Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1971 год
А священник вспылил. Дескать, падре Фелипе герой, он несет свет христианства и цивилизации полчищам опасных дикарей. Тех самых дикарей, которые всего несколько лет назад съели целую группу туристов из Северной Америки, да-да, съели наших соотечественников (священник почему-то принял нас за североамериканцев).
Мы с Фредом опять переглянулись. Кажется, опять этот старый анекдот, к которому мы сами немного причастны? Но неужели сей церковный деятель, которому все-таки положено кое-что знать о крае, где он живет и работает, поверил в эту небылицу?
А дело было так.
Один самолет с американскими туристами, совершив посадку в Боготе, вылетел затем в Перу. Туристы летели восточнее Анд, и где-то над сельвой, между реками Какета и Путумайо, произошла катастрофа. Никто не знает, что именно случилось и по чьей вине, если вообще можно кого-либо винить. Так или иначе, самолет пропал вместе с пассажирами и экипажем.
Были налажены поиски с воздуха, в лес отправились спасательные экспедиции, но, сколько ни искали, пропавший самолет так и не удалось найти. Еще одна загадка добавилась к длинному ряду тайн, которые хранят леса Южной Америки... Замечу сразу, что от вероятного места катастрофы до области тинигуа двести пятьдесят километров по прямой. А это для хорошо тренированного лесного жителя с надлежащим снаряжением около месяца хода. В лучшем случае.
Шли месяцы, давно не осталось никаких надежд кого-либо найти. И тут кто-то — не знаю уж кто, может быть наш приятель Томми, — сочинил жуткую историю.
Будто бы Агапито встретил в лесу уцелевшую пассажирку и привел ее в стойбище. И будто бы ей там жилось совсем неплохо, пока жены вождя не рассвирепели от ревности. И в одпн прекрасный день, когда их супруг и господин вернулся с охоты, они подали ему чужестранку на блюде, зажаренную с бататом.
Только тот, кто знает застенчивых, миролюбивых тинигуа, способен вполне оценить абсурдность этой истории. Хотя бы такая деталь, как Агапито в роли многоженца — это же чепуха на постном масле. А тут вышло так, что мы с Фредом пригласили Агапито к себе в гости в Боготу. Он нам очень помог, когда мы впервые собирали образцы фауны в его краях, и нам хотелось что-то сделать для него.
Ему у нас понравилось. Правда, на плоскогорье холодновато, но мы поставили в комнате электрокамин, снабдили Агапито костюмом из плотной материи, свитером, шерстяными носками и добротными ботинками, и он уверял нас, что нисколько не зябнет.
В тот день он сидел на кушетке и пил густой, горячий шоколад, который сразу стал его любимым напитком. Рядом с ним лежал кулек с грушами и яблоками — подарок для жены, надо же и ей отведать вкусненького.
Вдруг задребезжал телефон. Звонил молодой обходительный сотрудник посольства США. Он сообщил, что Боготу удостоила своим посещением одна журналистка, его соотечественница. Дескать, она пишет книгу под названием «Южная Америка изнутри» и вот вчера прибыла в Колумбию, а завтра отправляется дальше, в Эквадор. К сожалению, у нее на каждую страну не больше трех дней, разве что в Аргентине и Бразилии задержится подольше. Ей очень хочется узнать что-нибудь про области к востоку от Анд. Фред говорит по-английски, не мог бы он с ней побеседовать?
Да? Значит, условились, она будет у нас сегодня в четыре часа. Кстати, ее особенно интересует тот несчастный случай с самолетом, когда каннибалы съели всех уцелевших туристов... Спасибо, всего доброго.
Фред положил трубку и несколько минут отводил свою душу нехорошими словами: он бывал в Соединенных Штатах и отлично знал, что такое североамериканские журналисты. Затем началась подготовка. Агапито согласился помочь нам, и мы его тщательно проинструктировали.
В четыре часа явилась гостья — холеная раскрасавица, полон рот белых коронок. Она обозрела развешанные на стенах танцевальные маски, стрелы, копья и прочие экзотические предметы, изучила коллекцию черепов и слегка поежилась, обнаружив на коврике перед камином живого удава. Фред успокоил ее: змея не ядовитая. Гостья придирчиво проверила кресло, наконец села и получила чашечку кофе.
Тем временем Агапито продолжал сидеть на кушетке, потягивая маленькими глотками шоколад. Наверное, американка показалась ему такой же диковинкой, какой он показался ей.
Прочтя нам короткий доклад о южноамериканской политике, журналистка перевела разговор на пропавший самолет с туристами. Рассказала нам, что такое сельва, и объяснила, что катастрофа с самолетом не что иное, как коммунистическая диверсия. Только так можно объяснить, что самолет упал именно там, где живут свирепые, кровожадные тинигуа!
Естественно, нам нечего было добавить ко всей этой премудрости, почерпнутой из бульварной прессы, да она все равно не давала нам слова вставить. Только закончив свой монолог, журналистка решила задать два-три вопроса.
Разумеется, нам известно, что одна из пассажирок попала в плен к индейцам и они ее съели?
Фред подтвердил, что до нас дошел такой слух. Но коллега (кивок в мою сторону) сильно сомневается в правдивости этой версии.
Дама вперила в меня строгий взгляд и осведомилась, какие у меня могут быть основания для сомнений. Разве не ясно как день, что пассажирка добралась бы до цивилизованных мест, не перехвати ее индейцы?
Я осмелился возразить, что вряд ли непривычный к лесу человек, не имеющий самого элементарного снаряжения, хотя бы мачете, спичек и провианта, сумеет пройти в тропических дебрях по прямой больше пятнадцати английских миль. Да-да, по прямой, по пересеченной местности это будет фактически сорок миль. А ведь тут речь идет о расстоянии вдесятеро большем.
Я добавил еще кое-какие аргументы и получил достойный отпор. Разве я не знаю?.. На мою голову обрушилась новая порция вымысла и удивительных сведений, почерпнутых из той же прессы. Гостья повернула дело так, что чуть ли не мы с Фредом (особенно я) виноваты в том, что пропавшие туристы не были спасены. Вот если бы там тогда находились молодые американцы...
Я ответил, что нужно изрядное везение, чтобы отыскать упавший самолет на площади больше 50 тысяч квадратных километров, в лесах, где видно в лучшем случае на полсотни шагов. Чтобы прочесать такую рощицу, понадобился бы целый армейский корпус. И не одна неделя времени. Но если она не полагается на нас с Фредом, можно спросить одного из местных жителей. Вот сидит на кушетке индеец — это вождь тинигуа, наш хороший друг Агапито. Задавайте вопросы, мы охотно переведем.
На миг мне показалось, что будущий автор «Южной Америки изнутри» сейчас метнется к двери. Но затем она взяла себя в руки, схватила блокнот и ручку и через Фреда задала первый вопрос страшному человеку с чашкой шоколада: не слышал ли Агапито что-нибудь про уцелевших пассажиров с разбившегося самолета?
Старый добряк Агапито поставил чашку, вытер губы бумажной салфеткой, ласково улыбнулся и ответил так, как его учил Фред:
— Да-да, моя знает. Красивая американская дама... Очень, очень хороший... очень хороший... с бататом.
Кажется, тучный священник на реке Гуаэьяре так и не понял, почему его тревожные расспросы о своем героическом коллеге нас так рассмешили.
Окончание следует
Георг Даль
Перевел со шведского Л. Жданов
«Добрый день, чудесная вода сегодня!»
С этими словами англичанин Уильям Хонивнлл поднялся на борт теплохода «Ваал» почти в сотне морских миль к северу от Канарских островов. Наблюдательный читатель, кинув взор на карту, наверняка обратит внимание, что там не обозначен ни один клочок суши. Все верно. Именно это обстоятельство и заставляет нас рассказать о происшедшем.
Двадцативосьмилетний англичанин возвращался домой из Австралии рейсом Сидней — Саутгемптон. Вместе с ним на борту «Ваала» было еще семьсот пассажиров. После непродолжительной остановки теплоход покинул остров Гран-Канария. Была глубокая ночь. Проводив глазами дрожащие огни на Канарском берегу, Хонивилл отправился к себе в каюту. Однако, дойдя до двери, он с раздражением констатировал, что шумные австралийцы, соседи по каюте, и не думают прекращать затеянный с вечера «банкет». В поисках уединения Хонивилл вновь поднялся на палубу. Было около трех часов ночи, но разгулявшаяся публика и здесь не давала покоя, втягивая его в разговоры. Тогда англичанин перелез через заграждение на корме и устроился с сигаретой на бухте свернутого манильского каната.
Он просидел так больше часа. Потом встал, чтобы размять ноги, и бросил рассеянный взгляд на часы. Они показывали 4.30 утра. Пожалуй, можно было возвращаться. Хонивилл шагнул... По несчастью, Хонивилл шагнул не в ту сторону.
Вот как он вспоминает о дальнейшем:
«Я не помню, как летел вниз с высоты двадцати метров. И это к лучшему — иначе я сразу бы ударился в панику и мог захлебнуться. Первой реакцией после падения в море было — скорей догнать корабль. Но «Ваал», влекомый турбиной мощностью в 44 тысячи лошадиных сил, был уже далеко. Я продолжал мерно плыть брассом. Море было спокойно. Может, чуть холоднее, чем нужно. Ориентироваться мне было не по чему. Я решил плыть в сторону ушедшего теплохода — конечно, не с целью догнать его, а просто чтобы не стоять на месте.
