Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1979 год
— Ты же сказал, что он удачно женился.
— Он женился на девушке, какие выходят замуж за преуспевающих молодцов. Я полагаю, она была в общем-то милая девушка, и, пожалуй, ее не следует осуждать, но она не привыкла к неудачам, как, впрочем,
и он сам. Правда, он был в силах обойти пожар стороной. Он мог снять себе одну комнату, ездить по делам на автобусе. Она этого просто не умела, а потом, как всегда бывает с такими женщинами, где-то сбоку притаился отвергнутый претендент...
— Как он это перенес?
— Тяжело. Ведь он и женился так же, как и играл в футбол или сдавал экзамены, — с полной отдачей. Этот удар ему было труднее пережить, чем все остальные события. Но Клив Уилер не бросил своего дела. Его ничто не могло остановить, пока не были оплачены все счета до последнего цента. И все проценты. Он продолжал, пока чистая сумма всех активов не достигла той же цифры, какая была до того, когда его бывшие партнеры начали выедать ее сердцевину. И, едва закончив это, он бросил фирму. Понимаешь, послал ко всем чертям! Продал буквально за бесценок.
— Все-таки сорвался под конец?
Карл Триллинг насмешливо взглянул на брата.
— Сорвался? Смотря что под этим понимать... Ты в силах представить себе, что у Клива Уилера, может, и цель-то была — прийти к нулю? В конце концов, что такое успех? Человек принимает решение, чего ему достичь, и затем добивается этого.
— В таком случае, — задумчиво сказал Джо, — самоубийство тоже успех.
Карл долго и пристально смотрел на него.
— Справедливо, — сказал он и тоже задумался.
— А потом, — спросил Джо, — почему все-таки нуль?
— Я давно пытаюсь понять Клива Уилера, но под черепную крышку человеку не заглянешь. Не знаю, но догадываюсь. Он не хотел никому быть обязанным, не хотел оставаться даже в пустяковом долгу. Я бы сказал так — он хотел уйти, но уйти на своих собственных условиях.
— Дошло, — сказал Джо.
А Карл Триллинг глядел на него и думал. Самая славная черта у старины Джо — он умеет ждать. Сколько лет разлуки, почти никакой переписки, кроме поздравительных открыток ко дню рождения, и то не всегда, — и все же вот он здесь, рядом, такой же, как прежде, как будто мы и не разлучались. А я ведь и не приехал бы, если бы это не было так важно для меня, если бы не был уверен, что он мне поможет. Обо всем этом мы не сказали ни слова. Не нужно. Пусть я сорву какие-нибудь его планы — мне не надо об этом тревожиться. Он сам обо всем позаботится.
Вслух Карл сказал только:
— Я рад, что приехал, Джо.
— Правильно сделал, — ответил Джо, и этим было сказано все то, о чем думал Карл.
Карл улыбнулся, ударил Джо по плечу и продолжал рассказ:
— Короче, Уилер ушел. Проследить его путь в последующие годы не так-то легко. Он принимался за разные дела — и всегда за что-нибудь новое. Скажем, магазин самообслуживания — никаких стеллажей, никакой магнитофонной музыки, просто аккуратные штабеля открытых ящиков, из которых покупатель брал, что ему нужно, и помечал цену по ярлыку на ящике; карандаш висел тут же на шнурочке. Мороженое мясо, рыбу, яйца, продукты местного производства Уилер продавал по ценам всего на два процента выше оптовых. Покупатели честно соблюдали правила: во-первых, никто не мог быть уверенным, что кассир и контролер не знают всех цен, а во-вторых, обманывать, когда цены и без того так низки, было бы просто свинством. Накладные расходы были ничтожны — никаких лишних затрат на продавцов и подсобный персонал — ведь Уилер экономил тысячи человеко-часов, отменив разметку цен на всех штучных товарах; немудрено, что цены у него были вне всякой конкуренции. Но он продал этот магазин и принялся за другое. Он создал производство натуральных продуктов для грудных детей без консервирующих добавок, а потом продал и его и начал новое дело. Он, понимаешь ли, разработал рецептуру производства пластмассовой посуды, которую можно уничтожать сжиганием, причем воздух не загрязняется вредными газами. Это изобретение он запатентовал, а патент продал.
— Об этом я слышал. Правда, посуды самой еще не видел.
— Может быть, еще увидишь, — сказал Карл. — Во всяком случае, у него все это было налажено. Я не слышал ни об одной неудаче — за что бы он ни брался, у него все получалось.
— Похоже на омоложенное издание твоего уважаемого босса, великого человека.
— Ты не единственный, кто это понял. Мой босс не лишен слабостей, но деловое чутье ему никогда не отказывало. Он всегда был готов ухватить своими щупальцами любого подвернувшегося ему ценного человека, а Кливленда Уилера, насколько мне известно, он взял на прицел давно. Время от времени он делал ему предложения, не сомневаюсь, но тогда Клив Уилер еще не был готов работать на такого босса. Весь строй его характера требовал самостоятельности, а в прочно утвердившейся империи это невозможно.
— Кандидат в наследники, — сказал Джо.
— Именно, — подтвердил Карл. — Я знал, что ты поймешь, к чему я клоню, раньше, чем я закончу...
— Но ты все-таки закончи.
— Правильно. Понимаешь, мне нужна твоя помощь, а если ты не будешь знать всей истории, то по-настоящему помочь мне не сможешь...
— Давай выкладывай.
И Карл Триллинг принялся выкладывать:
— Уилер нашел себе девушку. Звали ее Клара Приета, родом из какого-то техасского городка. Она была дьявольски умна. И хороша собой необычайно. Так вот, ей понадобился Клив — сам Клив, а не то, что он мог ей дать. Она влюбилась в него, когда он сидел на очередном нуле. Они были радостью друг для друга каждый день и каждый час. Я полагаю, что примерно в это время Клив снова принялся за дела. Вскоре он купил маленький домик и машину, а затем вторую машину для Клары. Она не очень-то и хотела эту машину, но ему всегда казалось, что он слишком мало для нее делает. И Клив настоял на покупке. Однажды вечером они поехали в гости к друзьям — она прямо из дома, а он после делового дня из города, ведь машин у них было две. Домой они поехали тоже каждый в своей машине, Клара впереди. Она потеряла управление, и машина перевернулась на его глазах. Она умерла у него на руках.
— О господи.
— Да, вот такой счастливчик. Но это еще не все. Через неделю, где-то в центре города, он оказался у одного банка в самый момент его ограбления. Подцепил случайную пулю — пропахала ему затылок, пришлось неподвижно лежать семь месяцев — хватило времени обо всем подумать. Когда он вышел из больницы, ему сообщили, что его управляющий удрал на юг, прихватив все денежки. Все до цента.
— Что же он стал делать?
— Принялся работать и оплатил больничный счет.
Они долго сидели в машине, не зажигая света, и молчали. Потом Джо спросил:
— Интересно все-таки, о чем он думал в больнице?
Карл Триллинг ответил:
— Неважно, о чем он думал, важно, что решил. Клив вел чистую игру, упорно работал, был честен, лоялен и прямодушен; он был в отличной форме, он был умен. Когда он вышел из больницы, у него остались только два последних качества. Куда девались все остальные, один бог знает.
— И тогда он пошел работать на старика?
— Да. Уилер теперь вполне созрел для этого. Старик, как ты знаешь, стал современным мифом. Никто его не видит. Никто не в силах предугадать, что он прикажет через минуту. Кливленд Уилер укрылся в его тени и исчез для людей почти так же, как и сам босс. Старик всегда был затворником, а после появления Клива еще больше отдалился от людей. Впрочем, с ним это дело обычное — то долгие периоды полного покоя, а потом вдруг неожиданные выезды с рекламной шумихой, деловые встречи. Можно предположить, что какой-нибудь могучий гений из его подручных все это придумывает — кто может знать? Только люди, наиболее приближенные к нему, — Уилер, Эпстайн и я. Я лично ничего не знаю.
— А Эпстайн умер.
— Да, Эпстайн умер. Таким образом, остается один Уилер. Что касается меня, то я личный врач старика, а не Уилера, причем нет никаких гарантий, что когда-либо стану его лекарем.
Джо Триллинг пошевелил затекшими ногами и откинулся на спинку сиденья, задумчиво глядя в темноту, наполненную шепотом древесной листвы.
— Начинает проясняться, — пробормотал он. — Старик на излете, ты тоже легко можешь вылететь. Правда, к счастью, в другом направлении. Уилер останется один, без присмотра.
— Вот именно, и я до конца его не понял и не знаю, что он станет делать. Знаю одно, что в его руках будет сосредоточена такая власть, какой не обладает ни один человек на Земле. У него будет столько денег, что вряд ли он захочет дальше обогащаться. Масштабы его богатства будут превосходить все, что мы можем себе представить. Но меня тревожит другое: Уилер — это человек, которому жизнь, можно сказать, убедительно доказала, что быть добрым, сильным, великодушным, честным не очень-то выгодно. Возникает вопрос — куда именно толкнет его этот жизненный опыт? Если предположить, что за последние годы все больше решений исходило от него, можно попытаться экстраполировать, куда он направит свою энергию. Пока можно быть уверенным только в одном — ему будет удаваться все, что он задумает. Такая уж у него привычка.
