Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 2009 год
И вот в 1535 году в северных нидерландских провинциях вспыхивает мощное анабаптистское восстание. Правда, через год власти его жестоко подавляют. Сотни человек вздернуты на виселицы публично, тысячи — изгнаны из страны… Любопытно, кстати, что большинство фламандских подданных Карла — и католиков, и лютеран — на этом этапе вполне сочувствовало его борьбе с «ультралевыми» элементами. Оно и понятно: их рай подразумевал тотальный передел собственности и адские условия для несогласных.
Но вскоре оказалось, что для императора все протестанты одним миром мазаны. Он весьма агрессивно отреагировал и на следующую волну реформации — на распространение в его землях кальвинизма.
Учение женевского пастора Жана Кальвина, настаивавшего на скромной и умеренной жизни и не осуждавшего ведение дел ради прибыли, пришлось очень по вкусу нидерландцам. Оно имело куда более широкий успех, чем пламенный анабаптизм. В ответ в сентябре 1550 года из правительственной канцелярии исходит знаковый эдикт, прозванный потом в народе «кровавым». Теперь суровая кара ждет всякого, кто станет даже просто хранить и читать труды Лютера, Кальвина, других протестантских проповедников. Категорически запрещается чтение Библии на родном языке, а также обсуждение темных мест Писания. «Мужчины наказываются мечом, а женщины зарытием заживо в землю, если не будут упорствовать в своих убеждениях; если упорствуют, то предаются огню, собственность же в обоих случаях конфискуется в пользу казны». По таким же правилам должны были судить и каждого, кто предоставлял еретику кров и еду или просто не доносил на него.
Последняя опора императора
Впрочем, даже такие указы не смогли сломить сопротивление протестантов. И хотя Испания вышла победительницей из всех войн, которые она вела, Карл V чувствовал себя усталым и сломленным. В 1555 году он отрекся от престола, разделив свои владения между сыном и братом. Сын, Филипп II, получил Испанию, итальянские владения, американские колонии и Нидерланды. Мучаясь от подагры, Карл в момент отречения опирался на плечо 22-летнего Вильгельма Оранского. В этот момент никто и не догадывался, какую роль предстояло сыграть этому молодому военачальнику.
Антонис Мор. Портрет Вильгельма I Оранского. AKG/EAST NEWS
Филипп был уже знаком со своими новыми владениями — в 1549 году он посетил их в качестве наследника престола. И, в отличие от отца, никаких сентиментальных чувств по отношению к Нижним Землям не питал. Напротив, молодой принц, выросший в Испании, чуждый местным обычаям и не владеющий нидерландским и французским, ощущал себя здесь лишним. Прок в нидерландских владениях он видел только один — снабжать Испанию деньгами.
Однако как раз в конце 1550-х годов на Нидерланды обрушился экономический кризис, вызванный банкротством Испании. С точки зрения Филиппа, в нем были виноваты происки еретиков. В результате террор против протестантов усилился, а всеобщее недовольство стало еще очевиднее. Когда в 1559 году Филипп потребовал от Генеральных штатов ссудить ему единовременно три миллиона флоринов, дворяне немедленно выдвинули ответное требование: отменить инквизицию и вывести из страны испанские войска. Король был крайне недоволен «дерзостью» вассалов и ничего определенного им так и не пообещал.
Спустя шесть лет был подписан «Компромисс», объединивший порядка 500 дворян. Участники союза обязались вести борьбу со злоупотреблениями испанской короны до победного конца, поддерживать друг друга, но не допустить бунта — у всех на памяти было восстание анабаптистов. Движение сопротивления возглавили трое: граф Эгмонт, граф Горн и Вильгельм Оранский, прозванный Молчаливым, поскольку умел ловко уходить в сторону от щекотливых разговоров.
В апреле 1566-го королевская наместница Маргарита Пармская приняла делегацию «Компромисса» в своем дворце. Она испугалась, увидев толпу людей, пришедших с петицией, но один из придворных, смеясь над бедной одеждой провинциальных дворян, заметил, что не нужно бояться нищих. Слово «нищие» (по-французски «гёзы») было сразу же подхвачено самими дворянами, не устававшими заявлять о своем бедственном положении. В скором времени ему предстояло стать символом сопротивления испанцам.
В 1566 году по всем Нидерландам прокатилась волна погромов церквей. Уничтожали статуи и образы святых, в которых кальвинисты видели идолов. Вожди дворянской оппозиции выступили решительно против реформатов и даже начали их уничтожать. Но было уже поздно. Подначиваемый папой римским Филипп II решил навести в стране порядок и послал в Нидерланды армию под командованием герцога Альбы.
Правосудие герцога Альбы
Европу 1560—1570-х годов можно без преувеличения назвать царством террора. Во Франции религиозные войны дошли тогда до своей жесточайшей кульминации — Варфоломеевской ночи, а в России бушевала опричнина. Так что герцог Альба на этом фоне не особенно выделялся.
Прибыв летом 1567 года в северные владения Габсбургов и разместив свои войска в ключевых нидерландских городах, он учредил Совет по делу о мятежах, красноречиво прозванный «кровавым». Все замешанные или подозреваемые в иконоборчестве и бунте должны были явиться пред Советом и взамен на это им были обещаны справедливость и милосердие. Ослушников же ждала конфискация всего имущества и объявление вне закона. Эгмонт и Горн решили предстать перед судом, Вильгельм Оранский же предпочел рискнуть имуществом, а не жизнью. Легенда гласит, что, прощаясь в последний раз, Эгмонт и Вильгельм обменялись пророчествами. «Прощайте, принц без земли», — сказал Эгмонт. — «Прощайте, граф без головы», — ответил ему Вильгельм.
Оба пророчества сбылись очень быстро. Как наместник поступил с теми, кто ему доверился, мы уже видели. Вильгельм же был вынужден покинуть страну.
Теперь даже католики начали опасаться правосудия герцога Альбы и его венценосного руководителя. Многих казнили по малейшему подозрению, а доносчики были рады добыть улики против кого угодно, потому что получали часть конфискованного имущества. За шесть лет своего наместничества герцог Альба казнил не менее 2000 человек.
Последней, роковой, ошибкой наместника стало решение о введении новых налогов: пятипроцентного — на дарение и наследование недвижимости и так называемой алькабалы — десятипроцентного налога на все заключаемые торговые сделки. Желание короля ввести эти налоги понятно. С одной стороны, несмотря на все конфискации, казна была пуста, а деньги на поддержание порядка требовались. С другой — алькабала хорошо функционировала в Испании. Но Нидерланды, в отличие от своей метрополии, были в большей степени страной посреднической торговли, поэтому новый налог, будь он введен, наносил смертельный удар экономике страны. Поэтому Генеральные штаты в 1569 году заблокировали этот закон. Тем не менее в 1571 году Альба ввел новый налог, несмотря на всеобщее сопротивление. На следующий день лавки и мастерские закрылись. Ремесленники и торговцы отказались принимать новый налог. Многие из них, мирные буржуа, которым не дали заниматься своим делом, присоединились к гёзам — так теперь называли всех, кто вел войну против испанцев. А таковых, в результате политики королевского наместника, становилось все больше и больше. Нидерландцы, вначале не желавшие войны, понимали, что у них нет другого выхода, если они хотят свободно молиться и торговать.
Питер Снайерс. Битва голландской армии с испанцами. AKG/EAST NEWS
Война гёзов
В первые годы правления Альбы против него решился выступить в открытую только Вильгельм Оранский. С трудом собрав деньги на наемную армию из немецких протестантов, он вторгся в Нидерланды. Однако его план, предполагавший нападение на страну сразу с трех сторон, провалился. Две армии были разгромлены, а его собственные наемники разбежались, так и не дождавшись сражения с врагом. Хоть Альба и не сумел захватить принца, он уверил короля в том, что «Вильгельма Оранского можно считать мертвецом». Как показали будущие события, герцог поторопился с выводами: Вильгельм собирал новые наемные армии, но постоянно терпел поражения. Альба же был никудышным политиком, но очень талантливым полководцем. И все-таки по мере того как политика наместника разоряла все большее количество народа, росло и ширилось движение гёзов. Лесные гёзы нападали на небольшие части королевских войск, захватывали испанские обозы, грабили церкви и монастыри. Но больше всего прославились морские гёзы — бесстрашные пираты, топившие испанские корабли и высаживавшиеся на берег для грабежа и разбоя. Хотя голландцы вспоминают их как рыцарей без страха и упрека, на самом деле они часто проявляли бесчеловечную жестокость, преследуя не только испанцев и друживших с ними соотечественников, но и всех, кто был связан с католической религией. Особенно прославились своими убийствами и насилием люди адмирала гёзов Виллема де ла Марка.
