Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1989 год
На веранде установилась гнетущая тишина: каждый погрузился в свои невеселые думы. То, что сообщил да Сильва, означало для большинства потерю миллионов крузейро, для других — крах. Раз было принято решение остановить строительство, значит, не будут покупать за хорошие деньги участки сельвы под дорогу, прекратятся выплаты за уже проданные участки, уйдут рабочие, отпадет надобность в поставках продуктов и одежды; не понадобятся и закупленные стройматериалы...
— Выпьем, сеньоры! — предложил дон Фернанду, стараясь хоть как-то разрядить атмосферу. Но напитки не улучшили настроение гостей.
— Сколько можно терпеть? — не выдержал престарелый дон Альваро.— В мое время этих голодранцев давно бы поставили на место. Что же вы, молодежь? — Он с вызовом обратился к группе молодых фазендейрос.
— Ну, вы не совсем правы, дон Альвару,— ответил старший брат да Сильва.— В течение тех десяти лет, что в Акри существует профсоюз, мы заставили замолчать не одного крикуна.
— Да, конечно, ваши парни убрали нескольких вожаков серингейрос, но только потому, что власти закрывали на это глаза,— вступил в разговор дон Фраире, крупнейший лесопромышленник района.— Но что же они теперь? Правительство задумало аграрную реформу. Кроме того, Шику Мен-деш сумел взбудоражить всю общественность страны, обвинив нас в «разграблении национального достояния»! Представляете, что из этого вышло? Теперь я должен испрашивать разрешения на вырубку и продажу моего же леса! И давать об этом полный отчет! Их, видите ли, беспокоит то, что в Амазонии вырубается каждый год 2 миллиона гектаров леса.
— Хуже всего то, что Шику умудрился, несмотря ни на что, объединить серингейрос, индейцев и сельскохозяйственных рабочих,— мрачно констатировал дон Франсишку.— Теперь с ними трудно. Помните, как в прошлом году они сколотили шайку молокососов и стали требовать от нас прекратить вырубки. А когда мы их выставили, они со своими девками и детьми перекрыли путь бульдозерам. Рабочие бросили машины и, не дождавшись расчета, ушли от нас, а другие не соглашались работать в нашей зоне даже за тройную плату.
— А что они сделали с нашими парнями из «эскадрона»,— бледнея от злобы, сквозь зубы процедил старший да Сильва.— Подстерегли их на дороге к индейской деревне, куда те шли кое с кем поговорить, и так их отделали, что половина бежала, побросав ружья и мачете. Шику к тому же сам сдал двоих ребят в полицию, и их, как бандитов, засадили в тюрьму. Так что теперь и на полицию рассчитывать нельзя: там тоже полно этих «борцов за национальное достоинство».
— Да, времена не те,— меланхолично заметил дон Альваро.— Тут недавно из города приехали какие-то студенты. Облазили весь район строительства дороги в Акри, что-то снимали, чертили, разговаривали с рабочими и индейцами. А потом, я слышал, сделали фильм «Спасите Амазонию!»...
— Пора кончать с этим Шику! — Мигел да Сильва грохнул кулаком но столику красного дерева с такой силой, что тот жалобно хрустнул.— Сколько мы все будем терпеть одного голодранца? Что же будет дальше, если ему удалось уговорить наших друзей из Межамериканского банка отказаться от строительства дороги?!
Через четверть часа гости выдохлись, расселись по креслам и взяли свои бокалы. Только тут они заметили, что с веранды исчезли братья да Сильва и еще несколько молодых фазендейрос...
Уже десятый час, а собрание серингейро все продолжается. Люди собрались на окраине городка в здании школы. В помещении тесно. Мужчины с обветренными и обожжеными солнцем лицами, в вылинялых, стираных-перестираных рубахах и джинсах сидят за маленькими партами, на лавках у стены, прямо на полу в проходах. Большинство — молодые ребята, но выглядят они значительно старше: изнурительная работа в сельве и на плантациях наложила на их лица свою печать. У входа расположилась группка индейцев, их можно отличить по более смуглому оттенку кожи и характерной стрижке «под горшок». На импровизированной трибуне Шику — Франсишку Мендеш, руководитель профсоюза сельскохозяйственных рабочих Акри, признанный лидер серингейрос, человек, которого индейские племена шатата считают своим другом и защитником.
Он говорит неторопливо, спокойно и отчетливо. Подчеркивая особо важную фразу, он постукивает по столу большой, тяжелой ладонью с сильными пальцами и потрескавшейся кожей.
— Сегодня для нас хороший день. Мы одержали Важную победу: прекращено строительство дороги № 364. Скоро отсюда уберут технику. Можно считать, что на какое-то время мы спасли сельву. Но, ребята, все только начинается. Фазендейрос этого так не оставят. Помните, меньше чем за десять лет они убили более тысячи человек. Это были те, кто становился им поперек дороги, кто пытался защитить Амазонию. Теперь нас значительно больше, много тысяч и по всей реке, и в штате. У нас есть друзья в столице и в Рио, даже в конгрессе. Главное — добиться от правительства и федеральных властей жесточайшего контроля над экологической обстановкой в Амазонии и в стране вообще. Ну, все на сегодня, уже поздно, давайте расходиться.
Шику очень устал. До собрания с активистами движения серингейрос и индейцев в защиту природы он с друзьями обошел несколько отдаленных деревень и поселков. Конечно, для потомственного сборщика каучука пройти десяток-другой километров — дело привычное: чтобы набрать дневную порцию латекса, серингейрос проходят в день не менее 2030 километров, но тут дело другое. Пришлось выступать в каждой деревне, отвечать на сотни вопросов.
Главная идея Франсишку Мендеша состояла в том, чтобы объединить набирающее силу экологическое движение с движением профсоюзов и движением «людей леса», как в Бразилии называют серингейрос и аборигенов. Такое объединение дало бы движению голову — городская интеллигенция, ученые и студенты; тело — массовые профсоюзы, располагающие кое-какими средствами и влиянием; руки и глаза — серингейрос и индейцы, знающие сельву как свой родной дом.
«Хорошо, что в движении главным образом молодежь. Горячи, непримиримы, готовы на все ради благородной цели,— мелькнуло в голове Шику, я он улыбнулся, подумав о себе.— Тоже мне старец нашелся».
Ему было немногим более тридцати, и непримиримости хватило бы на пятерых.
«Наконец-то дома, — вздохнул Франсишку, добравшись до своего домика на другой окраине городка.— Ильза и девочки, наверное, заждались, беспокоятся».
Уже четырежды Франсишку получал анонимки, в которых ему угрожали расправой. Поэтому власти наняли двух дюжих парней, чтобы охранять дом Шику.
Его ждали. Ильза что-то делала на кухне, девочки читали. Жена и две дочери бурно приветствовали Шику. После поцелуев И притворных упреков за опоздание к ужину все сели за стол. Было уже совсем поздно, когда Франсишку принял перед сном душ и вышел во двор. Жара спала, ночной ветерок приятно обдувал лицо...
Выстрел разорвал ночную тишину. Шику бросило на землю. Он упал к ногам выбежавших на звук выстрела охранников.
Франсишку Мендеш скончался не приходя в сознание по дороге в больницу.
Известие об убийстве Франсишку Мендеша, профсоюзного лидера, выдающегося борца за спасение природы Амазонии, всколыхнуло всю страну. На похороны Шику съехались тысячи людей. Президент Сарней отдал распоряжение о поимке и строгом наказании преступников. В Шапури были направлены специальные отряды полиции, и спустя всего несколько дней убийцы были пойманы.
Смерть Шику явилась толчком для развития экологического движения в Бразилии и во многих странах Латинской Америки. В США был создан Всемирный экологический фонд имени Шику Мендеша, призванный содействовать делу защиты природы во всем мире. Свою лепту в его деятельность вносят сегодня тысячи людей.
Жозе Гомеш, бразильский журналист специально для «Вокруг света»
Перевел с португальского А. Рей-Кагфо
Скажи свое имя, Талыш
Январь здесь не пушистый и не белый. Декабрь и февраль — тоже. Снег в Ленкорани всегда редкость, выпадет и тут же растает. Вечнозеленые сухие субтропики, рай земной на берегу Каспийского моря, почти около границы с Ираном.
Ленкорань в старину звалась столицей Талышского ханства, но сколько лет, вряд ли кто знает. О ней упоминал еще Геродот. И до Геродота стояла она. Менялась архитектура, рушились крепостные стены, возводились новые, отступало и наступало море, приходили и уходили враги, а Ленкорань все стояла. И сейчас стоит она, сохранив старинный маяк, ханский дворец, добавив панельные коробки и еще немного чего-то современного, железобетонного. Однако не самобытный город привел меня в Азербайджан — Всесоюзная перепись населения.
Из Баку до Ленкорани самолет летит минут тридцать-сорок, поезд идет всего лишь ночь, я же добирался четверо суток. Нет, транспорт здесь ни при чем...
