Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1979 год
— Президент не выдвигал этой поправки, мистер Коллинз, — перебил его Янг. — Ее выдвинул директор Тайнэн.
Коллинз обескураженно посмотрел на писателя:
— С чего вы это взяли?
— Со слов самого директора. Он говорит о поправке, как о своем собственном детище.
— Мало ли что он говорит. Но вы сами подтверждаете мои слова. Идея не его, но он поверил в нее как в свою собственную. Никто, пожалуй, не борется за нее активнее Тайнэна.
— Но поправка еще не ратифицирована, — тихо заметил Янг. — Ведь для ратификации требуется согласие трех четвертей всех штатов.
— Ну, так будет скоро ратифицирована, — ответил Коллинз, несколько раздраженный тем, что разговор отклонился в сторону. — Осталось получить согласие двух штатов.
— И осталось всего три штата в стране, которые еще не высказали своего мнения.
— Два из них определят свои окончательные позиции сегодня вечером. Полагаю, что тридцать пятая поправка станет отныне частью конституции США. — Коллинз взглянул на часы. — Что ж, думаю...
— Простите, мистер Коллинз, еще один вопрос, если можно... Я понимаю, что к нашему интервью он отношения не имеет, — продолжал Янг, — но очень хотел бы получить на него ответ. Как вам нравится тридцать пятая поправка?
Коллинз даже вздрогнул от неожиданности. Тем более что он вообще толком не мог ответить на этот вопрос даже своей жене Карен, даже себе самому.
— Нравится ли мне поправка? — переспросил он медленно. — Нет, не очень. По правде сказать, толком над этим не задумывался. Я был очень занят реорганизацией своего ведомства. Но я целиком положился на президента и... на директора...
— Однако, сэр, поправка имеет самое непосредственное отношение к вам и к вашему ведомству.
Коллинз нахмурился.
— Я вполне отдаю себе отчет в этом. Но тем не менее полагаю, что президент нашел правильное решение проблемы. Может, у меня и возникли определенные сомнения, но ничего лучшего предложить не могу.
Коллинз вдруг понял, что безобидный на вид мистер Янг вовсе не является таковым. И, поддавшись искушению, он вдруг спросил:
— А вам тридцать пятая поправка нравится, мистер Янг?
— Я ненавижу ее, — ответил Янг. — Мне ненавистна любая попытка перечеркнуть Билль о правах.
— По-моему, вы явно преувеличиваете. Разумеется, поправка модифицирует Билль о правах и становится над ним, но только в случае создания чрезвычайной ситуации в стране. Совершенно очевидно, что сейчас именно такая ситуация и складывается, а с помощью этой поправки мы сумеем восстановить порядок...
—...И обрушить репрессии на народ.
Почувствовав беспокойство, Коллинз решил прекратить дискуссию.
— Мистер Янг, вы же знаете, что творится сейчас у нас в стране. Такого кризиса, такого взрыва преступности и насилия еще не знала история. Возьмите хотя бы нападение банды организованных преступников на Белый дом два месяца назад. Гранаты, пулеметный огонь. Убито тринадцать охранников и семь беззащитных туристов. Восточный зал (1 Восточный зал — парадное помещение Белого дома, где происходят различные церемонии.) разнесен в клочья. Или вот такой факт — один математик опубликовал сегодня расчеты, согласно которым каждый девятый человек, родившийся в этом году в Атланте, погибнет от руки убийц, если останется жить в городе. Повторяю: такой волны преступности мы не знали за всю нашу историю. Так какое же решение можете предложить вы?
По тому, как быстро ответил Янг, было очевидно, что он не раз задумывался над этими вопросами:
— Я бы привел наш дом в порядок, перестроив его с фундамента до крыши. Для того чтобы покончить с преступностью, я принял бы решительные меры по борьбе с нищетой, экономическим неравенством и угнетением, с несправедливостью...
— На полный капитальный ремонт уже нет времени. Послушайте, я вовсе не расхожусь с вами во взглядах на то, что необходимо сделать в принципе. И в должное время все это будет сделано.
— Это никогда не будет сделано, если пройдет тридцать пятая поправка.
Коллинзу не хотелось продолжать спор.
— Удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство, мистер Янг. С директором Тайнэном вы тоже так разговариваете?
— Вряд ли я беседовал бы здесь с вами, позволь себе так разговаривать с директором, — пожал плечами Янг. — С вами я откровенен, потому что вы кажетесь мне славным человеком.
— Я и есть такой человек.
— И... — надеюсь, вы не обидитесь — я просто никак не могу понять, как вы оказались в этой компании.
Удар попал в точку. Месяц назад, когда Коллинз решил дать согласие занять пост министра юстиции, он услышал то же самое от Карен. Жене ответ нашелся, но отвечать человеку, абсолютно незнакомому, он не собирался. Вместо этого Коллинз сказал:
— Вы предпочли бы увидеть на моем месте кого-нибудь другого? Ставленника директора Тайнэна, например? А почему, по-вашему, я согласился принять эту должность? Потому что считаю, что славные люди должны приходить к финишу первыми. — Он снова посмотрел на часы и поднялся из-за стола. — Сожалею, мистер Янг, но наше время истекло. Знаете что, позвоните мне через два-три месяца. Я тогда уже основательно освоюсь и, может быть, сумею помочь вам больше. Кстати, мистер Янг, давно вы работаете с директором Тайнэном?
— Почти шесть месяцев. По разу в неделю.
— Ну так скажите мне: что вы о нем думаете?
Янг слабо улыбнулся.
— С вашего позволения, мистер Коллинз, я прибегну к пятой поправке (1 Согласно пятой поправке к конституции США «никто не должен принуждаться свидетельствовать против самого себя в уголовном деле».). Она ведь еще не отменена, не правда ли? Эта работа дает мне кусок хлеба, не хотелось бы ею рисковать. Спасибо вам.
С этими словами Янг ушел.
Углубившись в бумаги, Коллинз вскоре забыл о посетителе — убийства, похищения, заговоры и мятежи требовали всего его внимания.
Зазвонил телефон. Коллинз поднял трубку.
— Слушаю.
— Извини, если я тебе мешаю, дорогой... — раздался голос Карен. — Я просто хотела уточнить, когда за мной зайдет машина. В семь?
— Без четверти. В семь мы уже должны встретиться и через пятнадцать минут быть в Белом доме. Президент хочет, чтобы все собрались вовремя — будет транслироваться голосование из штатов Нью-Йорк и Огайо.
— Но почему ты должен смотреть телевизор вместе с ними?
— Во-первых, так хочет президент, а это уже достаточная причина. Во-вторых, я министр юстиции, а сегодня вечером решается судьба тридцать пятой поправки, что меня непосредственно касается.
— Да, да, я понимаю. Не сердись на меня, Крис. Я как-то не сообразила сразу, что сегодня такой важный вечер. — Карен помедлила. — Крис, а мы хотим, чтобы поправка прошла? Я читала о ней много плохого.
— И я тоже, милая. Не знаю. Я правда не знаю, что хорошо, а что плохо.
Повесив трубку, переложив часть бумаг в ящик для исходящих документов, засунув остальные в портфель. Коллинз думал о Карен. Она заслуживала самого лучшего отношения с его стороны. Он ведь знал, что предстоящий вечер — мука для нее. Карен с самого начала была против его перехода из частной юридической фирмы в Лос-Анджелесе в государственный аппарат в Вашингтоне. Еще больше ей не нравилось его недавнее назначение на пост министра. Карен пыталась доказать Коллинзу, что его новая работа обречена на неудачу. Каким бы важным ни был его пост, все равно, в конце концов, его сделают козлом отпущения. Страна катится к катастрофе, а его поставили у руля. И, помимо всего остального, Карен отнюдь не хотелось дружить по обязанности, общаться с неприятными ей людьми и быть на постоянном прицеле у прессы, как этого требовало новое положение Коллинза. Они были женаты всего два года — для обоих вторым браком, — и Карен была на четвертом месяце беременности: она хотела лишь семейного уюта.
Коллинз поднялся с кресла, твердо решив весь вечер не отходить от жены ни на шаг, как бы трудно это ни было. Он потянулся во весь свой огромный рост, да так, что кости захрустели.
Въезжая в ворота Белого дома, Коллинз увидел из окна своего «кадиллака» огромную толпу репортеров.
Майк Хоган, телохранитель Коллинза, повернулся к нему с переднего сиденья и спросил:
— Будете с ними беседовать, мистер Коллинз?
— Не хотелось бы...
Выйдя из машины у Северного портика, Коллинз взял жену под руку и торопливо зашагал к подъезду вслед за Хоганом. С журналистами он был приветлив, но неразговорчив и ответил лишь на один вопрос, прежде чем скрыться в дверях.
— Говорят, вы будете следить сегодня за голосованием по телевизору! — крикнул ему журналист из телекомпании. — Каких вы ждете результатов?
— Мы будем смотреть «Унесенные ветром» (1 «Унесенные ветром» — знаменитый фильм с Вивьен Ли и Кларком Гейблом, поставленный по одноименному роману Маргарет Митчелл. Действие происходит во время гражданской войны в США.), — ответил Коллинз. — Надеюсь, что Север победит.
