Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1963 год
«Сего дня адресовался ко мне господин Лебедев — российский музыкант, который пробыл несколько лет в Индии и теперь возвращается в Европу. Я весьма от него был рад услышать, что господин Крузенштерн прибыл в Калькутту благополучно и проводит там время довольно весело. Что же касается до самого Лебедева, то мне не трудно было в несколько часов разговора узнать, что это один из тех характеров, которые, не могши жить в своем отечестве от распутства, таскаются по свету, не делая ни малейшей чести нации, к которой принадлежат: коротко сказать, он от долгов уехал и» Европы и точно в таком же положении оставил Индию».
Беспощадный приговор... Не знал Лисянский, что в тот день он отказал в помощи честному человеку, ввергнутому судьбой в жестокую нужду...
Густой дым вихрем влетел в зал, взвился к стропилам только что наведенной крыши и горячим жаром обдал лицо. Лебедев оторвался от партитуры сочиняемой оперы и увидел пламя на стенах нового театра. Оранжевые дымные языки, казалось, прилипли к мраморной штукатурке, жадно добираясь до деревянных перекрытий. Пламя было в углах, на полу, в дверях трещала целая огненная занавесь. Лебедев выскочил в пылающую дверь и позвал на помощь — ответа не было. Под навесом у самых стен театра пылал на костре пудовый горшок со смолой. Он никому не приказывал ставить смолу на огонь да еще оставлять ее без присмотра. Кто же это сделал? Кому нужно было поджигать театр?
Прибежавшие, наконец, служители индийцы с трудом потушили пожар песком, к счастью оказавшимся на стройке. Лебедев нашел пахнущие дымом нотные листы и, вытирая черный пот с лица, вышел на балкон. Сумерки обволакивали улицы Калькутты, и с высоты было видно, как синие дымки очагов струйками устремлялись в небо, сливаясь с фиолетовым влажным туманом, плывущим от Ганга. Спокойная красота вечернего города, как всегда, захватила Лебедева. Гнев его постепенно утихал, но тревога, притаившаяся в глубине души, не уходила. Герасим понимал, что между пожаром, чуть не спалившим его Бенгальский театр накануне премьеры новой оперы «Дезертир», и полунамеками, доходившими до него с разных сторон, о недовольстве англичан его успехами в Калькутте, есть какая-то связь...
28 июля 1785 года шлюпка с фрегата «Родней» высадила его на песчаный берег у Мадраса. Ступая на землю сказочной страны, Лебедев был уверен, что первым из России достиг Индии, он мечтал открыть для своей отчизны тайны древней науки.
Первые два года выступлений с концертами в Мадрасе сделали русского виолончелиста богатым человеком, но не всемогущее золото открыло для него пути к заветной цели. Между пришельцами европейцами и местным населением незримо и прочно стояла стена недоверия и ненависти, хотя и скрытая порой под маской любезности. Долгие годы не удавалось ему найти индийца, который захотел бы объяснить белому человеку буквы древнего санскрита — «золотого, все открывающего ключа к неоценимым сокровищам восточных наук и знаний». Лебедев решился было совсем бросить свое намерение, но в это время представили ему школьного учителя, по имени Шри Голокнатх Дас, который хорошо знал бенгальский язык и «смешанные индустанские наречия», понимал и священный санскрит. Особенно удачным было то, что Голокнатх не менее желал обучаться музыке у Лебедева, чем русский музыкант индийским языкам у него.
Шесть лет, оставив концертную деятельность, Лебедев изучал местные языки и санскрит, составлял грамматику, осваивал остроумную индийскую арифметику.
Зная страсть индийцев к шутке, он решил перевести на бенгальский веселую комедию Джодрелла «Притворство». Место действия из Испании он перенес в Калькутту и Лакнау, действующим лицам дал индийские имена, а когда кончил работу, убедился, что комические места в переводе еще более усилились: пандкты (индийские ученые), читавшие лебедевский перевод, смеялись до слез. Голокнатх Дас сказал даже, что если русский пожелает поставить эту пьесу, то он берется обеспечить его местными актерами и актрисами.
Лебедев с восторгом принял эту идею. Не теряя времени, он посоветовался со своими английскими знакомыми, но, как писал он позже в одном письме, «они настаивали, что для меня не только опасно, но и ненадежно следовать этому намерению ввиду обиды, которую это нанесет гордому, высокомерному директору театра Компании (Ост-Индской. — М. М.) и многим заинтересованным в этом театре владельцам его, которые, естественно, приведут в движение все пружины, чтобы помешать моим намерениям в таком деле, каковое может отвлечь внимание публики от их театра и лишить их того золотого урожая, который они до того беспрепятственно присваивали себе».
Тогда Лебедев на свои деньги и по своему плану решает строить в центре Калькутты — столицы Бенгалии — новый театр.
Ему пришлось быть и архитектором, и прорабом, и режиссером, и композитором, и учителем музыки для тех индийских музыкантов, которые не умели играть на европейских инструментах. Когда на столбы была положена кровля и настланы полы в партере и двух ярусах, Лебедев сам нарисовал декорации на ширмах. Такой принцип оформления сцены не был еще известен в Европе, впервые видел его Лебедев в Москве на представлениях театра своего земляка, актера Федора Волкова.
И вот в здании на калькуттской улице Домтолла зажглись огни рампы. Зрители пришли даже из окрестных деревень. Успех превзошел все ожидания. Желающих послушать пьесу на родном языке набралось так много, что зал на 300 персон не смог вместить и третью часть пришедшей публики. Вечер 27 ноября 1795 года стал днем рождения первого в Индии национального театра европейского типа.
Доброе дело растопило сердца индийцев, рухнула стена недоверия. Известнейшие ученые — астрономы и математики Джагон Махон Бид-де Пончанон Бхаттачария и Джогоннатх Тарко объяснили русскому тайны индийского календаря, астрономические расчеты, известные индийцам с давних времен. Отныне не было у пандитов тайн от истинного друга их культуры. «Я и при начале знал, — записал однажды Лебедев в свои тетради, — потомки не за английский, а за гиндостанские языки будут обо мне напоминать».
Успехи русского музыканта вызвали ненависть театральщиков англичан и резкую неприязнь англичан индологов. Тайные пружины, о которых предупреждали друзья, пришли в движение. Недруги шли на все: они сманивали актеров, распространяли злые слухи, вовлекли в свои сети декоратора театра, англичанина Джозефа Батля. И, наконец, поджог театра. Все это, конечно, были звенья одной цепи.
* * *
Капитан фрегата Ост-Индской компании «Лорд Торло», стоявшего на якоре в водах Ганга у берегов Калькутты, вскрыл конверт и, отойдя в тень, прочел бумагу от генерал-губернатора:
«Капитану Уильяму Томсону, командиру Достопочтенной Компании корабля «Лорд Торло».
Сэр, Вам разрешено взять на борт Вашего корабля мистера Герасима Лебедева и снабжать его всем необходимым для существования во время переезда в Европу».
Томсон поморщился, сунул сложенный приказ за обшлаг рукава и дал матросу знак пропустить человека на корабль. По трапу, тяжело дыша, подымался изможденный, бедно одетый человек с небольшим деревянным сундучком в одной руке и каким-то тючком под мышкой.
— Старик губернатор думает, что Ост-Индская компания — это благотворительное общество! — процедил капитан сквозь зубы своему помощнику Уилсону. — Четыре месяца кормить на наш счет очередного неудачника! Черт их тянет в эту гиблую страну!
Лебедев поставил в угол каюты нехитрый багаж — все, что осталось от его состояния после 12 лет пребывания в Индии, — и устало растянулся на койке, даже не притворив дверь. За последние месяцы, после организованных англичанами ложных исков и судебных тяжб, он постарел лет на двадцать. Теперь у него не осталось ничего, театр продан, судебные издержки отняли последние гроши. Ему не на что было даже купить билет до Европы. Единственное, что не смогли отнять у него судебные крючкотворы Ост-Индской компании, — это сундучок с тетрадями и книгами да небольшой тюк с образцами индийских товаров, которые он покажет в России.
Он так ждал в последнее время торговых кораблей из Петербурга, мечтал положить начало торговле между Россией и Индией...
Двое русских офицеров, прибывших в Калькутту, — волонтеры английского королевского флота с военного фрегата «Луазо» Крузенштерн и Баскаков — посоветовали ему написать русскому послу в Лондоне графу Воронцову письмо с просьбой прислать в Индию два трехмачтовых торговых корабля под флатом российским. Он отправил письмо и уже договорился с индийскими купцами различных городов. Купцы обещали продать товары по неслыханно дешевой цене.
Но кончался год, а корабли российские не шли — видно, не переслал посол лебедевского письма в Петербург и не узнает никто в России о пропадаемой выгоде. А ведь чем торгуют многие англичане в Индии? Да из России же привозимыми товарами! Тут бы русским кораблям раздолье...
