Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1971 год
Он развивал эту тему еще несколько минут, закончил свою речь призывом к объединению Европы и, встав из-за стола, предложил сыграть партию в гольф. Прощание было коротким: вы всегда будете желанным гостем в моем доме; Грета довезет вас до Штутгарта — она отправляется туда за покупками.
Перед вокзалом в Штутгарте она сунула ему в руку две купюры по двести марок и сложенный вчетверо клочок бумаги.
— Это адрес Рюди, — сказала она. — Я даю его тебе, потому что ты был так мил со мной.
Окончание следует Перевел с французского Н. Разговоров
Карфаген не должен быть разрушен
Утро ворвалось в распахнутое окно торопливым птичьим гомоном. Он заглушил звонкие выкрики разносчиков хлеба и фруктов, уличных торговцев, гудки автомобилей, даже нескончаемый гул моря, невидимого за стенами белоснежных домов Туниса. Чистая и прохладная комната гостиницы была обставлена по безликому «общемировому» гостиничному стандарту, лишь на стене висела большая фотография древней глиняной маски — загадочная полуулыбка, спадающие на плечи пряди густых волос, четко очерченный разлет бровей над широко раскрытыми огромными глазами — фотография, которая могла висеть только здесь, в двенадцати километрах от Карфагена.
И хотя эта маска во всех научных изданиях и проспектах обозначается четко и академически однозначно: маска V века до нашей эры, найденная в финикийском захоронении при раскопках Карфагена, — я поверил надписи, сделанной под этой фотографией: «Прекрасная Дидона».
...Карфаген возник на несколько столетий раньше, чем маленький галльский поселок Лютеция, ставший затем Парижем. Он был уже тогда, когда на севере Апеннинского полуострова появились этруски — учителя римлян в искусствах, мореходстве, ремеслах. Карфаген был крупным городом уже тогда, когда вокруг Палатинского холма провели бронзовым плугом борозду, тем самым совершив ритуал основания «Квадратного Рима».
И как начало любого города, чья история уходит в полузабытую даль веков, основание Карфагена людская молва тоже освятила легендой.
Дочь правителя главного финикийского города Тира Дидона должна была вместе со своим мужем наследовать царский престол. Но брат Дидоны убил будущего наследника, и принцесса, опасаясь, что и ее ждет та же участь, бежала со своими приближенными в Африку. Ее корабль пристал к берегу недалеко от города Утика. Изгнанница обратилась к нумидийскому королю Гиарбу с просьбой выделить ей немного земли для постройки дома для себя и своей свиты. Гиарб разрешил Дидоне построить дом, но занимать места он должен не более того, что ограничит воловья шкура... И тогда Дидона на глазах пораженных советников Гиарба разрезала шкуру вола на тонкие полосы и оградила ими такую территорию, на которой можно было построить целый город. Так на северном побережье Африки возникла крепость Бирса, что означает «шкура». И вскоре у стен крепости раскинулся город Карфаген.
Как и большинство древних легенд, миф о Дидоне, видимо, отражает какие-то реальные события финикийской истории. Но все же слишком удачным оказалось место, выбранное для постройки Карфагена, чтобы приписать честь основания его лишь одному уму и случайности, — город в течение долгих столетий держал под своим контролем основные торговые пути между востоком и западом Средиземноморья. Через гавань Карфагена проходили суда из Этрурии и Испании, с Британских островов (даже туда, считают многие исследователи, ходили финикийские мореходы за оловом) и из Сицилии. И когда город Тир пал под натиском персов, столицей Финикии стал Карфаген.
...До Карфагена двенадцать километров. За стеклами машины мелькают дома слившихся в одно поселение прибрежных городков — Пуник, Крам, Саламбо. Когда-то они были составной частью Карфагена, теперь это тихие курорты. Сейчас в Северной Африке зима, и городки кажутся вымершими. Вот впереди мелькнуло маленькое, неправдоподобно голубое блюдце торговой гавани Карфагена.
А самого Карфагена нет...
К V веку до нашей эры новой столице были уже подчинены все финикийские колонии в Африке, многие земли Испании, Балеарские острова, Сардиния. Карфаген к этому времени стал одним из богатейших городов Средиземноморья.
Карфагенские купцы снаряжали экспедиции к неведомым землям с целью найти, говоря современным языком, новые рынки сбыта своих товаров. До нас дошло немного свидетельств античных авторов о карфагенских экспедициях, но даже то немногое, что мы знаем, поражает своим размахом и мощью.
«Карфагеняне решили, что Ганнон выйдет в море за Геракловы столпы и оснует карфагенские города. Он отплыл с шестьюдесятью кораблями, на которых было тридцать тысяч мужчин и женщин, снабженных припасами и всем необходимым», — повествует так называемый «Перипл Ганнона», дошедший до нас рассказ об одной из наиболее известных одиссей карфагенян.
Карфагенский флот не знал себе равных в то время во всем Средиземном море. Карфагенские боевые галеры «строились так, — пишет Полибий, — что могли двигаться в любом направлении с величайшей легкостью... Если враг, ожесточенно нападая, теснил такие корабли, они отступали, не подвергая себя риску: ведь легким судам нестрашно открытое море. Если враг упорствовал в преследовании, галеры разворачивались и, маневрируя перед строем кораблей противника или охватывая его с флангов, снова и снова шли на таран». Под защитой таких галер тяжело груженные карфагенские парусники могли без опаски плавать в «своем» море.
Правители Карфагена свое могущество поддерживали союзом с этрусками, и этот союз был как бы щитом, преграждавшим движение древних греков к торговым оазисам Средиземноморья. Но под ударами римских легионов военная мощь этрусков стала клониться к закату, и Карфаген начал искать союза с Римом. Своим будущим убийцей.
...Кроме строчек путеводителя, немногое напоминает о том, что здесь был один из крупнейших портов древности — в торговой гавани Карфагена, как говорят античные источники, могли одновременно бросить якорь 220 тяжело груженных парусных кораблей. Кажется, что стоишь на совершенно пустынном берегу. Запустение. Горький полынный запах сухой травы. Кучи мусора. Мраморного мусора: обломки колонн, куски капителей, блоки, детали каменной резьбы — сломанная, разбитая архитектура. В зеленой тени, под пальмами и кустарниками, лежат саркофаги — маленькие каменные ящики размером чуть больше скворечника. Это да развалины храма Эскулапа — все, что осталось здесь от финикийского Карфагена...
Впервые договор о союзе с Римом карфагеняне заключили в конце VI века до нашей эры. В это время Карфаген вел ожесточенную борьбу с Грецией за владычество на Сицилии. Эта борьба шла более трех веков — до IV века до нашей эры. Владея крупнейшим островом Средиземного моря и утвердившись в Испании, Карфаген был в конце VI века до нашей эры могущественнейшей морской державой древнего мира.
Но в 480 году до нашей эры в битве при Гимере в Сицилии объединенное греческое войско сокрушило доселе непобедимых карфагенян. Единовластие Карфагена на торговых путях Средиземноморья кончилось. Он, правда, еще боролся, боролся не одно столетие, и отдельные этапы этой борьбы были удачны для него. Карфагену удалось почти полностью вернуть себе Сицилию, он расширил свои владения в самой Африке — и нынешняя территория Туниса входила почти вся в состав карфагенской державы. Карфагенская армия, пополнившаяся африканскими воинами, вновь вернула себе Сицилию в начале III века до нашей эры. Но уже в середине этого века против Карфагена встал
Рим, не желавший ни с кем делить Средиземное море.
118 лет с перерывами продолжалась борьба Карфагена с Римом, борьба, вошедшая в историю под названием «Пунические войны».
После первой Пунической войны, длившейся двадцать три года — с 264 по 241 год до нашей эры, — Карфаген потерял Сицилию и уплатил 1200 талантов контрибуции. Карфаген решил взять реванш. Вторая война длилась семнадцать лет — с 218 по 201 год. Прославленный карфагенский полководец Ганнибал совершил со своей армией беспримерный переход из Испании в Италию, подошел к Риму, громя отборные римские легионы. Но и эта война в конце концов кончилась поражением. Карфаген потерял Испанию и уплатил 10 тысяч талантов контрибуции.
В 149 году до нашей эры началась третья Пуническая война. Она длилась всего три года. Ее трудно даже назвать войной. Как писал Ф. Энгельс, «это было простое угнетение слабейшего противника в десять раз сильнейшим противником».
И все эти три года римский сенатор Марк Порций Катон с фанатичным упрямством заканчивал свою речь, о чем бы она ни была, словами: «Кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен».
