Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1986 год
Первая находка не заставила себя ждать. Бронзовый диск — «зеркало» школьники Андрей Мариев и Саша Дунец нашли при расчистке каменных плит входа в ограду, находившуюся в основании кургана. Любому археологу известно, что диск — символ солнца и небесного огня, которому поклонялись скифы и тагарские племена, жившие в Хакасских степях в VII—I веках до нашей эры. Рядом с зеркалом лежало точило из яшмы.
Через несколько дней наша неожиданно организованная экспедиция расчистила всю площадь могильника. Полностью обнажилась прямоугольная ограда из камней и два глубоких бревенчатых склепа. Скорее всего это было не просто захоронение племенного вождя, а еще и своеобразное святилище, связанное с культом солнца.
Мы приподняли тронутые тленом бревенчатые перекрытия. В центральном склепе лежал скелет мужчины. Рядом с останками увидели кинжал, железный нож, коромыслообразно изогнутый предмет с изображениями головы лося на концах. Это, очевидно, знак племенной власти, значит, наше предположение полностью подтвердилось археологической находкой. Нашлись и украшения из сердолика, бронзы и даже из золота.
Во втором склепе была погребена женщина — возможно, принесенная в жертву супруга вождя. Вокруг костяка лежало множество бус из сердолика, стекловидной пасты, обрывков золотой фольги, обломки бронзовых браслетов. Действительно, здесь поработали некогда «сибирские бугровщики» — охотники за курганным золотом. Но, как оказалось, грабители, проникнув в деревянные склепы через узкие шурфы, поживились только тем, что попалось им под руки в кромешной тьме. Другие предметы остались лежать на дне камеры. Их не заметили или же просто не смогли унести. Так, в трех углах одного из склепов нас поджидали стоящие на шестах три бронзовых полусферических навершия со скульптурными изображениями горных баранов, отлитые с необыкновенным художественным мастерством. Эти скульптурные навершия представляют собой племенной герб — символ сплоченности всех его членов.
Замечательные находки! И все это могло пойти под нож бульдозера. Об этом страшно подумать! Что греха таить, иногда так и случается.
В кургане, который в конце концов мы срыли, сровняли с поверхностью земли, открылось еще несколько захоронений. Внутри каменной ограды лежали три детских скелета, за оградой, на ее северной стороне — четыре. Скорей всего это жертвы, которые заклали скифы, справляя тризну по своему вождю. Очистив от земли плиту, перекрывавшую детское захоронение, мы увидели изображение трех человек — двух взрослых и ребенка.
...Работы закончены. Планы могильника, отчет о ходе экспедиции будут отправлены в Институт археологии Академии наук СССР. Находки мы несем в музей. Рабочие могут теперь вести траншею дальше.
Любому, кто проезжал по Хакасии, бросалось в глаза невероятное количество древних захоронений — одни отмечены насыпями, каменными стелами, другие может распознать только археолог. Хакасия поистине археологический рай. С XVIII века историки ведут здесь раскопки, а впереди еще работы не на одно поколение ученых.
Но многое остается и вне поля зрения археологов. В пятидесятые годы при возведении городской поликлиники в Абакане строители случайно натолкнулись на целое «кладбище» мамонтов, носорогов и бизонов. К несчастью, рабочие не оценили вовремя значения этой находки и к моменту приезда специалиста заложили в это место бетонный фундамент.
Или другой пример. Недавно в краеведческий музей пришел экскаваторщик Виктор Иванович Белоногов и принес два древних глиняных сосуда. Все сотрудники сбежались поглядеть на них — перед нами были редчайшие предметы андроновской культуры — одной из древнейших и редко встречаемой на территории Хакасии.
— Где? Что осталось? — набросились мы на Виктора Ивановича.
Но это было все. При выемке грунта Белоногов наткнулся на андроновское захоронение, но мастер не разрешил остановить работы.
Гляжу я на те экспонаты, которые стали гордостью нашего музея, и вот о чем думаю. Настала пора создать региональную научно-исследовательскую лабораторию, которая бы осуществляла контроль за раскопками, учитывала бы, наносила на карту все, что извлекается из нашей древней земли. Необходимо построить и фондохранилище в музее.
Сегодня в музее снова зазвонил телефон. Взволнованный голос сообщил на этот раз:
— В поселке МПС обвалился борт траншеи водоснабжения и показались какие-то древние останки.
Спрашивать, кто звонил, некогда: надо ехать.
г. Абакан, Хакасская автономная область
Эра Севастьянова, старший научный сотрудник Хакасского областного музея краеведения. Фото Е. Налимова
Новички в Калахари
Марк и Делия Оуенз, выпускники биологического факультета университета штага Джорджия, с самонадеянностью новичков считали, что до сих пор все «львиные авторитеты» шли неправильным путем, — лишь наблюдали за хищниками, да и то преимущественно издали. А нужно войти в львиный прайд, стать в нем своим, чтобы до конца разгадать повадки зверей. Этим они и решили заняться, а для чистоты опыта выбрали такую точку, где львы «наименее испорчены цивилизацией».
«С добрым утром!»
«...От долгого лежания на твердой земле у меня затекла вся левая сторона тела. Пришлось перевернуться. Но сколько я ни ерзал среди пучков жесткой травы и камней, ложе не становилось мягче. Только жаловаться было не на кого. Накануне вечером перед заходом солнца мы отправились колесить по долине, стараясь держаться так, чтобы слышать ворчание вышедшего на охоту прайда. Часов около трех утра раздался громкий рев, затем все стихло. Оказаться незваными гостями и нарушать царскую трапезу не хотелось. Поэтому мы не стали искать прайд — все равно он никуда не денется, — а вытащили спальные мешки и улеглись перед радиатором нашего «лендровера» (как будто кто-то мог угнать его здесь, посреди пустыни).
Чья-то сытая отрыжка нарушила мой легкий предутренний сон. Я приподнял голову и тут же невольно затаил дыхание. Футах в пяти по прямой от моих пяток стояла огромная львица, весом никак не меньше 300 фунтов. Черная кисточка у нее на хвосте беспокойно мела песок. От растерянности я вцепился в пучок травы и ждал, что будет дальше. Делию раньше времени я решил не волновать. В конце концов, что особенного, если львица нанесла нам утренний визит.
Не знаю, как восприняла мое поведение гостья, но она сделала еще шаг, не сводя с меня янтарных глаз, причем я видел даже капельки росы, блестевшие у нее на усах. Пожалуй, настала пора дать и жене возможность полюбоваться необычной картиной. «Делия!» — тихонько позвал я, и ее голова сразу же вынырнула из-под клапана спального мешка. Говорить о том, что нас почтили своим долгожданным присутствием львы, не было необходимости, потому что глаза у жены стали такими же круглыми, как у львицы. Не обращая больше на нас внимания, гостья царственно проследовала рядом с нашими спальными мешками и улеглась в трех ярдах под кустом.
Тут жена осторожно потянула меня за правую руку. Я повернул голову и едва не закричал от радости.
Футах в четырех лежала вторая львица, чуть в сторонке третья, за ней четвертая. Словом, вокруг нас собрался весь Голубой прайд, поскольку из-за «лендровера» доносился могучий храп остальных пяти его членов. Что ж, мы могли гордиться: прайд считает нас своими!»
Картину, нарисованную Марком Оуензом, можно бы назвать идиллической, если бы их соседями по спальне посреди пустыни Калахари не были могучие хищники. Причем возникла столь необычная дружба далеко не сразу.
Первый шаг к ней супруги-зоологи сделали, когда после университета Марк пошел работать забойщиком в каменоломню, а Делия стала за прилавок универсама. Задуманная экспедиция требовала средств, а у молодоженов не было ни гроша. И только через два года они взяли билеты в один конец в ботсванскую столицу Габороне, везя с собой два рюкзака с одеждой, бинокль, фотоаппарат да немного денег.
В Ботсване по совету старика почтмейстера, некогда промышлявшего охотой на львов, они выбрали для предстоящих исследований Центральную Калахари. «Там водится множество копытных, значит, хватит и львов», — заверил он. Четыре дня, без дорог и карты, полагаясь лишь на компас и спидометр, Оуензы пробирались по песчаным холмам на старом «лендровере». И действительно, предсказание почтмейстера сбылось. Утром на пятый день, перевалив через гряду холмов, путешественники увидели перед собой огромную долину, в которой стоял пыльный туман, поднятый тысячами зебр и антилоп.
Сами себе хозяева
Самое точное географическое определение места, где оказались зоологи, звучало приблизительно так: где-то посреди территории в 32 тысячи квадратных миль в трех днях пути от последнего форпоста цивилизации — крошечной деревеньки Маун на реке Ботети, где они пополнили запасы продуктов и искупались в коричневой, как кофе, воде. Правда, это место имело свое название — Долина призраков. Некогда она была руслом реки, а теперь представляла собой просто обширную впадину, поросшую травой, в которой паслись стада копытных. Оставалось лишь найти хищников, нападающих на травоядных, и заняться их изучением.
