Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1983 год
Самые страшные рассказы о ярости масаев распространяли азиатские работорговцы. С Занзибара, с побережья Танганьики шли их караваны в глубь страны и возвращались, гоня вереницы чернокожих рабов в колодках. Горе каравану, если его путь пересекали масаи! Ни один работорговец не оставался в живых. Лишь завидев масаев, они бросали ружья и кидались на колени, чтобы хоть аллах помог.
Начались новые времена — европейская колонизация. Земледельцы кикуйю и камба, береговые жители суахили вошли в двадцатый век. Насильно были разрушены их традиции, образ жизни. Но на смену им пришло новое понимание целей, новое — для Африки особенно — осознание общности, стоящее над узкими племенными рамками. После длительной борьбы появились на карте молодые независимые государства Кения, Танзания.
Долго объяснять причины, почему масаи оказались очень мало затронутыми новыми веяниями. И земля, где они живут, иссохшая, бескрайняя, не привлекала колонистов, и сопротивлялись они всему чуждому очень стойко.
Главное другое: до наших дней они дожили, сохранив почти без изменений свой уклад жизни.
Однако сначала колониальные власти, а потом и правительства молодых независимых государств сделали все, чтобы ограничить их своеволие.
Если масай встретит льва, он даст ему бой. Но львов в Восточной Африке осталось так мало, что не хватило бы на сотую часть честолюбивых масайских ильморанов.
Часть масаев — очень небольшая пока — перешла к оседлости. Их дети ходят в школы. В застывший традиционный мир племени проникли денежные отношения. И хотя мерилом богатства, показателем социального статуса по-прежнему остается скот (и только им платят, к примеру, выкуп за невест), без денег теперь им не прожить. В последние годы они стали приходить в города подзаработать. Но сколько бы ни прожил масай в городе, он всегда возвращается в родные места, к своему племени: подростку надо пройти испытания, юноше — жениться. В городах они держатся отчужденно, не изменяют своим привычкам ни в одежде, ни в занятиях.
Советская медсестра, работавшая в Кении, рассказала такую историю.
«Как-то мы с мужем были приглашены к друзьям, кенийским врачам из нашей больницы. Они жили далеко от центра в районе новостроек, и мы добрались туда на такси.
Наш хозяин — кениец учился в Союзе, говорили мы в гостях по-русски, показалось, что мы дома, и засиделись по московской привычке за полночь.
Взглянули на часы — последний автобус ушел. До ближайшей улицы, где можно поймать такси, идти минут сорок, и все пустырями и стройплощадками. А надо сказать, что ночью Найроби — место небезопасное, особенно на окраинах.
— Может быть, такси вызовем? — предложил муж.
Хозяин позвонил в таксопарк и назвал адрес, однако там извинились, но ехать отказались.
Внезапно наш друг просиял: идея!
Через несколько минут он вернулся весьма довольный.
— Пошли! Я нанял охрану.
— Охрану?!
— Ну да, масая. Их сейчас много в Найроби. У нас один служит сторожем.
У подъезда нас ждал мальчишка лет тринадцати в резиновых сапогах. Он смотрел на нас без улыбки и даже не кивнул в ответ на приветствие. Наверное, не понимал ни по-английски, ни на языке кикуйю. Сложенное узкой полосой солдатское одеяло переброшено через левое плечо. В руках масайское копье с длинным и широким лезвием-мечом. Копье было выше его владельца раза в полтора. При свете фонаря я увидела, что волосы у него довольно короткие и не заплетены в косички — мальчику было еще далеко до возраста ильморана-воина. Как четырем взрослым людям идти под защитой малолетнего?..
Хозяин улыбнулся:
— Не забывайте, что это масай.
Мы шли, тихо разговаривая, а страж — на два шага впереди, не оглядываясь и как бы не обращая на нас внимания.
Равномерно чавкала грязь под его резиновыми сапогами, и, когда мы пересекали узкие полоски света от редких фонарей, сверкало ярко отполированное, наточенное, обоюдоострое лезвие его копья. Да еще поблескивало тело, натертое жиром.
Группа людей у ограды стройки притихла, увидев нас. Раза два нас освещали электрическим фонариком, но лучик натыкался на копье и на невозмутимое красноватое лицо юного масая. Фонарик гас, и быстрые удаляющиеся шаги затихали в кустах.
На широкой улице под фонарем стояло несколько такси , и мы уехали».
Конечно, деятельность масаев в городах не исчерпывается обязанностями охранника. Есть уже масаи-юристы, врачи, масай-журналист. Есть, но очень мало.
По-прежнему большинство масаев относится свысока к любому труду, кроме скотоводческого или воинского. Приходя в города, нанимаясь на работу, молодые воины-ильмораны собираются, прикопив денег, купить скот и вернуться в родные места. Они не покупают европейской одежды, современной утвари. Только транзисторные приемники и электрические фонарики завоевали их уважение.
И к сожалению, по-прежнему они не видят в своих соседях — кенийцах и танзанийцах — сограждан.
А ведь свое место в новой жизни они смогут найти только в сотрудничестве с соседями.
Поймут ли это они? И как скоро? В конечном итоге от этого зависит их будущее — неподвластное богам, но подвластное людям, тем, кто пасет скот, и тем, кто возделывает землю.
Л. Мартынов
Шанс на выигрыш. Часть II
Продолжение. Начало в № 4.
К огда Полин открыла дверь гостиницы, гул голосов разом стих и один из сидевших у камина постояльцев шепнул, увидев меня:
— Вот он. Дай ему телеграмму, Хат.
За столом сидели Питер и Макс Треведьены. Блейден возле стойки разговаривал с Маком.
Телеграмма, которую мне вручили, была измята и захватана пальцами. Эчисон снова настаивал на сделке.
В напряженной тишине я скомкал листок, сунул его в карман и двинулся было к лестнице, сопровождаемый взглядами, однако старик, из рук которого я получил депешу, преградил мне дорогу.
— В чем дело?
Он смущенно подергал ус.
— Э... нам бы хотелось знать, продаете вы участок или нет.
Все неотрывно смотрели на меня.
— Так как же?
— Нет, — сказал я.
Кресло Питера Треведьена отлетело в сторону и с грохотом ударилось о стену.
— Вы же обещали все обдумать! — закричал он.
— Я обдумал, — ответил я. — И решил не продавать.
— Почему вы не хотите считаться с другими людьми? — прошипел Треведьен.
— А какого дьявола я должен о них думать?! — взорвался я. — Что они сделали для моего деда? Пронюхав о нефти, они слетелись к нему как воронье и начали наперебой совать деньги, а потом окатили старика дерьмом. Да еще какая-то сволочь отвезла деду экземпляр отчета о результатах последней разведки за день до начала снегопадов!
— Ну и что? — подал голос Джеймс Макклеллан.
— А то, — заорал я, — что человек, сделавший это, повинен в смерти старого Кэмпбела! Если б я знал, кто показал деду отчет...
— И что бы вы тогда сделали? — спросил, поднимаясь на ноги, Макс Треведьен. — Это я отвозил бумаги.
Я тупо уставился на его ухмыляющуюся физиономию.
— Вы с ума сошли...
— А откуда моему брату было знать, что написано в отчете? — сказал Питер Треведьен.— Мы все искренне полагали, что старику хочется знать результат.
— Так это вы подослали к нему своего братца?
— Именно так,— ответил он.
— А как к вам попал второй экземпляр? От Генри Фергюса?
Он молча улыбнулся. Я оглядел лица присутствующих и заметил на них такое же насмешливое выражение. Только сейчас я увидел, что Блейдена больше нет в зале. Почувствовав внезапную боль в сердце, я повернулся и заковылял в свою комнату. Здесь я растянулся на кровати и впал в полузабытье, из которого меня вывел стук в дверь.
— Войдите,— пробормотал я.
Бой Блейден нерешительно остановился посреди комнаты.
— Я только что от Джин, — сказал он. — Она говорит, что вы собираетесь поселиться в «Королевстве». А я-то думал, вы просто торгуетесь с ними... Так слушайте. Я предполагаю, что с отчетом нечисто, Льюис Винник что-то напутал.
— Вы лично передали ему сейсмограммы?
— Разумеется, нет. Отправил по почте из Кейтли.
— А туда они как попали?
— По канатной дороге. Макс Треве-дьен раз в неделю привозил нам все необходимое... Стоп! Ну конечно же. Они просто могли подменить цифры другими! — Бой принялся яростно расхаживать из угла в угол.— Ну вот что: сколько вы можете вложить в буровые работы?
Я засмеялся.
— У меня и есть-то сотни три долларов, не больше.
Блейден оседлал стул.
— Слушайте, Брюс, если я найду деньги и оборудование, вы согласитесь на пятьдесят процентов? Я имею в виду прибыль, которую мы, возможно, получим в результате бурения.
