Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1986 год
На следующий день к Селвею подошел какой-то мужчина: седовласый сутулый старик в засаленной шляпе. Он вышел из дверей аптеки: руки глубоко засунуты в карманы грязного пальто из твида, шляпа низко надвинута на глаза, щеки покрыты недельной седеющей щетиной.
— Извините, — сказал он, — можно ли мне поговорить с вами?
Селвей окинул его взглядом и сунул руку в карман в поисках мелочи.
— Нет-нет, — быстро сказал старик.— Я не нуждаюсь в милостыне. Я просто хочу поговорить с вами, мистер Селвей.
— Вы меня знаете?
— А как же, мистер Селвей. Я читал о вас в газетах. Суровый взгляд Селвея подобрел.
— Хорошо, но я сейчас тороплюсь.
— Мистер Селвей, это очень важно...— настаивал старик.
— Почему бы вам не послать мне письмо или не прийти ко мне на службу. Наш офис находится на Чамбер-стрит, дом...
— Мистер Селвей, я насчет того человека... Ну, которого сегодня казнят...
Прокурор испытующе взглянул в глаза старику. Он прочел в них настойчивость и непонятную проникновенность.
— Хорошо, я выслушаю вас, — промолвил он.— Тут поблизости есть кафе... Но помните: только пять минут, не больше.
Время было за половину третьего. Обеденная суматоха в кафе уже прошла. Они нашли свободное место в конце зала и молча сидели, пока официант убирал со стола.
Наконец старик наклонился к прокурору и заговорил:
— Меня зовут Арлингтон... Фил Арлингтон. Я уезжал из города во Флориду, а то бы не допустил, чтобы дело зашло так далеко.
— Я не понимаю вас, мистер Арлингтон. Вы говорите о суде над Родманом?
— Да-да, именно так. Когда я вернулся назад и услышал, что произошло, я просто не знал, что делать. Я был ошеломлен, прочтя о том, что случилось с этим беднягой. Но боялся. Понимаете? Боялся!..
— Чего боялись?
Тот проговорил, глядя в чашку:
— Я пережил страшные минуты, стараясь решить, что делать. Но затем я решился... Черт возьми, Родман этот — человек молодой, полный сил и здоровья. Сколько ему: тридцать восемь?.. А мне шестьдесят четыре, мистер Селвей. Так что, по-вашему, лучше?..
— Лучше для чего?
Раздражение охватило Селвея. Он посмотрел на часы.
— Ближе к делу, мистер Арлингтон. Я человек занятой.
— Я хочу спросить у вас совета...— Седой старик облизнул пересохшие губы.— Я испугался пойти сразу в полицию и подумал, что мне вначале надо спросить у вас... Мистер Селвей, надо ли мне рассказать полиции о том, что я натворил? Должен ли я им рассказать, что это я убил ту женщину? Должен или нет?..
Мир словно взорвался в сознании прокурора... Руки Уоррена Селвея, сжимавшие чашку горячего кофе, похолодели.
— Что вы сказали? — глухо выдавил он.— Ее убил Родман. Он убил свою жену, мы доказали это.
— Нет-нет! В этом-то вся штука. Я пробирался попутным транспортом на восток. Так доехал до Вилфорда, бродил по городу в поисках хлеба и работы. Я постучался в тот дом. Дверь открыла красивая леди. Она угостила меня бутербродом с ветчиной.
— Какой дом? Как вы могли узнать, что это была миссис Родман?
— Это я потом узнал. Я видел ее фотографию в газетах. Она была славной женщиной. Все было бы о"кэй, если бы она не вошла невзначай на кухню.
— Что-что?...— поспешно проговорил Селвей.
— Мне не следовало бы так делать. Я хочу сказать, она действительно хорошо отнеслась ко мне, очень доброжелательно и сердечно, но я был сломлен совершенно. Пока ее не было, я начал шарить по всем банкам на полках. Вы знаете женщин: они всегда прячут мелкие деньги в банках, домашние деньги, как они их называют. Она застала меня за этим занятием и взбесилась. Нет, она не раскричалась, но я видел, что она замышляет недоброе. И вот тут-то я и сделал это, мистер Селвей. Я потерял голову...
— Я не верю ни одному вашему слову, — сказал Селвей.— Вас никто из соседей не видел. Родман же постоянно ругался со своей женой, а нередко и бил...
Старик пожал плечами.
— И все же мне нужен ваш совет.— Он потер лоб.— Я хочу знать: если я пойду сейчас и признаюсь, то что со мной будет?
— Сожгут, — ответил Селвей холодно.— Вас сожгут на электрическом стуле вместо Родмана. Вам этого хочется?
Арлингтон побелел как мел.
— Н-н-нет, — сказал он.— Тюрьма — пожалуйста, но не стул.
— Тогда забудьте об этом. Вы меня поняли, мистер Арлингтон? Я полагаю, вам все это пригрезилось, так ведь? Много думали над этим случаем. Дурной сон!.. Ступайте и забудьте об этом.
— Но этот человек, его же сегодня казнят!..
— Казнят, потому что он виновен! — Селвей хлопнул ладонью по столу.— Я доказал его вину. Понятно?..
Губы у старика задрожали.
— Д-д-да, сэр.
Селвей поднялся и бросил пятерку на стол.
— Уплатите по счету, — сказал он кратко.— Сдачу оставьте себе.
Вечером Дорин неожиданно спросила его, который час.
— Одиннадцать, — ответил он сердито.
— Остался еще час...
Она устроилась поглубже в кресло.
— Хотела бы я знать, что он сейчас чувствует.
— Замолчи!..
— Мы сегодня раздражены?
— Я сделал свою работу, Дорин. Я говорил тебе это не раз. Теперь пусть штат исполнит свою.
Она прикусила кончик тонкого розового язычка, размышляя.
— Но ведь именно ты, Уоррен, посадил его туда, где он сейчас находится, — в камеру смертников.
— Суд посадил его туда!..
— Ты — прокурор!
— О, Дорин!..— Селвей наклонился к жене, но в эту минуту зазвонил телефон.
Он сердито поднял трубку.
— Мистер Селвей?.. Это Арлингтон. Внутри у Уоррена все напряглось.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Мистер Селвей, я много думал над этим. Ну, над тем, что вы мне сказали сегодня. Но я не могу, не могу... забыть про это... Я хочу сказать...
— Послушайте, мистер Арлингтон. Я хочу вас видеть у себя на квартире. Прямо сейчас...
— Что-о-о?! — воскликнула Дорин.
— Вы слышите меня, Арлингтон? Мне надо поговорить с вами. Я хочу подсказать вам юридически правильную позицию в этом деле...
— Возможно, что вы правы, мистер Селвей, — наконец проговорил Арлингтон.— Только я сейчас нахожусь очень далеко, на другом конце города, и к тому времени, когда я доберусь до...
— Садитесь в такси и поезжайте на 88-ю стрит. Я оплачу...— Он повесил трубку.
— Дорин, извини меня, но этот человек — важный свидетель по делу, которое я веду. Единственное время, когда я могу с ним встретиться, это сейчас...
— Ну и развлекайся с ним, — сказала она беззаботно и направилась в спальню.
— Дорин!..
Дверь захлопнулась. На миг воцарилась тишина, затем щелкнул замок.
Селвей мысленно выругался и направился к бару.
К тому времени, когда Арлингтон звякнул дверным колокольчиком, Уоррен успел опустошить наполовину бутылку «Бурбона».
В обитой дорогим плюшем квартире засаленная жирными пятнами шляпа и грязное поношенное пальто Арлингтона смотрелись еще более неприглядно, чем раньше. Старик снял их с себя и робко посмотрел вокруг, куда бы повесить.
— У нас осталось только три четверти часа, — сказал он.— Я непременно должен что-то сделать, мистер Селвей.
— Знаю, что вам необходимо сделать, — улыбнулся прокурор.— Нам надо выпить и поговорить по душам обо всем.
— Вряд ли я должен сейчас пить...
Однако взгляд старика уже вцепился в бутылку в руках Уоррена. Прокурор улыбнулся еще шире.
К половине двенадцатого голос Арлингтона стал глух и неразборчив, взгляд уже не казался столь напряженным, а его беспокойство о судьбе Родмана не отличалось настойчивостью.
Селвей все подливал и подливал в стакан старику.
Тот бормотал о чем-то. Вспоминал свое детство, прошлую респектабельность, поносил вереницу лиц, которые чем-то насолили ему когда-то. В конце концов его трясущаяся голова начала клониться вниз, а тяжелые, свинцовые глаза закрываться.
Под бой часов он очнулся от дремоты.
— Что, что это такое? — воскликнул он.
— Всего лишь часы, — усмехнулся Селвей.
— Часы? Сколько времени?.. Который час?..
— Двенадцать мистер Арлингтон. Ваши страхи окончились. Родман уже расплатился за свое преступление.
— Нет!!!
Старик поднялся и дико заметался по комнате.
— Нет, неправда!.. Я убил эту женщину!.. Не он!.. Они не имеют права его казнить за то, чего он...
— Мистер Арлингтон, успокойтесь. Поздно. Теперь уже ничего нельзя поделать.
— Да, да!.. Мне надо заявить полиции, судье...
— Зачем? Родман казнен, его уже нет. Он умер, как только часы пробили двенадцать. Что сейчас вы можете сделать для него? — повысил голос Селвей.
— Я должен.— Старик всхлипнул.— Я должен, неужели вам непонятно? Я не смогу жить, мистер Селвей...
Он заковылял к телефону. Прокурор тяжело накрыл трубку рукой.
— Не сметь! — грозно бросил он.
Их руки встретились на трубке, но более молодой взял верх.
