Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1979 год
Но сделаем еще некоторое отступление во времени — в год 1810-й, когда усть-янский «промышленник» (охотник и сборщик мамонтовой кости) Яков Санников, будучи участником первой официальной русской экспедиции на Новосибирские острова, возглавляемой коллежским регистратором Матвеем Матвеевичем Геденштромом, увидел с северной оконечности острова Котельного доселе неизвестную землю, «...на северо-запад, в примерном расстоянии 70 верст, видны высокие каменные горы»,— записал М. М. Геденштром. Здесь берет завязку феноменальный сюжет: как «земли», на которые никогда не ступала и не ступит нога человека, в течение полутора столетий вызывали к жизни исследования, давшие бесценные результаты...
Санников Яков (отчество, а также даты рождения и смерти до нас не дошли) был человеком редкой энергии и пытливости ума. Ему непосредственно принадлежит честь открытия, по крайней мере, трех островов Новосибирского архипелага — Столбового, Фаддеевского, Земли Бунге. Именем Санникова названы пролив, река, полярная станция, а также знаменитая Земля, которая, хотя и не существует в природе, известна гораздо шире, чем эти объекты.
История открытия Новосибирских островов начинается где-то в XVII столетии. 22 апреля 1647 года казак Михаило Стадухин, первым из россиян достигший Колымы, докладывал в Якутском остроге, что, ежели идти морем от Лены к Колыме, то от Святого Носа на левой руке открывается остров — «...и горы снежные, и пади, и ручьи знатны все...» — и тянется тот остров против Енисейского и Ленского устья; называют его Новою Землею, ходят на него с Поморья, с Мезени, а чукчи зимою переезжают на оленях на тот остров одним днем... Что здесь истинно? Остров Большой Ляховский с траверза мыса Святой Нос виден лучше, чем Кронштадт с Лисьего Носа под Ленинградом. Отчетливо выделяется гора Эмни-Тас высотою 311 метров, с пятнами снега даже летом. Видны долины ручьев. Но дальше в описании Стадухина все смешано в кучу... Очевидно, поэтому он и не удостоился чести считаться открывателем Новосибирских островов. Большая Советская Энциклопедия утверждает: «Первые сведения о Новосибирских островах сообщил в начале 18 в. казак Я. Пермяков, в 1712 г. о. Б. Ляховского достиг отряд казаков во главе с М. Вагиным».
На рубеже XVIII — XIX столетий за дело взялись промышленники, ведущие добычу мамонтовой кости, и к 1815 году были открыты почти все острова, входящие в состав Новосибирского архипелага, если не считать островов Де-Лонга — группы крошечных скалистых островков, затерянных далеко на севере в просторах Восточно-Сибирского моря. К этому времени было известно одиннадцать островов из... семи, существующих сегодня. Это не опечатка, дальше читатель узнает, почему так случилось.
Экзотические полярные острова вызвали интерес в обществе, однако после экспедиции М. М. Геденштрома стало ясно, что особых богатств, если не считать мамонтовой кости, на Новосибирских островах нет. Да и «вид их еще угрюмее Сибирского берега», сообщал М. М. Геденштром. Почему же тогда архипелаг продолжал притягивать умы? А потому, что на карте Геденштрома к северу от уже обследованных островов были нанесены еще два, никем пока не посещенные, и написано: «Земли, виденные Санниковым». Собственно, Санников видел три «земли», (одну — с острова Котельного и две — с Новой Сибири), но третью Геденштром не нанес на карту, решив, что это «гряда высочайших ледяных громад».
В 1820 году была снаряжена экспедиция под началом лейтенанта флота П. Ф. Анжу, имевшая целью проверить открытия Санникова. 5 апреля 1821 года Петр Федорович Анжу вышел в точку на севере Котельного, откуда Санников наблюдал свою Землю. Горизонт был открыт, но на северо-западе ничего, кроме ровного льда, не просматривалось. Два дня, прорубаясь через торосы, отряд двигался в указанном Геденштромом направлении и, осилив около 44 верст, вышел на край припайного льда на границе с Великой Сибирской полыньей. «Предполагаемой земли не было видно». Анжу взял пробы донного грунта (это оказался «жидкий ил»), глубина моря составляла около 34 метров — ничто не указывало на близость суши. П. Ф. Анжу в отличие от Санникова имел хорошие зрительные трубы. Он пришел к выводу, что предшественник видел «туман, похожий на землю».
После этого о Новосибирских островах не вспоминали шестьдесят лет — до тех пор, пока в 1881 году американец Джордж Де-Лонг не открыл далеко на севере от острова Новая Сибирь архипелаг небольших островов, названных его именем. В следующем году ученый секретарь Императорского Русского Географического общества А. В. Григорьев опубликовал статью, где высказал мысль, что острова Беннетта и Генриетта, открытые Де-Лонгом, — эго «земли», виденные Геденштромом и Санниковым с Новой Сибири. Расстояния (до Генриетты — 260 верст!) не смущали А. В. Григорьева, он ссылался на случаи аномально далекой видимости в Арктике, особенно в ясные весенние дни. В такие дни над островами часто держится облачность, которая зрительно приподнимает их над морем, а феноменальная прозрачность воздуха в высоких широтах увеличивает видимость.
«После этого, — писал Григорьев, — не может быть сомнений в действительности существования земли, виденной Санниковым же в 1810 году на NW от северной оконечности Котельного острова». Между прочим, А. В. Григорьев первым употребил в печати словосочетание «Земля Санникова».
В 1885 году Академия наук организовала, по существу, первую в истории научно-исследовательскую экспедицию на Новосибирские острова. Начальником был назначен медик, впоследствии флагманский врач Балтийского флота, Александр Александрович Бунге. В помощники ему был приглашен кандидат зоологии барон Эдуард Васильевич Толль.
Лично мне писать о Толле трудно. Это не просто один из исследователей геологии Новосибирских островов, это основоположник. Геологический язык Толля отличается от языка его предшественников, как язык стихов Пушкина — от языка Тредиаковского. Мы говорим на этом же языке. Только в последние годы, взяв на вооружение геофизические методы, позволяющие увидеть земную кору не в горизонтальном срезе, а в объеме, мы вступили в следующую стадию...
За лето Э. В. Толль обошел маршрутом берега острова Котельного, обследовал Фаддеевский и Новую Сибирь... Ему удалось выделить главные возрастные комплексы пород, слагающих острова. Датировка мало изменилась и сегодня, разве уточнились детали. А на следующий сезон произошло то, с чего мы начали рассказ: ученый увидел остров, который принял за Землю Санникова.
В 1893 году исследователю представилась возможность вновь посетить архипелаг. Академия командировала его исследовать труп мамонта в районе устья Яны. Прибыв на место еще ранней весною, Толль убедился, что останки не слишком интересны, однако решил еще раз осмотреть их после таяния снегов, а пока побывать на Новосибирских островах, благо в задании экспедиции был пункт, дававший свободу действий: «изучение неизвестных частей Сибири»...
19 апреля Толль, его помощник лейтенант Евгений Иванович Шилейко и четверо каюров на собаках двинулись на остров Большой Ляховский. Поездка оказалась трудной, так как готовилась наскоро, а каюры, привыкшие к оленям, не умели обращаться с собаками. Тем не менее успели обойти Большой Ляховский и Котельный, описать множество обнажений, пополнить астрономические и магнитные наблюдения, устроить «продовольственные депо» для Нансена, который тогда готовился к рейсу на «Фраме»...
В последующие годы Э. В. Толль в публичных выступлениях и в академической печати с активностью, доходящей до фанатизма, пропагандирует идею экспедиции на Землю Санникова. Его убежденность подчиняет себе факты и выстраивает их в свою систему. Анжу не видел Землю? Но ведь промышленники не сомневаются в ее существовании. Ф. Нансен, пройдя 19—20 сентября 1893 года в районе Земли Санникова, ее не обнаружил? Значит, он прошел севернее, а Земля ориентирована в широтном направлении. Густой туман, стоящий всегда над Великой Сибирской полыньей, помешал заметить ее. Позже этот мотив продолжал развивать другой энтузиаст Земли Санникова — академик В. А. Обручев. Он ссылался на парадоксальный факт: реально существующий, огромный архипелаг Северная Земля не был замечен ни Норденшельдом с «Веги», ни Нансеном с «Фрама», ни Толлем с «Зари»...
Что влекло Эдуарда Толля на Север? Он искал разгадку тайн недавнего геологического прошлого Арктики: существовал ли материк в районе современных Новосибирских островов? Когда и почему он распался? Почему вымер «мамонтовый комплекс» млекопитающих? Толль стремился добраться до первопричины явлений, а это счастье и мука подлинного исследователя.
Идея экспедиции встретила отклик в передовых слоях русского общества. В числе ее активных сторонников были академики Д. И. Менделеев, А. П. Карпинский, Ф. Б. Шмидт, адмирал С. О. Макаров. В это же время стал известен и план канадской полярной экспедиции под руководством Бернье, который своим опорным пунктом выбрал Землю Санникова. Возможно, подстегнутые этими сообщениями («...залежи мамонтовой кости и предполагаемое обилие промысловых животных привлекают уже внимание немецких и американских торговых фирм...» — говорилось в письме Академии наук, адресованном министерству финансов), правительственные круги поддержали инициативу академии. Было принято решение об организации Русской полярной экспедиции. Подготовка сразу повелась с размахом, с широким освещением в прессе — это должно было символизировать интерес к отдаленным арктическим владениям России и охладить аппетиты иностранного капитала. Министерство финансов отпустило 150 000 рублей золотом, в Норвегии приобрели китобойное судно водоизмещением около 1000 тонн, которое назвали «Зарей». Оно имело машину в 228 индикаторных сил, но могло ходить и под парусами. Э. В. Толль лично подобрал научный состав из молодых многообещающих специалистов-энтузиастов и укомплектовал экспедицию лучшим отечественным и зарубежным снаряжением, аппаратурой, продовольствием...
