Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1977 год
«Французы быстро перекрестили нашего героя в «Славо» — так его звали друзья-летчики. Прославленный летчик-рекордсмен Жюль Ведрин, по происхождению тоже русский, говорил мне: «Если я когда-нибудь знал русских людей, отмеченных огненной страстью к воздуху. Славо был одним из первых в их числе. Почти все его полеты на фронте отмечены этой страстью, небывалой, исключительной храбростью. Он доказал это своим подвигом осенью первого года войны» (Э. Меос. Из письма сыну X. Славороссова).
В феврале 1915 года Славороссов увольняется из французской армии и возвращается в Петроград. Поступив на самолетостроительный завод Лебедева, Славороссов, как он сам пишет: «Заведовал сдачей иностранных самолетов типа «Морис Фарман». Одновременно я восстановил школу Аэроклуба. Тут, помимо официальных учеников, я нелегально выучил летать матросов Томашевского и Пасикова, а также солдат Гульбе и Захарова». (Ученики не посрамят Славороссова. А. И. Томашевский — один из первых авиаторов, награжденных орденом Красного Знамени в годы гражданской войны.)
Славороссов давно мечтал об образовании. По семейным обстоятельствам оказавшись в Томске, он сдал экстерном экзамены за реальное училище и поступил в Политехнический институт. Там же после освобождения города Красной Армией вступил в нее добровольцем и вскоре был откомандирован в Москву для продолжения учебы. Так Харитон Славороссов стал слушателем института Красного Воздушного Флота (ныне Военно-воздушная инженерная академия имени профессора Н. Е. Жуковского).
Состав слушателей был весьма своеобразным: вместе с бывалыми авиаторами — участниками гражданской войны — учились в академии вчерашние выпускники трудовой школы. Первыми питомцами академии стали боевые летчики — орденоносцы Сергей Козлов, Карл Стоман, авиамеханик Назаров, Харитон Славороссов, которому было далеко за тридцать. С понятным почтением смотрели на них юные сокурсники — Михаил Тихонравов, ставший одним из первых создателей ракет и космических кораблей, Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской премии, профессором, в будущем такие крупные ученые, как Борис Горощенко, Владимир Пышнов...
В архиве музея академии мне показали копию диплома Славороссова за номером 17, окончившего ее в 1925 году «по инженерному факультету». Со званием «военного инженера-механика воздушного флота» Славороссов был откомандирован в Добролет, где он по совместительству работал, еще будучи слушателем академии.
Умер Харитон Никанорович в 1941 году.
А в заключение я хочу рассказать о фотографии (фото на стр. 45), которую принес старший летчик-наблюдатель Евгений Павлович Смирнягин, тоже служивший в Добролете.
— Боюсь утверждать точно, какую должность тогда занимал Славороссов, — рассказывает Смирнягин, — но с этим прославленным летчиком и прекрасным инженером мне приходилось часто сталкиваться в начале двадцатых годов. Молодежь тянулась к Харитону Никаноровичу не только из-за его славного прошлого — мы были покорены его доброжелательностью, он умел все очень спокойно объяснить, если надо, помочь, без проволочки решал технические вопросы. Обаятельный был человек.
...И вот однажды, — продолжает Евгений Павлович, — на нашем подмосковном аэродроме произошла авария. У летчика Бориса Андреевича Иванова в воздухе разрушился мотор; оторвался носок вала вместе с пропеллером. Опытнейший пилот, участник гражданской войны, Иванов сумел посадить самолет.
Разбираться в аварии прибыл Славороссов, а вместе с ним был и старший моторист Миша Водопьянов...
— Водопьянов?!. Тот самый?..
— Да, Михаил Васильевич Водопьянов, Герой Советского Союза, знаменитейший летчик... Но начинал он в авиации с моториста и работал у Славороссова. А у меня в этот день была с собой фотокамера. И я снял этот самолет, около которого стоят Славороссов с Водопьяновым...
На следующий день мы вдвоем отправились в подмосковное село, где живет на берегу озера Бисерное герой арктических трасс, покоритель Северного полюса.
Михаил Васильевич очень обрадовался встрече со старым товарищем.
— И за фотографию спасибо... Удружили. Это ведь не только моя молодость. Всей авиации нашей... Верно говорят, что история авиации кровью летчиков написана. На чем летали... Без связи, без радио, приборов с гулькин нос... Чутьем больше... Ну и расшибали лбы... Я, можно сказать, трижды рождался заново... Ведь этот самолет мы прозвали «Конек-горбунок», потому что собирали его сами и из деталей самолетов самых различных типов. Мало машин было, а учиться на чем-то надо... Летчик Василий Николаевич Хиони был знаком с конструкторским делом и поднял в авиамастерских энтузиастов. Первую машину собрали в 1923 году. И знаете, получилась хорошая, устойчивая машина, больше ста двадцати километров давала. Всего их сделали тридцать. От бедности, конечно, но послужили «горбунки» хорошо. Летчиков учили, потом для сельскохозяйственных работ приспособили, поля опыляли...
А эту машину мы потом со Славороссовым заново собрали. Таких инженеров, как Славороссов, в нашей авиации тогда было не так уж и много — летчик замечательный, сам был мотористом, механиком, да еще образование какое получил. Для него в самолете или моторе никаких секретов не было. Я у него большую школу прошел, с благодарностью вспоминаю... Очень хорошо, что вспомнили его, нельзя таких людей забывать, пионеров авиации русской.
...Да только ли русской?..
Юрий Гальперин
Скиф из долины Саглы
Археологическая экспедиция Тувинского научно-исследовательского института при раскопках курганов скифского времени сделала уникальные открытия. О первых результатах лабораторного исследования находок рассказывает начальник экспедиции, кандидат исторических наук А. Д. Грач.
Как и всякое «государство», Тува археологическая имеет свою «столицу». На высоте 2600 метров над уровнем моря в долине Саглы на площади в 40 квадратных километров рассыпаны — как бусы порванного ожерелья — 19 тысяч курганов.
«Столица» эта создавалась почти два с половиной тысячелетия: с тех пор, как мы пятнадцать лет назад приступили к раскопкам, были открыты погребения скифской эпохи, раннесредневековые, датируемые VI—X веками нашей эры, и захоронения XVIII—XIX веков, почти нашего времени.
Многие изделия древних мастеров, найденные в курганах Саглы, давно вошли в сокровищницу мирового искусства — в числе других золотых (в прямом и переносном смысле) экспонатов выставки «Скифские сокровища СССР» — они вызывали восхищение посетителей крупнейших музеев мира.
Но последний наш полевой сезон превзошел все ожидания. В течение одного только месяца было найдено столько художественных и бытовых изделий кочевников скифской эпохи, сколько не удавалось нам найти ни за один полевой сезон.
Мы поставили себе целью — как можно подробнее исследовать тот «квартал» нашей «столицы», который появился в IV—III веках до нашей эры. Дело в том, что существует мнение: это — время угасания блестящей скифской культуры. Очень мало свидетельств о том периоде дошло до нас, и поэтому в каждом новом кургане ожидается открытие. Но даже редкие погребения той эпохи оказываются зачастую целиком ограбленными... Курганы же Саглы — поистине подарок.
Во-первых, большинство их — никем не тронутые. Это и не удивительно — все-таки на 19 тысяч курганов, причем маленьких, почти незаметных, — не хватит никакой «грабительской мощности». И во-вторых, природная сохранность этих курганов уникальна: курганы Саглы скованы вечной мерзлотой, прекрасно сохранявшей то, что истлевает в обычных погребениях, — дерево, кожу, ткани...
Под прозрачным слоем льда лежали никем и никогда не потревоженные тела воинов с оружием, женщин, усыпанных украшениями, детей. Иногда кажется, что еще вчера и люди, и вещи были живы — движением, работой.
Произведения искусства поражают отточенным мастерством. Причем, что особенно ценно, большинство их сделано не в античных центрах древнего мира, а имеет местное происхождение. И даже, на наш взгляд требовательный взгляд современников, они по-настоящему прекрасны, доставляют истинное эстетическое наслаждение. Вот, например, костяная поясная бляшка. Тонкие линии на ней закручивают в сложный узор изображения лошадей, архаров, львиц. Более десятка животных расположены на сравнительно небольшой площади. А в самом низу вообще сюжет для скифов удивительный: нежно тянутся друг к другу антилопа и маленький теленок. Найдены в довольно большое количестве и предметы с «традиционными» сюжетами: поясные бляшки в виде львов, нападающих на диких козлов, амулеты с головами фантастических грифонов, налобные золотые бляшки с головами орлов.
Великолепие открытых погребальных комплексов опровергает мнение о закате скифской культуры в IV—III веках до, нашей эры, а некоторые детали этих предметов уводят исследователя к более поздним событиям, происходившим на территории Центральной Азии. В последующем — после создания этих курганов — периоде здесь прошли гунны. До сих пор были основания считать, что завоеватели почти ничего не позаимствовали из культуры порабощенных народов. Но находки из Саглы явно говорят об обратном: отдельные элементы в рисунках, найденных в скифских усыпальницах, повторяются в творчестве гуннов.
