Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1975 год
И снова потерял сознание.
...Каня нахлебался воды, и фельдшеру в госпитале пришлось часа три возиться с ним. А мичман, когда в него влили стакан спирта, очнулся, но сразу же снова заснул.
Он не слышал, как за корму спустили на плотике Красовского с минерами, не слышал, как потом их тащили обратно на палубу, как корабль дал ход. Он не слышал даже того, как через несколько минут за кормой разрезал штормовую ночь могучий взрыв, разодравший этот непроглядный снег. Вскинулось над базальтовыми валами до самого неба вытянутое, лохматое, похожее на даурскую папаху облако.
...Очнулся Дубовец только следующим вечером и какое-то время не мог припомнить, что случилось. Дробно вибрировал корпус корабля, и он понял, что это корабль. Слабо потянуло спиртом, и было ясно, что он в госпитале.
Во всем существе был счастливый, освобожденный, отчужденный покой. Как тогда, когда они, в конце концов, вырвались из страшного «ока тайфуна». Тишина.
Он раскрыл глаза и увидел на соседней койке Каню. Тот широко улыбался, глядя на него.
— Обезьяну в моей каюте знаешь? — спросил Степан. — Возьми, подари, кому захочешь.
И, примиряясь с неизбежностью, закрыл глаза.
Авторизованный перевод с белорусского В. Севрука
Сезон пяти тысячелетий
Имею ли право я, археолог, представитель профессии, весьма относительно связанной с путешествиями в классическом их смысле, выступать рядом с людьми, отсчитавшими тысячи километров дорог и бездорожья?
Ведь археологический быт — явление чрезвычайно устойчивое, обжитое. Атмосфера археологического лагеря менее всего подвержена «романтическим ветрам» дальних странствий. Здесь все налажено и отработано, а в долголетней экспедиции вдобавок скреплено устойчивыми, «оседлыми» традициями.
Так получилось в моей жизни, что уже шестнадцатый год каждое свое лето я провожу в степях Нижнего Поволжья — в Поволжской археологической экспедиции Института археологии АН СССР и МГУ им. М. В. Ломоносова.
Шестнадцать лет я выезжаю практически на одно и то же место. Как служащий каждое утро к своему письменному столу, где каждое чернильное пятно или царапина знакомы «наизусть».
Но вот всего лишь один полевой сезон 1974 года.
...Скреперы тонкими слоями снимают насыпь кургана. За каждой машиной идет археолог. Маленькая косточка, пятно другого грунта на зачищенной скрепером полосе — машина останавливается. В ход идут лопаты, затем ножи и кисточки.
...И начинается путешествие, немыслимое ни при какой другой профессии.
Каждый год в апреле археологи и этнографы собираются на Всесоюзную сессию, посвященную итогам предыдущего полевого сезона. Позади зимние месяцы обработки находок, сделанных во время раскопок, впереди — новый полевой сезон. И поэтому на апрельское заседание нашего клуба мы пригласили археолога доктора исторических наук Г. А. Федорова-Давыдова и рассказываем об уникальном открытии, сделанном в Грузии.
Когда-то, в самом начале III тысячелетия до нашей эры, здесь на земле, обильно увлажненной бесчисленными протоками великой реки, жили племена земледельцев и скотоводов. Как они называли себя и под каким именем они были известны . соседям, этого мы, наверное, не узнаем никогда. Они хоронили своих сородичей в больших прямоугольных ямах, насыпая над ними курганы. Самые древние в нашей стране. Эти курганы достигали огромной величины — когда хоронили вождей, племенную. аристократию. Один такой курган — в поперечнике 90 метров — воздвигли специально для... ребенка. Наверняка он был представителем племенной знати. Это доказывала редчайшая для того времени находка — небольшое височное золотое кольцо. Одно из древнейших золотых изделий, найденных в Восточной Европе!
Прошли века. Во II тысячелетии до нашей эры сюда пришли другие племена, имя которых для нас тоже неизвестно. Они хоронили своих сородичей уже не в простых ямах, а в сложной конструкции катакомбах. Это тоже были племена земледельцев и скотоводов. Но из поколения в поколение скотоводство у них становилось все интенсивней и все больше и больше отделялось от земледелия. И настало время, когда оно окрепло настолько, что стало кочевым. Началась длительная эпоха господства кочевников в степях Поволжья. А в середине I тысячелетия до нашей эры здесь появились кочевые племена, имя которых уже осталось в истории. Сарматы. Могучие, воинственные, победившие непобедимых скифов. Они, как и их предшественники, исчезли, растворились впоследствии среди новых пришельцев. Но остались могилы.
В прошлом году мы распахали женское погребение IV века до нашей эры. Рядом с умершей положили тушу барана — пищу для загробной жизни — и украшения. Бусы — мы собрали более 800 бусин. Удивительного изящества подвески из черного камня в золотой оправе. Чернолаковую чашечку, изготовленную греческими мастерами. Двуручную амфору с клеймом греческого города Гераклеи. В другом сарматском погребении мы нашли прекрасные серебряные бляхи от лошадиной сбруи — фалары — с изображением всадников с мечами и в доспехах.
Раскапываем еще одну сарматскую могилу. Вдруг под ножом что-то сверкнуло. Расчищаем дальше, с трудом сдерживая волнение. Золотые бляшки покрывают всю одежду погребенного сармата, кроме того — золотые украшения на колчане. На животе — две пряжки от двух поясов — признаки знатности и власти у древних кочевников. Целый день мы работаем над этим богатым погребением, расчистили кинжал в деревянных, выкрашенных в ярко-красный цвет ножнах тоже с золотым покрытием. Колчан со стрелами, сосуд. После фиксации и зарисовок снимаем украшения. Считаем бляхи — их почти 300 штук. Укладываем золотую фольгу в вату, на всякий случай прочищаем дно могилы, и... открывается тайник под костяком погребенного.
Древние боялись грабителей могил, самое ценное клали в тайнички — ямки на дне могилы под костяком или в замазанные глиной нишки в стенке могилы. На такой тайник мы и наткнулись. Напряжение достигает предела. На дневную поверхность извлекается бронзовый котел, в нем — крюки, деревянная чашечка. Появляются на свет два серебряных фалара и, к нашему величайшему сожалению, — дно тайничка. Но и того достаточно; и нельзя нам в этот день жаловаться на археологическое счастье. Да и не золото и драгоценности ищем мы в размытых и заросших бурьяном курганах...
Кочевники — в науке их называют номадами — самая консервативная традиционная среда. Тысячелетия не могли изменить их социально-экономическую структуру. И когда рядом с сарматскими курганами, как бы «сжимая» долгие столетия в единый миг, появились города средневековья, они долгое время оставались островками в кочевничьем мире. Рядом с остатками средневековых городов вырастали курганы печенегов и половцев, извечных соседей и неизбежных врагов Древней Руси. Эти народы, к которым русские привыкли и которых не очень боялись, захлестнула волна других кочевых народов, которые древнерусские хронисты объединили словом «татары». Нижнее Поволжье стало центром нового государства — Золотой Орды. И сохранились остатки города, тысячекратно проклятого в древнерусских летописях, сказаниях, народ-" ной памяти. Золотоордынская столица Сарай.
На слезах и крови покоренных народов, русских и булгар, кавказцев и жителей Средней Азии, ремесленников Крыма и Китая выросли в пустынных степях Нижнего Поволжья, как сказочные цветы, быстро распустившиеся и столь же быстро завядшие, великолепные дворцы и города золотоордынских ханов. И когда эти места в 1333 году посетил знаменитый путешественик Востока Ибн-Баттута, который смог на них посмотреть без ненависти и вражды, то он был поражен их богатством, великолепием и многолюдством.
«Город Сарай, — писал он, — один из красивейших городов, достигающий чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненной людьми, красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать размеры его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня... И все это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов. В нем тридцать мечетей для соборной службы... Кроме того, еще чрезвычайно много других мечетей. В нем живут разные народы, как-то: монголы — это настоящие жители страны и владыки ее, некоторые из них мусульмане: асы, которые мусульмане; кыпчаки, черкесы, русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и других мест живут в особом участке, где стены окружают имущество купцов».
