Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1986 год
«Север-2» уходил под воду в пять часов вечера, уже в сумерках.
— Что-то мы сегодня почти упали на глубину,— удивленно заметил Дерябин, глядя на глубиномер.— Обычно минут пять-семь не можем оторваться от поверхности.
Взгляд его скользил по переборкам, проводам, приборам, словно там таился ответ, и остановился на Колесникове.
— Миша, какой у тебя вес? — поинтересовался вдруг капитан.
— Центнер с гаком, а что?
— У Сумерина-то было семьдесят,— рассмеялся Дерябин,— а у тебя сто... с гаком. Грузовой балласт я же после погружения не менял....
— Глубина пятьдесят метров,— сообщил механик Николаев.
Включили прожектор, и иллюминаторы вспыхнули, как экраны телевизоров. Сразу появились старые знакомые: сверкающие гребневики, вибрирующие сагитты и степенно парящие копеподы. Кальмаров не было.
— Должны появиться,— успокоил Бизиков.— Вечером они поднимаются к поверхности и охотятся.
— Может, здесь кальмары не совсем обычные,— пошутил Колесников.— На снимках они с щупальцами, а под водой без них.
Ему никто не ответил. С щупальцами действительно происходило что-то непонятное. Зато вертикальные миграции для кальмаров — биологический закон, и он действует как часы. Так что скоро они обязаны появиться.
Первый кальмар атаковал «Север-2», когда тот углубился почти на четыреста метров. Откуда-то из темноты вылетел белый «снаряд», наливаясь по мере приближения коричневатостью. Перед аппаратом кальмар вдруг резко затормозил, и гидронавты ясно увидели воронку, которой он управлял как соплом и мгновенно менял направление движения. И тут на прожектор набросились разом три кальмара, выпуская клубы «чернил». Один из них, сильно оглушенный ударом об обшивку,
распростерся прямо перед иллюминатором. Тут уж Слава Бизиков хорошо рассмотрел его: коричневого цвета, с разводами, мантия сантиметров тридцать, плавник широкий. Все признаки командорского кальмара. Все, кроме одного,— у кальмара не было пары длинных щупалец.
— Чертовщина какая-то,— тряхнув головой, пробормотал он.
А кальмары продолжали атаковать.
— Три, семь, девять, одиннадцать...— считал их Орлов.
Массивный Колесников, до этого молчавший, вдруг встрепенулся.
— Они же прячут щупальца! — воскликнул он.— Смотрите, на нас еще один идет — крупный, с ободранной шкурой, а щупалец нет. Следите внимательно...
Гидронавты приникли к иллюминаторам. Кальмар мчался напрямик к прожектору, но несколько секунд спустя, опьяненный световым наркозом, он выплыл прямо к иллюминатору Бизикова. Вдруг кальмар раскрыл «щепоть рук» и выбросил пару длинных, с булавами на концах щупалец. Это длилось несколько секунд, не больше. Словно рассердившись на себя за минутную слабость, кальмар резко втянул щупальца.
— То, что сумели раскусить характер командорского кальмара,— сказал довольный начальник рейса,— это вы молодцы, ребята. Теперь мы знаем, с кем имеем дело. Но второе погружение принесло еще одну загадку: почему вечером кальмары находились так глубоко? Исключение это или правило? Просто необходимо выяснить горизонты обитания командорского кальмара и сообщить рыбакам. Недалеко от нас ведет лов промысловое судно, и ему не очень везет...
Промысловики ищут кальмаров с помощью эхолота, когда на эхоленте появляется запись так называемой «серой дымки», которая зовется звукорассеивающим слоем — ЗРС. Что это такое, в точности никто не знает. Если рыба вырисовывается на эхолоте густыми столбиками, лентами или штрихами, то ЗРС на рыбные записи не похож. Определить, что за живность: рыбная молодь, медузы или кальмары — составляет подводную «дымку», невозможно. Звукорассеивающий слой может служить признаком присутствия кальмаров, а может и обмануть. Промысловые это скопления или всего их несколько штук, неизвестно. Что только не делают океанологи, чтобы разгадать тайну ЗРС! Бросают в океан тралы, ловушки, сети, и те кое-что выуживают: мелких рыбешек, медуз, креветок, молодь минтая или светящихся анчоусов. Последними как раз и питаются кальмары, эти хищники не должны вроде бы упускать возможность поохотиться в плотной массе корма, то есть в звукорассеивающем слое. Почему же тогда их присутствие не отмечается на эхоленте, а тем более они не попадаются в сети и тралы, которыми прочесывают «дымку»? Нет промысловых скоплений кальмаров? Или с малой скоростью тралят? Ведь известно, что быстроплавающие морские животные легко уходят от любой ловушки. А кальмары — одни из лучших пловцов в океане. Но и эхолот не может засечь скоплений кальмаров, «рисуя» лишь звукорассеивающий слой. Почему?
Особенно часто эхолоты поисковых судов записывают ЗРС в Японском море, поэтому именно там мы и надеялись обнаружить промысловые скопления кальмаров. Такие очень важные практические цели отводились нашим подводным наблюдениям, которые проводились впервые.
«Одиссей» вышел в интересующий рыбаков район. Заработали чувствительные эхолоты, и на лентах появились типичные записи звукорассеивающего слоя. До верхней его границы было 400 метров. Туда, на разведку, и направился «Север-2».
Подводный аппарат уже прошел звукорассеивающий слой насквозь, и только у нижней его кромки на глубине 600 метров Бизиков заметил первого кальмара. Это было довольно странно. Опустились еще глубже, и то, что увидели гидронавты, поразило их. Здесь вперемежку с активными, быстро плавающими кальмарами находились и вялые, апатичные ко всему животные. Кожа у них облезла и свисала клочьями, некоторые падали на дно, где неподвижно лежали уже десятка два их собратьев. У других, плавающих над самым дном, виднелась сильно раздутая мантия.
— Так это самки перед нерестом,— понял наконец Бизиков.
— А те, что на дне лежат? — спросил Сумерин.— Похоже, мертвые?
Командорский кальмар живет всего лишь год. За это время вырастает, вступает в пору зрелости и брачный период — единственный в его жизни. Декабрь — время нереста. Самка командорского кальмара выметывает яйца и делает кладку на морском дне. Но перед нерестом у кальмаров в мозгу начинает вырабатываться гормон, который вызывает отвращение к пище, они теряют аппетит и умирают от истощения. Гибель родителей — выработанное природой приспособление для сохранения вида. Его биологический смысл — экономия пищевых ресурсов. Взрослые кальмары умирают, чтобы сохранить народившейся молоди корм. Тем самым и объяснялась их вялость — они медленно угасали, давая жизнь молодому поколению. Потому и пустовал звукорассеивающий слой — кальмары нерестились в придонных водах. Промысловому судну в этом районе делать было нечего.
Но секрет звукорассеивающего слоя Японского моря мы все же разгадали. Оказалось, что у кальмаров отсутствует плавательный пузырь, который есть у рыб и дает сильное отражение акустического сигнала. Потому-то рыба записывается на эхоленту густыми черными мазками, а кальмары — едва заметными невыразительными штрихами.
«Одиссею» тоже придется уйти подальше от берегов. Нам теперь предстояло выяснить, начался ли нерест этих животных в открытом море...
Наступил мой черед опуститься в глубины Японского моря. Это последнее наше погружение. Перед этим провели эхолотные записи, которые получились не столь впечатляющими, как над материковым склоном: слабо заметная серая лента из коротких штрихов.
— Жидковат ЗРС,— заметил тогда Помозов.— На большое скопление кальмаров не рассчитывайте...
В воде жизнь шла своим чередом. На глубине 150 метров внимание Орлова привлекли маленькие, с мизинец, серебристые рыбки. По нижнему краю их тела шли яркие точки.
— Наблюдаю светящихся анчоусов,— продиктовал Саша в микрофон.
Рыбки вели себя смирно, неподвижно висели в воде, и лишь когда луч прожектора бил им в глаза, они делали бросок метра на два, чтобы затем снова замереть в полутьме.
— Раз есть светящиеся анчоусы,— уверенно произнес Орлов,— то должны быть и кальмары. Анчоусы — их основной корм. Если только в этом районе не начался нерест...
Кальмары появились, как всегда, неожиданно. Стая из пяти животных пересекла курс «Севера-2», а немного погодя из темноты выскочила еще одна «эскадрилья».
— Смотрите, они охотятся,— привлек наше внимание Орлов.
Я присмотрелся. Вдалеке на скорости плыл кальмар, наметив себе жертву — светящегося анчоуса. И вскоре без труда одолел его. Он уже собрался было расправиться с добычей, как в этом момент на него упал луч прожектора. Кальмар, успевший перекусить рыбку своим черным клювом, задергался и отбросил ее от себя. Обе половинки анчоуса стали медленно опускаться вниз.
— Ну, конечно, кальмар не может глотать большие куски,— удовлетворенно отметил Бизиков,— пищевод его очень узок. Потому он и вынужден измельчать пищу, прежде чем заглотнуть ее.
