Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1976 год
Помпезность придворной жизни сказалась на оформлении оружия. Утвердившийся в Италии стиль барокко — величественный и торжественный — переносится на декор оружия. Граверы и художники наносили тончайшую резьбу и исполняли почти скульптурную чеканку, инкрустаторы оплетали приклады паутиной золотой проволоки, врезали серебряные пластинки с рисунками, применяли позолоту, цветное воронение, золотую насечку.
В России XVII века новой царской династии Романовых потребовалось восстановить былое величие и богатство московского двора. В московской Оружейной палате мастера готовили золотую и серебряную утварь, знаки царского достоинства, парадное и охотничье оружие. Михаил Романов и особенно Алексей Михайлович увлекались охотой. Русское дворянство также со страстью предавалось этой забаве.
Царские выезды на охоту превращались в придворный церемониал, обставлявшийся с большой торжественностью. Так, например, во время одного выезда в 1651 году царя, его бояр, окольничьих и прочих «ближних» людей сопровождала свита из полутора тысяч стрельцов, рейтаров, дворян и придворных.
В Оружейной палате создавались первоклассные охотничьи пищали, отделанные резьбой, позолотой и инкрустацией. К украшению прикладов привлекались знаменитые холмогорские резчики по кости. Яркая и красочная гамма украшения оружия, исполненная русского национального характера, до сих пор радует легкостью и изяществом.
III
У горожан — бюргеров, мастеровых — к оружию отношение было куда более практическое. И надо сказать, не в пример феодалам значительно серьезнее. Если сеньоры находили единственное применение ружьям на охоте (на войне они использовали лишь пистолеты), то горожанам они нужны были для дела жизненно важного — защиты городов от баронов.
Но стрелять сеньоров в общем-то приходилось не так уж часто, охота же была сугубо дворянской привилегией (простолюдину за убитого зайца отрубали руки), а ведь меткая стрельба требует регулярной тренировки. И бюргеры тоже нашли выход, и довольно простой: начиная с конца XV века они стали устраивать стрелковые соревнования. Уже в XV веке стрелковые празднества, собиравшие сотни участников и заканчивавшиеся массовыми пирами, проводились регулярно через несколько лет. Устраивались и межгородские состязания. В 1504 году город Цюрих организовал большой тир в честь победы, одержанной Швейцарией над Швабией, пригласив стрелков из Инсбрука, Нюрнберга, Штутгарта, Аугсбурга и других мест.
Итак, горожане относились к оружию трезво — как к инструменту, которым надо работать. Красота — дело второе. Для стрелковых соревнований нужно было оружие особо точного боя — и оружейники конструируют ружья со специальными прикладами, с мушкой и прорезью, диоптическим прицелом и смягчителем спуска — шнеллером. И наконец, самое главное — нарезной ствол.
Еще в древности было известно, что вращающееся тело летит точнее и дальше. В эпоху луков и арбалетов применялись вращающиеся стрелы. Почему бы этот принцип не применить к пуле? Для этого стали делать внутри ствола нарезы; они-то и придавали пуле необходимое вращение. Кто изобрел нарезы, точно неизвестно, можно лишь предположить с большей или меньшей точностью, что это были немецкие оружейники.
Первые нарезы были прямыми — они еще не придавали пуле вращения, но уже улучшали бой ружья. С начала XVI века появляются и винтовые нарезы. Поскольку заряжение нарезного ствола требовало значительно большего времени, ружья с такими стволами долгое время употреблялись как спортивное и охотничье оружие. В армии стрелки с нарезными ружьями появляются в XVIII веке, да и то только в качестве застрельщиков.
А так как городские мастера были всего лишь великолепными практиками, но отнюдь не теоретиками, и баллистические законы им были неведомы, то в стволах того времени можно было увидеть и тридцать нарезов, но мелких, и четыре, зато глубоких. Да и профиль нарезов был самый разнообразный — и прямоугольный, и треугольный, и в виде зубцов. Самый курьезный канал ствола имел мушкет Людовика XIII: дульный срез этого мушкета выглядел как... лилия, что символизировало королевский герб.
IV
Упражнения в целевой стрельбе были, конечно, занятием важным, но эпоха требовала еще и легкого, надежного оружия для самообороны. В таком оружии нуждались купцы, моряки, путешественники, гонцы — все те, чья профессия была связана с разъездами. Дороги Европы были опасны, особенно в ночную пору, да и не во всякой таверне можно было быть уверенным в том, что твою жизнь оценят дороже, чем кошелек.
Пистолеты с раструбом на конце ствола не выдумка книжных иллюстраторов. Они существовали в действительности и назывались тромблонами, а ружья с расширением в дульной части — мушкетонами. Это оружие использовалось как дорожное, и не следует считать его сугубо разбойничьим. Другое дело, что после схватки оно переходило к бандитам как трофей... Из мушкетонов стреляли картечью, которая давала широкий разброс на небольшом расстоянии. Один человек мог обороняться против группы противников. Особенно часто их применяли моряки против шедших на абордаж пиратов. Правда, у тех тоже могли быть мушкетоны.
По той же необходимости был создан пистолет с четырьмя стволами, расходящимися веером. Все четыре ствола выстреливали одновременно. Из-за характерного внешнего вида пистолет получил прозвище «утиная лапа».
Первоначально пистолеты являлись только кавалерийским оружием. Первые пистолеты были громоздкими, с массивными утолщениями — «яблоками» — на концах рукоятей. Такая рукоять служила не для того, чтобы бить по голове, а чтобы удобно было вынимать пистолеты из седельной кобуры. До середины XVII века форма пистолетных рукоятей следовала скорее моде, чем удобству. Наиболее курьезной была рукоять, прямо продолжающая ствол. Из таких пистолетов приходилось стрелять, вытягивая руку далеко вперед. Но Тридцатилетняя война прекратила эти эксперименты, и пистолеты получили более или менее современную форму ложи.
Человек, на которого нападает группа противника, всегда оказывается в невыгодном положении. В такой ситуации ему не помешает несколько выстрелов подряд. Но как сделать, чтобы один пистолет давал много выстрелов? Да очень просто — соединить несколько стволов на одной рукояти.
Вспомним, что многоствольное оружие было известно задолго до пистолетов: в XV веке существовали ручницы с тремя-четырьмя стволами, неподвижно закрепленными в станке. Технические возможности XVII века позволили создать с несколькими стволами и легкое ручное оружие. Чтобы выстрелы следовали один за другим, стволы делались вращающимися на продольной оси и поворачивались рукой. Такая система получила название «револьверной» — от латинского слова «revolvere», что значит «катить назад, возвращать». Обычно соединяли по 4—6 стволов, но были и курьезные, например, восемнадцатиствольные револьверы!
У кремневого оружия часто случались осечки: порох ли отсырел, кремень ли стерся, — но о причинах их стрелявший мог и не узнать никогда. Поэтому изготавливалось дорожное комбинированное оружие. Пистолет соединяли с кинжалом, со шпагой, с топором, боевым молотом и даже... со щитом. Но... при ударе молотом мог сломаться пистолет на конце рукояти, шпага с пистолетом была тяжела для фехтования, кинжал, надетый на пистолет, нельзя было глубоко вонзить — мешала пистолетная рукоять. В общем, все комбинированное легкое оружие оказалось неудобным. Правда, соединили как-то ружье с кинжалом — и начал свою долгую жизнь армейский штык. А все остальные комбинации сохранились лишь в музеях, где оружие «куриозное и достопамятное» обрело новую жизнь как вещественные памятники переломной для судеб европейской истории эпохи.
Ю. Шокарев, кандидат исторических наук
Рыбалка близ Сахары
Бывает, живешь в стране, вроде обвыкся, всего насмотрелся, даже знатоком ее мнить себя начинаешь. Но однажды убеждаешься — рановато стал обольщаться. Так случилось и в этот раз.
...После довольно продолжительной моей отлучки Лагос показался тесным и шумным. На улицах — орды урчащих автомашин, на тротуарах — толпы горожан в ярко-пестрых африканских одеждах. А главное, в облике нигерийской столицы появилось что-то новое, загадочное. Сначала я даже не понял, что именно. И только через полчаса, медленно пробираясь на машине по узким улочкам, я вдруг сообразил, что неосознанно поразило меня: «АРГУНГУ», — кричали витрины супермаркетов; «АРГУНГУ», — напоминала неоновая реклама; «АРГУНГУ», — горланили с иерихонской силой динамики на площадях.
