Журнал «Если» - «Если», 2008 № 01
Василий аккуратно потушил сигарету: курить придется бросить, так что эта — последняя. Или предпоследняя. Девушка перестала изучать летний репертуар московских театров и концертных залов и теперь неторопливо, помахивая сумочкой, шла в сторону площади Свердлова. Капитан поправил фуражку, мысленно оглядел себя с ног до головы, убедился, что все в порядке, и пустился следом.
— Позвольте представиться, — сказал он, догнав незнакомку. — Капитан Василий Стахов. Хотите мороженого?
— Хочу, — сказала девушка. — А вы летчик?
— Так точно, — отрапортовал капитан, — летчик-истребитель.
— А почему не космонавт? — спросила незнакомка. — Большинство летчиков, когда знакомятся, представляются космонавтами. Секретными. А вы просто летчик. Вам не обидно?
— Зато я честный, — соврал Стахов. — А кроме того, с такими крыльями, как у меня, в космосе делать нечего, там крылья только мешают. Вот и ищу кого-нибудь, кто крылышки бы подрезал, а потом сразу пойду в космонавты. Ради вас. Вы не хотите попробовать?
— Что попробовать? — девушка красиво подняла бровь. — Крылышки подрезать? Я вообще-то заканчиваю медицинский, так что могу попробовать.
— Замечательно! — сказал капитан. — Мои крылья отныне и навечно в ваших руках. Кстати, как вас зовут?
— Я подумаю насчет крыльев, — улыбнулась девушка, сразу переставая быть незнакомкой, и добавила: — Меня зовут Светланой.
А потом была ночная Москва, и утренняя Москва, промытый до блеска голубыми поливальными машинами город весь в синем и золотом, и защита Светланиного диплома, и шампанское в ЗАГСе, и пологие небеса Юрмалы, и кафешки славного города Риги. И, конечно, большой орган Домского собора — как же без него, в семидесятые-то годы, — в общем, весь ассортимент невинной роскоши советской эпохи. Но отпуск кончился, хотя, казалось, что вот это и есть настоящая жизнь. Отпуск кончился, и почти сразу же кончилось лето.
В учебный центр капитан приехал в августе, с молодой женой, получил комнату в общежитии для семейных пар, знакомый старший лейтенант взял хорошенькую медичку планшетисткой в ЦУП — работы по специальности для начинающего врача сразу не нашлось, — и начались будни.
4.Капитан сидел в кресле пилота в экспериментальной военно-космической станции «Алмаз-6», которую здесь называли просто «изделием 774». Точнее, не в настоящей станции, а ее стендовом макете. Девятиметровый цилиндр плавал в огромном бассейне с жидкостью, словно маленькая подводная лодка. Тоненько свистели ориентирующие шаровые гироскопы, было душновато, несмотря на старательно машущие маленькими резиновыми крылышками вентиляторы, пахло потом, аммиаком, и еще стоял тот особый запах, который всегда возникает в закрытых помещениях с работающей электронной аппаратурой. Электроникой пахло. Питание на станцию подавалось по толстенным кабелям, которые хорошо просматривались в иллюминатор. Еще в иллюминатор были видны облицованные кафелем стенки бассейна и краешек белесой водной поверхности. Капитан находился здесь уже почти неделю, отрабатывая всевозможные штатные и нештатные ситуации, успел соскучиться по жене, кроме того, стояла жара и хотелось окунуться в воду. Вода была рядом, прямо за бортом, но искупаться в ней, увы, не представлялось возможным.
«Душ бы принять, что ли, — подумал капитан, — а то ведь чешусь, как кот паршивый».
Но душ на «изделии 774» не предусматривался, времена хотя бы относительного комфорта для космонавтов еще не настали.
— Сапсан, даю вводную. Впереди по курсу в зоне визуального контакта обнаружен объект вероятного противника, движется встречным курсом, дистанция три километра. Задание — объект уничтожить.
Капитан выругался про себя и взялся за округлые, похожие на большие уши, рукоятки пульта управления оружием. Собственно, из оружия на «изделии 774» имелась только автоматическая двуствольная пушка ГШ-23[2] с электроприводами наведения по азимуту и углу места. Сама пушка размещалась в специальной шаровой башенке, похожей на бородавку; наружу, словно два толстых черных волоса, торчали стволы. Лучше было, конечно, использовать «балеринку»[3], но у этой красотки водяное охлаждение. Для наведения использовался шаровой стабилизированный в двух плоскостях прицел с вводом поправок на дальность и скорость цели непосредственно в поле зрения. Сейчас к прицелу снаружи был подключен электронный имитатор цели, похожий на здоровенный вантуз с торчащим из ручки кабелем.
— Задание понял, — сообщил он в микрофон, — приступаю к выполнению.
И сунулся потным лбом в резиновый налобник прицела.
Сначала пульт управления сделали в виде «кнюппеля» — небольшой рукоятки с кнопкой, которой можно управлять одним большим пальцем: вправо — влево — вверх — вниз. При нажатии кнопки срабатывал электроспуск. Потом кто-то решил, что в невесомости управляться с кнюппелем будет неудобно, надо же за что-то держаться, и пульт переделали, взяв за основу танковый и максимально облегчив его.
С поправками на дальность и скорость цели дело тоже обстояло весьма хитро. Если тангенциальная скорость цели совпадала с тангенциальной скоростью «изделия 774», поправка на дальность была отрицательной, если наоборот — положительной. Со скоростями было еще сложнее, и капитан был искренне рад, когда сдал наконец экзамен по теоретическим основам применения стрелкового оружия на околоземной орбите. Лекции читал профессор-математик из какого-то НИИ, он же принимал экзамен. На лекциях профессор увлеченно манипулировал векторами, их проекциями, тангенциальными и нормальными составляющими орбитальных скоростей и ускорений, но на экзамене оказался снисходителен, вполне отдавая себе отчет, что бравые военные космонавты вряд ли успеют в реальных условиях применить полученные теоретические знания. Хорошо, что существовали трудяги-инженеры, которые сварганили прибор-прицел с автоматическим вводом поправок. Пилоту всего-то и нужно было, что отследить траекторию цели да нажать кнопку лазерного дальномера «Торос-К» на левом ухе-рукоятке пульта, после чего марка прицела смещалась, и оставалось только навести ее на цель и утопить кнопку электроспуска на правом.
Друтие инженеры добились работы пушки в космическом пространстве, даже гильзы, и те вылетали наружу. Впрочем, на практике никто этого еще не проверял, все было впереди.
Сначала капитана удивило отсутствие на станции ракет, но потом ему объяснили, что аэродинамические рули в безвоздушном пространстве не работают, а подходящих ракет с газоструйными рулями пока еще нет, но скоро будут. Установить шестиствольную автоматическую авиационную пушку, например, типа ГШ-6-23М[4], тоже было нельзя — хоть и легкая, но все же тяжела, зараза, да и боезапас разместить негде. Так что пока — чем вам старушка ГШ не нравится? Все-таки больше трех тысяч выстрелов в минуту при том же калибре — двадцать три миллиметра!
В темном поле зрения прицела, расчерченном красноватой сеткой, появилось расплывчатое зеленое пятно, обозначавшее цель. Василий поймал его в перекрестье, отследил и ввел скорость, замерил дальность. Прицельная марка прыгнула вниз и вправо, застрекотали приводы наведения, поворачивая пушку, после чего капитан нажал электроспуск. Выстрелов, естественно, не последовало, какая же стрельба в бассейне, но пятно рассыпалось мелкими зелеными искрами, а потом и вовсе погасло. Условная цель уничтожена! В наушниках зашипело, и крякающий голос руководителя испытаний сообщил:
— Три секунды. Плохо, курсант. Медленно. Даю вводную…
5.— Ну как, полковник? Готовы выполнить задание родины? — Глава департамента старался выглядеть значительным, и сегодня у него это получалось. Глава собой гордился. — По возвращении генеральские погоны я вам обещаю! Справитесь?
— Сделаю все возможное, — серьезно ответил Стахов, подумав про себя, что Глава чем-то напоминает давешнего соседа, хотя внешне они совсем непохожи. Глава был породистым вариантом, а сосед — дворнягой. Кроме того, в отличие от соседа Глава был умен, точнее — обучаем. Интересно, какой породы у него собака? Наверное, тоже какой-нибудь бультерьер или мастифф. Выходит, они похожи собаками. Он вспомнил о Камраде и улыбнулся. Камрад не пропадет, он такой! Мы с ним ни на кого не похожи.
— Вот и хорошо, настроение у вас, как я вижу, боевое, — завершил Глава, заметив улыбку полковника, и добавил, переходя на «ты»: — Вообще-то родина ждет от тебя завершения подвига, Сергеич. Ты начал, тебе и заканчивать, больше некому.
Василий Сергеевич не любил дешевого пафоса, поэтому, глядя Главе прямо в глаза, сказал:
— Я знаю.
Глава на миг смешался, в его серых глазах даже мелькнуло что-то человеческое, но он быстро справился с собой.
— Ну, вы тут пока побеседуйте с генералом Заходько, только без спиртного: режим. А то ведь знаю я вас, старых однополчан! Вот после возвращения — пожалуйста! А мне пора, дела государственные не терпят отлагательств. Хотя, по правде говоря, многие из них просто показуха. И все равно надоедает, хочется все бросить и уехать в деревню. Может быть, по возвращении Василия Сергеевича я и нагряну к нему. Вот так, запросто, без чинов.
