Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1977 год
Он достиг вершины.
Для него это была семидесятая по счету победа. На свой следующий бой он выйдет в красных лентах первого класса.
Л. Ольгин
Алтай: по пути Рериха
Окончание. Начало в № 7.
Я вспомнила картину Рериха «Озеро нагов», и что-то неуловимо знакомое почудилось мне в ней. Так я все больше убеждалась, что постоянный отблеск Алтая лежит на многих его гималайских полотнах...
В Верхний Уймон мы вернулись за два дня, проведя в последний из них одиннадцать часов в седле. А потом из Усть-Коксы приехал «газик»; за его баранкой в спортивной куртке и лихо надвинутом берете сидел Алексей Кайдасынович Сакашев. И мы вдоль берега Катуни двинулись к Тюнгуру, мимо древних курганов Катанды. Это были такие же курганы, которые Рерих видел потом в Монголии, а позже и в Тибете...
Призраки Кара-Тюрека
Теперь я знаю, как вызываются призраки. Выбирается подходящая скала. Обязательно подходящая, иначе ничего не выйдет. И чем древней, тем лучше. Набирается в обычный туристский котелок вода. И если этой водой полить подходящую скалу в подходящем месте, то...
Но, как говорит Петр Яковлевич Антонов из Катанды, — надо все по порядку. Я ссылаюсь на него, потому что он имел прямое касательство к описываемым дальше событиям. Петр Яковлевич стал краеведом не сразу. Он сооружал метеостанцию в снежных горах Кучерлинской долины, до войны работал на ней начальником. Там, в горах, и заприметил подходящую скалу. Скала называлась Кара-Тюрек, что по-алтайски значило: «Черная сердцевина». Еще в Катанде мы с ним детально выяснили, насколько эта скала подходящая. Меня, правда, несколько смущало одно обстоятельство: последний раз Петр Яковлевич видел Кара-Тюрек в 1939 году. И сейчас он, конечно, не мог сказать — осталась ли та окала подходящей или нет. Старожилы же Тюнгура о ней просто ничего не знали. Оставалось одно: поехать самим и проверить. Тем более что один из маршрутов рериховской экспедиции проходил именно по этой, Кучерлинской, долине. Таким путем Рерих достиг подножия Белухи.
В Тюнгуре нам дали лошадей, и мы тронулись. Холмистая равнина, которая тянулась по берегу Катуни, постепенно меняла свой вид. Лесистые горы теперь вплотную приблизились к ней, и конная тропа потянулась вверх. К полудню тропа свернула в Кучерлинскую долину, и под нами, внизу, уже шумела не Катунь, а Кучерла. Тропа поднималась все выше и шла по краю каменной кручи, отвесно обрывавшейся в воды бурлящей реки. Временами долина сужалась и превращалась в каньон с уступами коричневых скал. На ярко-голубом небе появились четкие линии снежных гор. Я где-то уже видела эти очертания...
— Что это? — спросила я Петра Яковлевича.
— Отроги Белухи, Кучерла Баш. Ну, конечно! — обрадовалась я.
Мы ведь облетали их на вертолете в августе 1974 года, когда снимали фильм о Рерихе. Тогда над Белухой плыли облака, и их тени затевали игру со снегами, с каменистыми склонами, со струями текущей воды. Камни, как и облака, принимали очертания людей, всадников, призрачных дворцов. Как будто оживали легенды о спрятанных в этих снегах городах и сокровищах, легенды о Беловодье... «О снеговых вершинах Белухи свидетельствуют снега Гималаев», — писал Рерих. Одна из его лучших картин так и называется «Белуха». Белуха была завершающим и, пожалуй, наиболее трудным этапом маршрута Рериха...
Солнце стояло уже низко, когда тропа пошла под уклон, а отвесные скалы отступили от реки, освобождая ее и давая простор высокой траве и пестрым цветам речной долины. Утомленно жужжали шмели, пересвистывались птицы, готовясь ко сну. На земле есть места, которые называют заповедными. Кучерлинская долина, там, где мы расседлали своих коней, была таким местом.
Тут же стояла почерневшая от времени скала, нависая своей верхней частью над сухой, утоптанной землей. Полускала, полупещера. Когда я к ней подошла, то сразу поняла, что это самая что ни есть подходящая скала. В заповедных местах всегда есть подходящие скалы. Только их надо найти. Вызывание призраков я отложила до утра. Моим призракам нужен был дневной свет.
Когда наступило долгожданное утро, Кара-Тюрек отдал своих призраков. Отдал очень быстро, довольствовавшись лишь котелком прозрачной речной воды. Вот что значит подходящая скала...
Они стали появляться один за другим. Сначала это был человек, немного неуклюжий, но все-таки человек. Потом появился олень, изящный и легкий. За ним сквозь камень проступили козлы с мощными рогами, заброшенными на спину. Так я впервые увидела древние петроглифы Кара-Тюрека. Их было немного, и они покрывали боковые и среднюю части скалы на уровне человеческого роста. Вода четко проявила их линии, утонувшие в темном выветренном камне. И эти линии были совершенны. Сколько тысяч лет жили рисунки на этой скале? Некоторые из них по стилю напоминали петроглифы ранних кочевников Алтая, тех, пока еще не очень хорошо известных нам народов, которые создали свою культуру в первом тысячелетии до нашей эры. Другие, видимо, возникли в более ранний период. Может быть, даже в конце неолита, нового каменного века. Видел ли Рерих рисунки Кара-Тюрека? Ответить на это безоговорочно «да» — трудно. Но такая возможность не исключена. Он проходил здесь... Петроглифы для Рериха были одним из ярчайших следов, оставленных прошедшими здесь и в других местах народами. Художник их исследовал и анализировал. Они нашли отражение в его творчестве. Картина «Знаки Гесэра» посвящена древним рисункам. Особое внимание Рериха привлекали круторогие козлы. Именно их он относил к периоду неолита. В своей книге о Центрально-Азиатской экспедиции Рерих писал: «Так уже на полпути от Кашмира на скалах начинают попадаться древние изображения. Их считают дардскими изображениями, приписывая основу их старым жителям Дардистана. Присматриваясь к этим типичным рисункам на поверхности скал, вы замечаете их два различных типа. Одни более новые, более сухие по технике... Но рядом с ними иногда на тех же самых скалах вы видите сочную технику, относящую нас к неолиту. На этих древних изображениях вы различаете горных козлов с огромными крутыми рогами, яков, охотников — стрелков из лука, какие-то хороводы и ритуальные обряды. Характер этих рисунков потому заслуживает особого внимания, что те же древние изображения мы видели на окалах около оазиса Санджу в Синьцзяне, в Сибири, в Трансгималаях, и можно было узнать их же, вспоминая Халристнингары Скандинавии. Не будем делать выводов, но будем изучать и складывать».
Круторогие козлы Индии, Монголии, Алтая. Они похожи друг на друга и по стилю, и по технике изображения. В «Знаках Гесэра» они превратились в некий обобщающий символ. В символ древних народов, чем-то связанных друг с другом, в символ общих путей этих народов. И все-таки «не будем делать выводов», я бы добавила — поспешных.
От Кара-Тюрека вновь протянулись нити в большой и сложный мир Центральной Азии...
Под этой скалой останавливались чабаны и укрывались овечьи отары. Земля носила следы костров, почва была щедро унавожена, и ее мягкий слой вплотную подходил к основанию скалы. Сколько лет рос этот слой, постепенно скрывая то, что было внизу, оказать трудно. Мне пришла мысль покопать у самого основания. И я была вознаграждена. На освобожденном от земли камне стали возникать линии. Линии складывались в фигуры. И тогда появился сильный, гордый архар Он приподнял голову, удерживающую тяжелые рога. А чуть ниже его копыт мелькнуло видение чего-то легкого и грациозного. Через несколько мгновений на камне застыло, напряженно и настороженно, выразительное и совершенное тело молодой маралухи. Рожки, как корона, украшали небольшую голову на длинной, изящно изогнутой шее. Метод вызывания, или, точнее, добывания призраков менялся на глазах. Одной воды уже не хватало. Нужна была лопата. Но ее не было. Поэтому раскопки пришлось приостановить. Возможно, их продолжат когда-нибудь археологи, которые и исследуют богатейший культурный слой Кара-Тюрека...
На обратном пути мы заехали в деревню Кучерла к Николаю Ивановичу Савдину. Савдин, пожилой грузный алтаец, с мудрым взглядом узких глаз, рассказал мне о «камнях с лицами». Не надо было быть очень догадливым, чтобы сразу понять, о чем идет речь. «Камни с лицами» были знаменитыми алтайскими «бабами», уникальными тюркскими памятниками раннего средневековья. Они имели непосредственное отношение к переселениям и движениям народов. Рериха интересовала география этих памятников. Когда-то на Алтае их было много. Они стояли на трактах, в горных долинах, по берегам больших рек, в степях. Теперь становится все труднее найти такой памятник в его естественном состоянии. Время и невежество людей разрушали изваяния. Спасением оставшихся «баб» занимались археологи и музейные работники. Новосибирск, Барнаул, Горно-Алтайск, даже районные центры Алтая имеют коллекции редчайших изваяний. Их там можно смотреть и изучать. Но я мечтала найти «бабу» там, где ее воздвигли древние. Удача с Кара-Тюреком настроила меня оптимистически. Николай Иванович объяснил, что «камни с лицами» стоят у Тургунды, на увале, недалеко от того места, где белая вода Ак-Кема сливается с голубой Катунью. По этой дороге ехал и Рерих, туда, в сторону Белой воды...
