Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1971 год
В зале стояло тяжелое, полное ненависти молчание.
— Слишком долго секретные договоры и ядовитая лживая пропаганда определяли мысли и чувства простых людей; слишком долго украшенные орденами воры грели руки на самых высоких должностях. Аппарат мистера Лавьяды сделает предательство и ложь невозможными. И все наши фильмы были сняты ради достижения этой цели. Вначале нам нужны были деньги и известность, чтобы показать людям всего мира то, что, как мы знали, было истиной. Мы сделали все, что было в наших силах. А теперь бремя ответственности ложится уже не на нас, а на этот суд. Мы невиновны в измене, мы невиновны в клевете и обмане, мы невиновны ни в чем, кроме глубокого и искреннего желания служить человечеству. Мистер Лавьяда просил меня сообщить от его имени суду и всему миру, что его единственным желанием было передать свое открытие в руки всего человечества, но до сих пор он не мог этого осуществить.
Судьи молча смотрели на меня. Зрители замерли на своих стульях, от души желая, чтобы меня без дальнейшего разбирательства пристрелили на месте. Под блестящими мундирами прятался страх и кипела ненависть, а репортеры строчили в блокнотал наперегонки со временем. У меня от напряжения пересохло в горле. Эти две речи, которые Сэмуэлс и я отрепетировали накануне, были искрой в пороховом складе. Что последует теперь?
Сэмуэлс умело воспользовался паузой.
— С разрешения суда я хотел бы указать, что мистер Лефко выступил сейчас с некоторыми заявлениями. Да, поразительными заявлениями, но тем не менее они легко поддаются проверке, которая либо полностью подтвердит их, либо опровергнет. И она их подтвердит!
Он вышел и через несколько минут вкатил в зал аппарат. Майк встал. Публика была явно разочарована. Сэмуэлс остановился прямо против судей и чуть-чуть отодвинулся, заметив, что телеоператоры наводят на него свои камеры.
— Мистер Лавьяда и мистер Лефко покажут вам... Полагаю, обвинение не будет возражать?
Он явно провоцировал прокурора, и тот было встал, нерешительно раскрыл рот, но передумал и снова сел.
— С разрешения суда, — продолжал Сэмуэлс, — нам необходимо пустое пространство. Если судебный пристав будет так добр... Благодарю вас.
Длинные столы были отодвинуты. Сэмуэлс продолжал стоять на прежнем- месте. Взгляды всех присутствующих были устремлены на него, а он простоял так еще несколько секунд, а потом отошел к своему столу и сел, сказав официальным тоном:
— Мистер Лефко!
Теперь все взгляды сосредоточились на Майке, который молча встал возле аппарата. Я откашлялся и сказал:
— Судья Бронсон...
— Я вас слушаю, мистер Лефко.
— Ваша беспристрастность известна всем...
Он недовольно нахмурился.
— Не согласитесь ли вы послужить мишенью для аппарата, чтобы всякие подозрения о возможности обмана были заранее устранены?
Он подумал, а потом медленно наклонил голову. Прокурор попробовал запротестовать, но его протест был отклонен.
— Не скажете ли вы, в каком месте и когда именно вы были? Так, чтобы вы сами помнили все точно и в то же время могли бы с уверенностью утверждать, что там не было ни посторонних свидетелей, ни скрытых камер.
Он задумался. Шли секунды. Минуты. Напряжение достигло предела. Наконец он сказал негромко:
— Тысяча девятьсот восемнадцатый год. Одиннадцатое ноября.
Майк сделал мне знак, и я спросил:
— Какой-нибудь точный час?
Судья Бронсон посмотрел на Майка.
— Ровно одиннадцать часов. Час, когда было объявлено перемирие... — После небольшой паузы он добавил: — Ниагарский водопад.
Я услышал в полной тишине пощелкивание рукояток настройки, и Майк снова сделал мне знак.
— Необходимо погасить свет. Смотреть следует на левую стену. Во всяком случае, в ту сторону. Мне кажется, если бы судья Кассел немного подвинулся... Мы готовы.
Бронсон посмотрел на меня, а потом на левую стену.
— Я готов.
Люстры погасли. Телеоператоры раздраженно заворчали. Я тронул Майка за плечо.
— Ну-ка, покажи им, Майк!
Мы все в душе любим театральные эффекты, и Майк не составляет исключения. Внезапно ниоткуда возникли гигантские неподвижные каскады. Ниагара. Я услышал судорожные вздохи ужаса, когда прямо под нами разверзлась сверкающая бездна. Вниз, вниз, вниз, пока мы не оказались у самого края безмолвного водопада, жуткого в своем застывшем величии. Я знал, что Майк остановил время точно на одиннадцати часах. Он панорамировал на американский берег. Там стояло несколько туристов. Их замершие в самых неожиданных позах фигуры производили почти комическое впечатление. На земле белел снег, в воздухе висели снежные хлопья. Время остановилось.
Бронсон почти крикнул:
— Достаточно!
Молодая пара — она и он. Длинные юбки, широкая армейская шинель, они стояли лицом к лицу обнявшись. В темноте зашуршал рукав Майка, и они задвигались. Она плакала, а солдат улыбался. Она отвернулась, но он притянул ее к себе. Тут к ним подбежала другая пара, и все они весело схватились за руки.
— Довольно! — хрипло сказал Бронсон.
В зале вспыхнул свет, и несколько минут спустя заседание суда было отложено. С тех пор прошло больше месяца.
Аппарат Майка у нас забрали, и нас охраняют солдаты. Пожалуй, это даже не так плохо. Насколько нам известно, было сделано уже несколько попыток линчевать нас, и толпу удалось остановить только на соседней улице. На прошлой неделе мы смотрели, как внизу беснуется седовласый фанатик. Его вопли были неудобопонятными, но кое-какие слова нам все-таки удалось разобрать. «Дьявол! Антихристы! Надругательство над библией!»
Наверное, в городе нашлись бы люди, которые с удовольствием поджарили бы нас на костре, как исчадия ада. Хотел бы я знать, что думают предпринять руководители разных церквей теперь, когда истину можно узреть своими глазами. Найдутся ли специалисты, умеющие читать по губам арамейский язык, или коптский, или латынь? И чудо ли — чудо, сотворенное с помощью механических средств?
Дело принимает скверный оборот. Нас куда-то увезли. Куда именно, я не знаю, но только климат здесь жаркий, и, судя по полному отсутствию гражданских лиц, мы находимся в расположении какой-то военной части. Мы понимаем, что нам угрожает. И эти записки, Джо, которые я начал, чтобы убить время, теперь оказались необходимым предисловием к той просьбе, с которой я намерен к тебе обратиться. Прочти до конца, а потом начинай действовать. Сейчас у нас нет возможности переслать тебе рукопись, а потому я пока продолжаю, чтобы скоротать время. Для этой цели приведу тут несколько выдержек из газет.
«Таблоид»: «Подобное оружие нельзя оставлять в бесчестных руках. Последний кинофильм этих двух негодяев показывает, как можно исказить и извратить изолированные и неправильно понятые события. Ни собственность, ни деловые договора, ни личная жизнь не могут быть ограждены... Внешнюю политику нельзя будет...»
«Таймс»: «...колонии на нашей стороне... ликвидация империи... бремя белых...»
«Ничи-Ничи»: «...неопровержимо доказывает божественное происхождение...»
«Детройт джорнэл»: «...под самым нашим носом, в зловещей крепости на Ист-Уоррен... под строгим федеральным, наблюдением... усовершенствованное нашими опытными инженерами могучее средство в руках учреждений, наблюдающих за исполнением закона... излишние обвинения в адрес политических и деловых кругов... Завтра — разоблачение...»
«Обсерваторе романо»: «...Совет кардиналов... с минуты на минуту должно последовать заявление...»
Конечно, из газет мы могли почерпнуть только самое поверхностное и одностороннее представление о ситуации. Однако солдаты тоже люди, и комнату убирает уборщица, а обед приносят официанты. И нам кажется, мы все-таки знаем правду о том, что происходит.
На улицах и в частных домах собираются митинги, два общества ветеранов изгнали свое руководство, семь губернаторов подали в отставку, три сенатора и десяток членов палаты представителей удалились от дел в связи с «состоянием здоровья», и настроение в стране самое тревожное. Ходят слухи, что конгресс спешно проводит поправку к конституции, запрещающую использование таких аппаратов частными лицами и какими бы то ни было организациями, кроме тех, которым будет выдано на это разрешение федеральным правительством. Говорят также, что по всей стране готовится марш на Вашингтон с требованием довести до конца наш процесс и установить, насколько верны предъявленные нам обвинения. По всеобщему мнению, все газеты, радио и телевидение взяты под контроль ФБР и армии. Отовсюду в конгресс посылаются петиции и требования, но они редко попадают по адресу.
Как-то горничная сказала:
— Тут, наверное, места не хватит для писем и телеграмм, адресованных вам! Ну и многим бы хотелось добраться до вас, чтобы с вами поговорить. Только ничего у них не выйдет — все здание битком набито военной полицией, — закончила она угрюмо.
