Кое-где дорога лишь потрескалась, но в отдельных местах встречались провалы с огромными вывернутыми из земли кусками асфальта. Слава богу, у «Скаута» привод на все четыре колеса, иначе нам бы не выбраться. Но я сильно опасался, что где-нибудь впереди нам встретится препятствие, которое не одолеет даже эта машина.
Сорок минут ушло на дорогу, которая обычно занимала не больше семи-восьми. Наконец впереди показался знак, указывающий на поворот к нашему дому. Билли, которого подняли в четверть пятого, крепко заснул в машине, знакомой ему настолько, что, должно быть, она уже казалась ему домом.
Аманда, нервничая, взглянула на дорогу.
— Ты действительно хочешь туда проехать?
— Хочу попробовать,— сказал я.
Но это оказалось невозможно. Пронесшаяся буря ослабила многб деревьев, а тот странный подземный удар довершил ее работу, повалив деревья на землю. Через два небольших дерева я еще перебрался, но вскоре наткнулся на огромную древнюю сосну, лежащую поперек дороги, словно это было делом рук лесных разбойников. До дома оттуда оставалось почти четверть мили. Билли продолжал спать рядом со мной. Я остановил машину и, закрыв лицо руками, принялся думать, что делать дальше.
Сейчас, когда я сижу в здании «Ховард Джонсонс», что у выезда номер 3 на шоссе, идущее через весь штат Мэн, и записываю все, что с нами случилось, на фирменных бланках отеля, я уверен, что миссис Репплер с ее опытом и выдержкой могла бы охарактеризовать безвыходность положения, в котором мы оказались, несколькими быстрыми штрихами. Но у нее достаточно такта и понимания, чтобы дать возможность мне самому прийти к соответствующему выводу.
Выбраться я не мог. Не мог оставить их. Я не мог даже уговорить себя, что все эти чудовища из фильмов ужасов остались там, у супермаркета: приоткрыв окно, я слышал, как что-то продирается сквозь заросли в лесу, раскинувшемся на крутом склоне, который в здешних краях называют Карнизом. С нависающей листвы непрерывно капала влага, и на мгновчение стало совсем темно, когда прямо над нами пролетел какой-то чудовищный, едва различимый во мраке воздушный змей.
Я пытался убедить себя в том, что, если Стефени действовала быстро и наглухо закрылась в доме, ей должно хватить продуктов дней на десять, может быть, на две недели. Но это мало помогает. Мешает мое последнее воспоминание о ней: я вижу ее в мягкой соломенной шляпе, в садовых перчатках, на дорожке к нашему маленькому огороду, а позади нее неотвратимо накатывается с озера туман.
Теперь мне надо думать о Билли. «Билли,— говорю я себе.— Большой Билл, Большой Билл...» Я должен написать его имя на этом листке бумаги, может быть, сотню раз. Как школьник, которого заставили писать фразу: «Я не буду плеваться промокашкой в школе», когда в окна льется солнечная трехчасовая тишь, а за своим столом сидит, проверяя домашние задания, учительница, и единственный звук в классе — это скрип ее авторучки да долетающие откуда-то издалека голоса детей, делящихся на команды для игры в бейсбол...
В конце концов я сделал тогда единственное, что мне оставалось. Осторожно вывел «Скаут» задним ходом на Канзас-роуд. И там заплакал.
— Дэвид, мне очень жаль...— сказала Аманда, тронув меня за плечо.
— Да,— сказал я, пытаясь безуспешно остановить слезы.— Мне тоже...
Мы проехали до шоссе номер 302 и свернули налево, к Портланду. Дорога здесь тоже потрескалась и местами разрушилась, но в целом она оказалась более проходимой, чем Канзас-роуд. Меня беспокоили мосты. Весь Мэн изрезан реками, и здесь кругом большие и малые мосты. Но дамба у Нейплса устояла, и оттуда мы без осложнений, хотя и медленно, добрались до Портланда.
Туман оставался таким же густым. Один раз пришлось остановиться, потому что мне показалось, будто поперек дороги лежат деревья. Но потом стволы начали двигаться и изгибаться, и я понял, что это щупальца. Мы подождали, и через какое-то время они уползли. Потом на капот опустилась большая тварь с переливчатым зеленым туловищем и длинными прозрачными крыльями, смахивающая на огромную уродливую стрекозу. Она посидела немного, потом взмахнула крыльями и унеслась прочь.
Часа через два после того, как мы оставили позади Канзас-роуд, проснулся Билли и спросил, добрались ли мы до мамы. Я сказал, что не смог проехать по нашей дороге из-за упавших деревьев.
— С ней ничего не случилось, папа?
— Я не знаю, Билли. Но мы еще вернемся и узнаем.
Он не заплакал, а снова задремал, и я подумал, что лучше бы он все же расплакался: Билли спал слишком много, и меня это беспокоило.
От напряжения у меня разболелась голова. От напряжения, вызванного продвижением в тумане со скоростью пять-десять миль в час и полным незнанием того, что может ждать нас впереди: обвал, оползень или какая-нибудь Трехголовая Гидра.
К полудню мы добрались по свободной дороге до самого Норт-Уиндема. Я попытался проехать по Ривер-роуд, но мили через четыре нас остановил рухнувший в воду мост над небольшой шумной речушкой. Почти целую милю пришлось ехать задним ходом, прежде чем я нашел место достаточно широкое, чтобы развернуться. В конце концов мы двинулись к Портланду по шоссе номер 302.
Добравшись до города, я проехал к заставе. Аккуратный ряд будок, где принимают плату за проезд, с остатками выбитых стекол выглядел, словно пустые глазницы. Во вращающейся двери одной из них застряла куртка с эмблемами Мэнской заставы, пропитанная высыхающей кровью. По дороге от супермаркета мы не встретили ни одного живого человека.
— Попробуй радио, Дэвид,— сказала миссис Репплер.
Я хлопнул себя по лбу, сердясь за то, что не подумал об этом сразу.
— Не стоит себя ругать,— коротко сказала миссис Репплер.— Ты не можешь думать обо всем сразу. А если будешь пытаться, вообще с ума сойдешь и ничем не сможешь нам помочь.
На коротких волнах я не поймал ничего, кроме статики, а на длинных царило ровное зловещее молчание.
— Значит, они все не работают? — спросила Аманда, и мне показалось, я понял, что она имеет в виду: мы отъехали достаточно далеко на юг и могли бы принимать сразу несколько мощных бостонских радиостанций. Но если Бостон тоже...
— Это пока ничего еще не значит,— сказал я.— Статика на коротких — это просто помехи. Кроме того, туман гасит радиосигналы.
— Ты уверен, что этим все объясняется?
— Да,— ответил я, хотя совсем не был уверен.
Мы двинулись на юг мимо столбов с отметками расстояния, начавшими свой отсчет примерно от сорока миль. У отметки «1 миля» должна быть граница Нью-Гемпшира.
Минут двадцать второго, когда я уже начал ощущать голод, Билли вдруг схватил меня за руку.
— Папа, что это? Что это?
Впереди выросла тень. Огромная, как скала, она двигалась в нашу сторону. Я ударил по тормозам, и задремавшую было Аманду бросило вперед.
