Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1990 год
Вопли аборигенов усиливаются. Но почему стрельба не оказывает должного действия? Наступающие, вначале захваченные врасплох, снова надвигаются всей толпой. Половина путешественников еще спит. Этого я и боялся. Усыпляющее действие наркотика не прошло.
На каждого боеспособного члена экспедиции приходится более чем по двадцати противников!
Какой бой! Десять раз за одну секунду я оказываюсь совсем близко к каннибалам. К счастью, наше ничтожное число компенсируется огнестрельным оружием. Кроме того, мы физически сильнее своих врагов. Это нас спасает. Наконец одурманенных людей пробуждает оглушительный шум, поднявшийся вокруг. Они тоже берутся за оружие.
Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я вижу, что те из нас, кто только что проснулся, не промахнулись ни разу. Можно сказать, что в темноте они видят так же ясно, как средь бела дня, настолько метко они стреляют.
Конечно, аборигены намного превосходят нас по численности, и желание завладеть караваном, который представляет для них неслыханное богатство, дает им новые силы.
Создается впечатление, что они вырастают буквально из-под земли! Мы уже расстреляли все патроны из револьверов и карабинов и вступаем в рукопашную схватку. Ну что ж! Каждый начинает действовать топором, ножом, прикладом, рукояткой револьвера.
Но так долго продолжаться не может, и нас теснят. А ведь к аборигенам подходят все новые подкрепления.
Битва во тьме, глухие удары по человеческим телам, крики ярости и хрипы умирающих — все это приобретает страшный, фантастический характер.
Несколько аборигенов проползли к повозкам, чтобы взобраться на них. Новая тревога охватывает нас: противник овладевает инициативой. Неужели все кончится тем, что нас съедят?
Но нет, об этом, видимо, еще рано думать. Именно в тот момент, когда на нас надвигается новая волна атакующих, звучный голос кого-то из наших, перекрывая шум, подобно голосу моряка, отдающего команды в бурю, кричит:
— Ложись! Все — на землю!
Команда выполняется мгновенно, и сразу же тьму прорезает серия вспышек. Нас оглушают выстрелы, следующие непрерывной чередой. Град свинца обрушивается на аборигенов, которые тут же разбегаются с дикими воплями.
Мне знакомы эти выстрелы — пулемет! Браво! Как раз вовремя!
Положение резко меняется. Призыв аборигенов к сбору звучит в последний раз: все они исчезают.
Трое из наших как будто тяжело ранены. Остальные перепачканы кровью... Но после первого же осмотра выясняется, что ранения поверхностные и неопасные.
Все окружают и поздравляют Эдварда и Ричарда, которые поставили пулемет на лафет и тем самым выиграли битву, поливая пулями атакующих.
Но я не вижу ни майора, ни сэра Рида. А где Робартс и Сириль? Поскольку все еще темно, прошу посветить мне. Я весь дрожу: вдруг найду их тела среди трупов, усеявших землю.
— Зачем свет? — спрашивает МакКроули.— Я прекрасно и так различаю все предметы.
— Что? Вы все видите?
— Конечно.
— И я тоже,— говорит Эдвард.
— И я,— подхватывает его брат.
Любопытное физиологическое явление. Сегодня днем никто ничего не видел, кроме меня, а сейчас все вдруг стали никталопами. (Никталоп — человек, видящий ночью.)
— Робартс! Сириль! Где же они?
Глухой стон раздается в ответ на мои возгласы. Я бросаюсь вперед и натыкаюсь на распростертые тела, одно рядом с другим.
Это лейтенант и мой бедный босеронец. Они лежат возле повозки, где находятся мисс Мэри и Келли. Семь или восемь бездыханных аборигенов валяются вокруг них в позах, которые свидетельствуют, что здесь развернулась жестокая битва.
У обоих на головах раны, нанесенные, вероятно, чем-то тяжелым — топором или камнем. Напали на них, несомненно, сзади, судя по характеру ран.
Я боюсь, что повреждены черепные коробки, и раздвигаю волосы с чрезвычайной опаской. К счастью, страхи не оправдались. У обоих черепа невредимы, и содрана только кожа. Возможно, что сила удара была смягчена шлемами и вызвала лишь потерю сознания.
Глоток рома, который я вливаю каждому, с трудом разжав их зубы, возвращает обоих к жизни.
Робартс поднимается, блуждающим взором смотрит на окружающих и взволнованно спрашивает:
— А где мисс Мэри?
Услышав этот вопрос, Эдвард одним прыжком вскакивает на повозку, в которой должна находиться его сестра. Через несколько секунд он появляется вновь, и страшное предчувствие леденит нашу кровь, когда он восклицает душераздирающим голосом:
— Моя сестра! Мэри! Ее нет!
Нет нигде и майора, и его друга сэра Рида. Мы обыскиваем поле битвы и прилегающую к нему местность... Безуспешно!
Приходится признать неумолимый факт. Отсутствуют шесть человек, а именно — сэр Харви, сэр Рид, герр Шэффер, канадец Фрэнсис, мисс Мэри и Келли. Они — в плену у аборигенов!
Глава VIII
Это страшное открытие на какой-то миг приводит всех в растерянность. Все суетятся, взволнованно дают советы, которые никто не слушает, предлагают всякие несуразные планы. Только Эдвард, морской офицер, не потерял головы. Он мужественно старается не думать о свалившемся на него горе и пытается найти средство, чтобы спасти положение. Это человек неиссякаемой энергии, завоевавший доверие всех тем, что благодаря своему хладнокровию сумел обеспечить победу над аборигенами. Обращаясь к тем, кто еще возбужден недавней битвой и не избавился полностью от тяжелого воздействия пасленовых, которыми был отравлен источник, он призывает сохранять спокойствие.
— Господа,— говорит он,— ваши мнения в общем сводятся к тому, что нужно как можно скорее найти похитителей и вырвать у них жертвы. Для того чтобы успешно провести эту операцию, необходимо действовать с величайшей осторожностью. Сердце побуждает меня нестись вдогонку за похитителями, но долг повелевает остаться здесь. Мсье Б..., ваш Мирадор обладает удивительным нюхом, он любимец моей сестры, которая его часто ласкала и кормила всякими лакомствами. Считаете ли вы, что он сможет, не подавая голоса, чтобы не привлечь внимания врагов, повести вас по следам аборигенов?
— Я в этом убежден, Эдвард. Моя собака — ищейка, она не подает голоса, когда я иду с ней по следу. Дайте мне какой-нибудь предмет, принадлежащий мисс Мэри, Мирадор его понюхает и, уверен, приведет нас к нужному месту
— Прекрасно! Робартс, дорогой друг, хватит ли у вас сил сопровождать мсье Б...?
— Конечно,— ответил лейтенант, все еще бледный, с окровавленной по вязкой на голове, но твердый как скала. Он подчеркнул свои слова решительным жестом.
— Ваш друг Сириль — храбрый человек. Я думаю, что он не откажется вас сопровождать.
— Прошу вас об этом,— сказал с достоинством мой босеронец,— и благодарю за лестное мнение обо мне, мсье Эдвард. Даю вам слово, что мы спасем вашу сестру, или я сложу там свои кости.
— Том тоже пойдет с вами, и выберите по своему усмотрению еще двух человек, наиболее надежных.
— Хорошо.
— Когда Мирадор найдет след и вы обнаружите, где находятся пленные, возвращайтесь. Тогда уж мы будем действовать сообща и вызволим их.
Возьмите каждый по два револьвера и отвечайте огнем на первую же атаку.
Ваши выстрелы подскажут нам, где вы находитесь, в случае, если завяжется бой. Мы примчимся вам на помощь.
Поразительное спокойствие и неизменное хладнокровие молодого офицера не могут не восхищать. Он действительно достоин командовать этой рискованной операцией. Эдвард подобен капитану, стоящему на мостике гибнущего корабля, который старается с редким бесстрашием найти способ все-таки спасти доверившихся ему людей. У него хватает мужества остаться здесь, обречь себя на временное бездействие, пока мы не выполним миссию разведчиков, которую он на нас возложил. Мы берем с собой лошадей и ведем их по уздцы, чтобы можно было быстро отступить в случае непредвиденной ситуации и вернуться к основной группе путешественников.
Молодой командир пожимает нам руки с нервной дрожью, которую он пытается скрыть за внешней невозмутимостью.
К нам присоединяются два наиболее физически сильных поселенца. Я отвязываю Мирадора, даю ему понюхать шарф мисс Мэри, и славная собака как будто понимает, что мы от нее ожидаем. Она жалобно скулит, делает несколько шагов по моей команде и увлекает нас за собой.
Как ни хотели Мак-Кроули и молодой Ричард присоединиться к нам, они должны остаться, чтобы подготовиться к решающей битве, которая вскоре предстоит. К тому же наша роль заключается не в том, чтобы атаковать, а, напротив, действовать осторожно, не выдавая своего присутствия.
Мы идем быстро и бесшумно по траве и мху, которые заглушают шаги. Для меня и Тома тьма непроницаема, тогда как четверо моих спутников сохраняют с вечера удивительное свойство, весьма ценное в данный момент,— видеть в темноте. Я уверенно иду за своей ищейкой, которую взял на поводок, опасаясь, что, несмотря на все свое послушание, в какой-то момент она может рвануться к добыче.
