Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1982 год
Билли Джо был оглушен.
— Откуда известно, что это мой отец? — проговорил он заплетающимся языком.— С чего ты взял?
— А как же? Сидит за кустами на корточках старый индеец, и как раз в том месте, откуда идет тропа на прогалину, где стоят чики. Своими глазами видел — хотел было сразу дух из него вышибить — да уж, думаю, Христос с ним, поговорю сперва с сыном. Кому же и быть, как не твоему папаше! Больше-то вроде индейцев здесь не водится.
— Прямо поверить не могу,— подавленно пробормотал Билли Джо.
— И между прочим, это еще не все. Мы межевали участки, а кто-то взял и перепутал нам все вехи — нетрудно догадаться, кто. Так что давай вправь ему мозги. Кому интересно иметь неприятности? Велено нам — мы работаем, и, если он опять нагадит, мы это больше так не оставим.
— Я с ним сегодня же поговорю. Больше такое не повторится, даю слово. Можешь положиться на меня. И ты уж нас прости.
— Ладно, ничего,— смягчился Лоутон. Он шагнул к машине.— Но, мать честная, это надо же придумать — стрелять по автомобилям из лука! Из ума выжил старик, ей-богу!
— Да, уж я с ним поговорю,— повторил Билли Джо, боясь поверить, что они так легко отделались.
Как только незваный гость уехал, Билли Джо, не заходя домой, вскочил в машину и на полной скорости помчался по проселку к становищу. Пикап вылетел с тропы на прогалину и круто затормозил, обдав тучей пыли кухоньку, где сидели старики.
Соскочив на землю, Билли Джо в два прыжка очутился у стола.
— Что это ты натворил, отец? — крикнул он в бешенстве.
Озадаченные этим криком, этой непривычной вспышкой, Чарли и Лилли смотрели на него во все глаза. Чарли медленно поставил на стол миску.
— Почему ты кричишь, сын?
— Скажи, это ты стрелял из лука по машинам на проселке?
Чарли ответил не сразу, удивленный, что Билли Джо все знает.
— Да, я,— наконец вымолвил он.— А что в том дурного, когда мужчина, обороняясь, стреляет из лука?
— Обороняясь! — фыркнул Билли Джо, теряя последнее терпение.— Что ты обороняешь, интересно?
— Обороняю свою землю,— спокойно отвечал старик.— Наши мужчины так поступали не раз в былые дни.
— Да не наша это земля,— сказал Билли Джо, опускаясь на пенек,— и не быть ей нашей вовеки. Неужели трудно понять? За такие дела людей сажают в тюрьму, держат под замком в сумасшедшем доме!
— Дурного я ничего не сделал,— сказал Чарли, глядя ему прямо в глаза.
Билли Джо покрутил головой.
— Вот что, пап,— сказал он твердо.— Дай мне слово, что больше ты ничего такого затевать не будешь. Если нет, я бросаю работу, перехожу жить к тебе и, пока мы не уедем отсюда, глаз с тебя не спущу ни на минуту. Мне не надо, чтоб ты пострадал из-за такой дурости.
— Я не хотел зла этим людям,— мягко проговорил Чарли.— Я только делал то, что обязан делать, по моему разумению. Если бы я хотел им зла, я взялся бы за винтовку. Пугнуть их думал, вот и все. Это больше не повторится, Билли Джо. Даю тебе слово. Не бросай из-за меня работу. И прости, что я тебя так растревожил.
Билли Джо встал, обошел вокруг стола и обнял старика за плечи.
Когда пикап покатил по тропе, удаляясь, Чарли отставил миску с едой и медленными шагами пошел к долбленке. Гамбо прыгнул за ним, и утлая лодочка понесла их обоих в глубь болот.
* * *
После того дня, когда произошло объяснение с Билли Джо насчет стрельбы из лука, Чарли внешне вел себя так, будто ему никогда никто не заикался ни о каком освоении земли. Каждый раз, как Билли Джо приезжал на становище обсудить предстоящий переезд, старик выслушивал его и ничего не говорил, лишь изредка кивал головой, как бы показывая, что ему все ясно. Он старательно гнал от себя мысли о неминуемом бедствии, втайне надеясь, что если о нем не думать, оно как-нибудь само собой рассеется. Но вот и он услышал, как в отдалении жужжат мотоциклы и тяжко рушатся на землю деревья, и окончательно понял, что эта беда не пустое измышление и что она неотвратима.
Он не предпринял ни единой попытки выйти на проселок и посмотреть, что там происходит, он не желал это видеть. Покуда бананы, дубы, пальмы и пальметты скрывали его чики от взоров тех, кто проезжает по дороге, покуда нога незваных пришельцев не ступила на тропинку, ведущую от проселка к прогалине, он чувствовал себя в безопасности. Он слышал, как в каких-нибудь пятидесяти ярдах грохочут, проезжая мимо, грузовики, но не отваживался снова пойти и показаться на глаза чужим людям. Лучше пускай все выглядит так, будто он и его крошечное становище просто не существуют.
У Чарли, после того как он наделал лодочек и продал их владельцам сувенирных киосков, остался последний чурбачок. Теперь он вытесывал маленький кипарисовый челнок для Тимми. По тропинке затопали босые ноги, и его внук, выбежав на прогалину, с размаху хлопнулся на землю рядом с ним.
Чарли глянул на него и заметил, что лицо мальчика, всегда такое оживленное, сегодня необычно серьезно.
— Видишь, каноэ для тебя лажу.
— Правда? — сказал Тимми без особого воодушевления.— Когда оно будет готово?
— Дня через два. Смотря как пойдет работа.— Он отложил деревяшку и еще раз взглянул на внука.— Знаешь что, пора тебе, думается, залезть на большое дерево.
При этих словах с лица Тимми точно ветром сдунуло серьезность.
— Ой, дедушка, можно прямо сейчас? — возбужденно зачастил он.
— Прямо сейчас и двинемся, больше будет времени. В поднебесье взобраться — дело непростое.
Они поплыли по любимым местам, и вскоре все мысли о том, что ему уже недолго жить на болотах, вылетели у Тимми из головы. Все отступило куда-то, остались лишь они с дедом, деревья и лианы, птицы, черепахи — и это не уйдет, а пребудет вовеки. Другое не существует; не грохочут мимо грузовики, не ноют пилы, не ползают, подобно громадным хищным черепахам, неуклюжие бульдозеры. Они забирались все дальше в глубь болот, шли по протокам, пересекали бочаги и затоны — Тимми не успел оглянуться, как впереди возник гигантский кипарис.
— Дедушка, виден оттуда Остров Навек? В какую сторону смотреть?
— Он лежит очень далеко, много южней, но приглядись хорошенько — вдруг да отыщешь.
Работая шестом, Чарли вогнал лодку как можно глубже в лабиринт корней, потом Тимми вылез и побрел по черной воде к подножию кипариса. Он задрал голову — снизу казалось, будто дерево уходит в бесконечность.
— Не торопись, хватайся крепче,— наставлял его дед.— Да вниз не оглядывайся, покуда не долезешь доверху.
По покатому основанию ствола Тимми вскарабкался до первой ступеньки и оттуда начал шаг за шагом подниматься: ухватится руками за ступеньку, поставит ногу, ухватится за следующую, поставит другую — и так постепенно все выше к поднебесным просторам, и чем дальше от земли, тем все крепчал ветер, обдувая его тело. Краем глаза мальчик заметил, как миновал зеленую кровлю болот — слева и справа больше не высились деревья,— но не посмел глянуть вниз. Когда он схватился за последнюю ступеньку и понял, что добрался доверху, у него от напряжения мелко дрожали руки и ноги.
В том месте, где от ствола расходились в стороны верхние ветви, образовалась ровная площадочка; Тимми шагнул на нее и оперся спиной на отвесный сук. Только теперь он по-настоящему открыл глаза и неожиданно исполнился такого чувства, как если б отделился от земли и полетел за стаей белых цапель. Вершины других деревьев остались далеко внизу, ярдов за пятьдесят от него, и болотная кровля выглядела отсюда как ровный и длинный луг, над которым одуванчиками покачивались на высоких стеблях королевские пальмы. Он представил себе, как раскинет сейчас руки, взмоет ввысь и, точно сокол, будет парить над землею, кружить, снижаться, камнем падать вниз... Он повернулся лицом на юг: внизу живым коричневым бархатом без конца и без края шевелилась Трава-река, расшитая зеленым стеклярусом островков; налетал ветер, теребил пряди осоки, и она кланялась ему, колыхалась, сплеталась. Наверно, это и есть мир, где обитает Великий Дух, подумал мальчик, и ему назначено стоять вечно. Он перевел взгляд дальше, стараясь отыскать на юге заветный остров, но горизонт был скрыт от человеческого глаза. С низменности сплошной стеною восходили до самых облаков туманы, связуя воедино землю и небеса.
Тимми рад был бы навек остаться на этой высоте — на маленькой площадке над болотами, но наконец голос деда окликнул его с земли...
Обратная дорога по болотам показалась ему неинтересной. Он улегся на дно челнока и внезапным хлопком прикончил одну из стрекоз, которые роем вились у него над головой.
— Не убивай зазря живую тварь,— сказал ему дед.— Убил без надобности — считай, что и в тебе самом омертвел кусочек.
— Подумаешь, важность — стрекозуха! Пускай не надоедает в другой раз!
— Стрекозы охотятся на комаров,— терпеливо поучал его Чарли.— Потом стрекозу склюет птица, а птица поможет дереву или травинке рассеять семена. Травинку сжует олень, а этого оленя после изжарим мы с тобой. Все мы нужны друг другу, и, сдается мне, я уже про это тебе толковал.
