Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1983 год
— Знаю ли я тебя, друг, который приходит ночью? — прошептал МакГэвин.
— Кроуэлл-кто-шутит, я — Порнуу-ран. Ты не знаешь меня, хотя я знаю тебя. Ты пришел сюда с моим братом, Киндлом-кто-правит. — Бруухианин отвечал тоже шепотом.
— Разве Киндл-кто-правит в твоей семье?
— Да. Священники доверили моей семье честь-традицию принимать в члены высших из людей — Киндла-кто-правит и до него Малатесту-высочайшего.
— Порнууран, можешь ты увести меня из этого места, прежде чем пустыня станет светлой?
Бруухианин рассмеялся.
— Кроуэлл-кто-шутит, ты действительно наивеселейший из людей. Мои братья и я пришли смотреть человеческий ритуал перехода в «тихий мир». Мы не вправе вмешаться. Священники увидели красный свет в пустыне и послали нас сюда. Может быть, надо помочь отнести «тихих».
— Где твои братья?
— Кроуэлл-кто-шутит, мои наистарший и наимладший братья стоят около их брата Киндла-кто-правит. Он также попросил нас, чтобы мы отвели его в темноте к тебе, но мы не могли нарушить приказ священников.
«Ну спасибо и на этом!» — подумал Отто и вдруг осознал, что различает слабые очертания туземца на фоне более светлой скалы. Он достал коробочку и проглотил последнюю таблетку гравитола. Мгновенно усталость как водой смыло.
МакГэвин выглянул из-за края валуна. Он еще не мог различить Киндла, но это было дело всего лишь нескольких минут: заря здесь разгоралась быстро. И тогда Киндл не спеша направился к нему.
Внезапно у Отто родился план... Он был вопиюще прост, но и достаточно рискован.
Отто набрал камней и пополз по пустыне с максимальной быстротой, какую только позволяла осторожность.
К тому времени, как его рука нащупала край пыльной ямы, уже достаточно рассвело, и он увидел, как его кисть исчезает в порошке. Отто пошарил вокруг, чтобы понять, как идет край ямы, затем высыпал камни на твердь, положил рядом вибронож и опустился в теплую яму, борясь с желанием немедленно выкарабкаться наружу.
Он сложил камни на краю таким образом, чтобы они скрывали его голову, когда он погрузится по подбородок.
Отто нажал на кнопку виброножа. Клинок вышел только наполовину. Он коснулся его пальцем — лезвие не вибрировало. Должно быть, пыль набилась в механизм. Что же, у него все еще оставались лезвие и острие.
Он услышал, как передвигается Киндл — примерно метрах в двадцати от него. Все еще не видя противника, МакГэвин швырнул камень в ту сторону.
Ответом была вспышка лазера. Луч опалил валун, за которым МакГэвин прятался ранее. Он услышал, как лопается камень, и ощутил острый запах озона и двуокиси азота.
— Что, МакГэвин, жарко? Я знаю, где ты, я слышал, как мои маленькие друзья направились к тебе. Лучше выходи и избавь себя от ожидания.
Отто выглянул из-за бруствера и увидел спину Киндла всего в пяти метрах. Если бы нож работал, он метнул бы его. Но два дюйма неподвижной стали годились только для ближнего боя.
МакГэвин сжал нож, тихо выбрался из ямы и легко побежал к Киндлу. Тот орал, обращаясь к валуну, и водил лазером на уровне глаз. Все было просто — даже чересчур.
Вдруг один из бруухиан дернул головой, завидев Кроуэлла. Киндл уловил движение и обернулся. Отто сделал нырок. Луч скользнул по МакГэвину — его плечо и половина лица вспыхнули, — но тут же ушел в сторону. Отто навалился на Киндла, и оба тяжело грянули в пыль. Не видя света от боли и ненависти, в слепой ярости МакГэвин прижал здоровую руку Киндла к земле и — в то время как рыскающий луч бесцельно бил по скале — вонзил нож в спину врага. От толчков нож заработал: лезвие с гудением выскочило до отказа.
Отто встал и тут же почувствовал, как волны боли захлестывают его тело. И вспомнил свои тренировки.
Все еще склоняясь над телом Киндла, он закрыл глаза и принялся за гипнотренинг, который должен был обособить боль, отделить ее от тела и согнать в крохотную точку. Когда боль сжалась в булавочный укол, раскаленный до звездной температуры, он вырвал ее из тела и оставил вовне, в каком-то миллиметре от кожи. Осторожно, осторожно он сел на землю и медленно высвободил те участки мозга, которые не были заняты удержанием боли снаружи.
Отто коснулся лица тыльной стороной кисти, а когда отнял руку, за ней потянулись длинные нити расплавленной пластиплоти. Материал, из которого была сделана его рубашка, испарился, а пластиплоть на плече словно растаяла. Там виднелась его подлинная кожа — воспаленно-розовая по краям, потом красная, вздувшаяся волдырями, и, наконец, в центре раны — черная.
Из-за скал вышли два молодых бруухианина и остановились над Киндлом. Следом появился наистарший. Он приблизился, сильно хромая, и что-то быстро пророкотал, столь быстро, что Отто не уловил смысла.
Двое бруухиан подняли одеревенелое тело Киндла и водрузили его себе на плечи, как бревно. Внезапно МакГэвина осенило, что Киндл, в сущности, не был мертв. Наистарший и наимладший братья переправили его в «тихий мир». Он уставился на рот Киндла, перекошенный от боли, и вспомнил, что Уолдо говорил о клетках, увиденных в микроскоп.
Этот человек был еще жив, но он умирал. И он будет умирать теперь сотни лет...
Еще до полудня доктор Норман с двумя носильщиками отыскал дорогу в пустыне и вышел к Кроуэллу. Перед ними сидел израненный человек. Половина лица его была страшно обожжена, зато другая половина улыбалась.
Джо Холдеман, американский писатель Перевели с английского В. Бабенко и В. Баканов Рисунки Г. Филипповского
Незаменимая верная кэлпи
И вы никогда не слышали о кэлпи? — недоверчиво переспрашивает Майкл Коу. Мы медленно передвигаемся вдоль кип шерсти, подготовленной для продажи на аукционе в Брисбене.
Его вопрос не возник из «ничего». Мы здесь с восьми утра, и все разговоры идут только о шерсти, обо всем, что связано с ее производством: об овцеводстве, ведущей отрасли хозяйства Австралии, о породах овец, об отличии ферм в увлажненных и в полупустынных зонах.
— Так и не слышали ничего? — снова спрашивает Майкл.
— Известно, что это порода австралийских пастушеских собак. Как и все овчарки, они помогают в работе с овцами.
— Ну, знаете... А вот именно о кэлпи?
— Все, что знал, уже сказал. И тем исчерпал свои познания.
— Хотите, попозже расскажу... Без этих чудо-собак овцы неуправляемы. Представьте, что могут сделать несколько человек с тысячной отарой? Впрочем, отложим разговор до вечера. Пятью минутами тут не обойдешься.
Рабочий день был позади, и в номере гостиницы, подведя итоги закупкам, напоминаю Майклу о его обещании.
— С чего бы начать и как изложить существо дела? — начал он. — Я не бог весть какой рассказчик, но постараюсь изложить все, что сам знаю о кэлпи. Заранее извините мне сухость и краткость. Будь я поэтом — написал бы о кэлпи поэму, но я всего лишь специалист по шерсти.
— Одну минуту, мистер Коу, — сказал я, — возьму блокнот. Я хотел бы успеть записать...
— Родом я из фермерской семьи, — он уселся поудобнее, — а фермеры, знаете, любят поговорить.
Овцеводческие хозяйства у нас — традиционно малолюдны. И фермеры уже полтораста лет используют специальную породу собак — кэлпи. Они весьма способны к обучению и, по-моему, созданы самой природой для работы с овцами. Масть кэлпи весьма разнообразна — черная, рыжая, коричневая, желтоватая, дымчато-пепельная... При перегоне овец с одного пастбища на другое кэлпи разделяют стадо на части, умеют выгнать из его гущи отдельных животных, провожают их на стрижку и обратно в загон. Среди кэлпи есть просто выдающиеся создания, рекордсмены. О них пишут в сельских газетах, журналах. А в Сиднее создано обществе по работе с кэлпи, которое изучает сферу использования этих собак.
Как порода, кэлпи относительно молода. Их прародители вместе с овцами были завезены к нам в прошлом веке из Шотландии. С тех пор эта порода овчарок непрерывно улучшалась в австралийских условиях. В числе «суперсобак» был пес дымчато-пепельной масти по кличке Койл. Он стал героем соревнований в Сиднее еще в 1898 году. В первый день Койл набрал наибольшее количество очков. Но под вечер случилась беда — лапа собаки попала под колесо телеги. Хозяин наложил лубки на перелом. На следующий день Койл отлично выполнил задания второго тура, пробежав на трех ногах дистанцию быстрее всех соперников.
С тех пор демонстрация работы кэлпи с овцами очень популярна на сельских выставках. Широко используются собаки и в научно-исследовательских целях. Сейчас поголовье кэлпи — восемьдесят тысяч. Вот сколько незаменимых помощников у человека. Лучшими, главными качествами этой породы скотоводы считают высокую восприимчивость к дрессировке, привязанность к хозяину, безукоризненное послушание. Немаловажны и ловкость, быстрота, бдительность, неутомимость, безотказность и, если можно сказать так о собаке, любовь к работе. Кэлпи никогда не повредит овце, даже если та не подчиняется. Эти собаки легко переносят резкую перемену погоды, хорошо приспосабливаются к разным климатическим зонам.
