Александр Силецкий - Космопорт, 2014 № 05 (6)
— Алеф! Назад! Приказ назад! — на экране было окровавленное лицо Чича.
— А вот хер, — Алеф встал на колено, взбросил вверх лапы и нажал на спуск. Он ещё успел удивиться, как, оказывается, низко над землёй парят «стрекозы», когда отдачей его бросило на землю, а сверху низвергся огонь.
7.— А затем папа всех спас. И получил вот эту медаль, видишь? — Алеф взял со стола тяжёлый кругляш и показал его Гозеку.
— Круто, — восторженно сказал тот. — А можно мне…
— Подержать? На, держи, — Алеф отдал сыну медаль, и тот стал внимательно её рассматривать.
— «За храбрость» — прочитал он. — Значит, ты храбрый?
— А ты думал? Ещё бы.
— Пап, — Гозек посмотрел ему в лицо. — А можно посмотреть, какой ты… ну, под маской?
— Это не маска, — улыбнулся Алеф. — Это псевдоплоть, я не могу её снять.
— А потрогать можно?
— Ну конечно.
Алеф приблизил лицо к сыну. Гозек вытянул руку и аккуратно дотронулся до твёрдого изгиба блестящего подбородка, прошёлся вверх по холодной плоти щеки, коснулся шва рядом с тем, что когда-то было носом, затем искусственного глаза…
— А что под ней? — спросил он.
— Ничего. Всё сгорело, — Алеф встал на ноги. — Но это ведь тоже лицо, да?
— Это не лицо, — подала голос Ирма.
— Это черти что. Почему они не восстановили тебе прежнее лицо?
— Ирма, не надо, — Алеф подошёл к ней, коснулся её плеча настоящей, живой рукой. С недавних пор Ирма не любила касаний его искусственной конечности.
— Я же говорю тебе — так даже лучше. Они имплантировали мне такой глаз… ты и представить себе не можешь. Я вижу практически на триста шестьдесят градусов!
— Здесь пишут, что ты мог потребовать сокращения срока службы ещё на полгода, учитывая твою медаль и прочее…
— Тогда бы меня не отпустили в отпуск, ты же знаешь… а ведь ты…
— Да какая разница? — Ирма затянулась, стряхнула пепел в пустой стакан и открыла новую страницу. Алеф присмотрелся к названию. Что-то о жёнах офицеров, какой-то форум. — Всё равно ведь уедешь.
— Но я же вернусь… — Алеф посмотрел на её спину, затылок, на локти, слегка разведённые, чтобы удобнее было набирать текст. Ему вдруг захотелось всё бросить, отказаться от пенсии, остаться здесь, с ней и детьми, и он даже вытянул руку, чтобы положить на плечо жены… но затем остановился, поднёс ладонь к глазам и пошевелил всеми шестью пальцами. Государство дало ему очень многое. Он не мог просто так взять и всё бросить. У него был долг.
— Поменьше ты сиди на этих сайтах, — сказал он негромко, затем поцеловал детей (младший прижимал к груди подарок — совершенно нового космодесантника), и вышел в коридор, тихонько притворив за собой дверь.
Ирма даже не повернулась.
8.— Имя?
— Старший сержант Алеф Лоуман, 23-277. Четвёртый десантный имени Чинаски, борт «Улыбка Хокинга», прибыл из отпуска.
— Отпускной? — девушка с сержантскими погонами приняла у него карточку, считала информацию и вернула обратно.
— Ваш борт находится в системе 4BV. До станции «Ореол-6» вас доставит борт «Завет Ганди», далее проследуете на челноке. Вылет «Завета Ганди» с площадки 11-С через шестнадцать часов.
— Шестнадцать часов? — Алеф посмотрел по сторонам. — А здесь есть где-нибудь буфет?
— Буфет только для офицеров. Солдатская чайная находится в административном здании, — девушка махнула рукой в сторону громады Центра Управления Полётами. — Там всё есть. Старший сержант Лоуман, добро пожаловать обратно в Космический флот.
Алеф кивнул ей и двинулся в чайную. Ему было наплевать, где проходило время его службы, лишь бы проходило. Если они хотят, чтобы он два месяца добирался до «Хокинга» — их проблемы. Время на дорогу тоже идёт в зачёт.
В чайной он заказал колы и, представив, что внутри ещё и ром, стал её пить. Стало чуточку легче.
9.Капитан Герченко разглядывал свои руки, на каждой из которых было по два противостоящих пальца. Алеф присел рядом с ним, откашлялся. Герченко посмотрел на него, затем положил руки на колени и стал смотреть на пол.
— Товарищ капитан, — Алеф запнулся, но вскоре справился с собой и продолжил.
— Я насчёт пенсии.
— Пенсия, — повторил Герченко. — Кидалово это, Лоуман. Нас имеют, а мы и рады. Пенсия… Ему, — он кивнул на фельдшера, пытающегося влезть в экзоскелет, — может, чего ещё и поможет. Но не нам. Всё кидалово.
— Товарищ капитан, — Алеф решил пропустить слова капитана мимо ушей.
— Мне через три месяца на пенсию. Я по какому вопросу…
— Хочешь после вылета на базе остаться?
— Так точно, товарищ капитан. Двадцать четыре боевых вылета…
— Знаю. Имеешь право после двадцать пятого… у меня вот семьдесят два. На пенсию должен был позавчера пойти.
Алеф помолчал.
— Кидалово всё это, — капитан поднялся на ноги. — Как миф о загробной жизни. Сдохну здесь. И ты сдохнешь, — он посмотрел на поспешившего подняться на ноги Алефа. — Подпишу я тебе твой обходной. Но только это тебе не поможет.
— Спасибо, товарищ капитан!
— Не благодари. Лучше залазь, давай, в экзон, пока не началось. Выбросим тебя над «гарпуном».
— Над «гарпуном»? — удивился Алеф.
— Почему над «гарпуном»? Я же должен на «якорь».
— На «якорь» молодые пойдут.
— Товарищ капитан! Пусть лучше на «гарпун» садятся, там полегче…
Герченко вдруг подался вперёд, схватил Алефа за воротник и рванул на себя. Лицо его, за исключением вкраплений псевдоплоти, покраснело, напряглось. Алеф сглотнул.
— Ты чего, старшой, не наслужился ещё? Не наигрался? От тебя сколько осталось-то, а? Процентов сорок? Хочешь совсем в жестянку уйти?
Он тяжело дышал. Алеф разжал его пальцы и аккуратно высвободился.
— Товарищ капитан, я думаю, что молодых на «якорь» нельзя. Я буду вынужден написать рапорт.
— Ну и хер с тобой, — Герченко вдруг обмяк, его лицо приобрело бессмысленное, отречённое выражение. — Хочешь на «якорь» — иди. Даю три отделения, два — молодые, одно — твоё. Пойдёшь старшим.
— Спасибо, товарищ капитан, — Алеф прислонил к козырьку руку. — Разрешите выполнять?
— Выполняй, — махнул рукой Герченко. — Только дурак ты, Лоуман. Потом ещё поймёшь.
Алеф обернулся и направился к экзоблокам. Внутри его груди что-то тяжело и противно переворачивалось, краями цепляясь за грудную клетку и оставляя на ней глубокие, рваные зазубрины.
«Устал, — повторял про себя Алеф. — Он просто устал».
10.Чем ближе был «якорь», тем сильнее билось сердце Алефа. Туша боевого корабля закрывала полнеба, а вокруг блестели разряды «мальков» и «четвертушек», атакующих эту громадину. Их взвод вышвырнули в невесомость в нескольких километрах над корпусом «якоря», и теперь они молчаливо на него падали. Связь и почти все приборы были отключены — они были просто кусочками металла, обломками, оседающими на корпус. При удачном стечении обстоятельств, когда противник обнаружит, что это десант, будет слишком поздно.
«Я тучка, тучка, тучка, — вспомнилось Алефу. — Я вовсе не…»
Четверо десантников из молодых, чуть левее Алефа, вспыхнули в ослепительном огне внешней пушки «якоря». Алеф включил связь.
— Отставить панику! Продолжаем снижение! Заряд шёл в «малька» позади нас, нас не заметили, никакого движения!
Он отключил связь и стал ждать. Вроде пронесло.
Чуть ближе к «якорю» двое десантников развернули орудия и открыли огонь по нему. Алеф выругался, включил связь и развернул экзоскелет.
— Боевая готовность! Экзоскелет в позицию четыре! Выдвигаемся врассыпную, по сцепке доложить прямому начальнику, готовность че плюс один! — двое открывших огонь десантников вспыхнули и пропали в заряде «якоря». Алефане задело. — Ранец на восемьдесят, топлива не жалеть! Обратно на «якоре» поедем! — Алеф сам первым включил тягу и рванулся вперёд, судорожно вихляя между обломков.
На «якоре», наконец, сообразили развернуть «малозарядки», и теперь прицельно палили по опускающимся десантникам. На панели Але фа то одна, то другая точка пропадала с радара. В основном, это была молодёжь, но случались и знакомые имена.
Экзоскелет Алефа, сбавив скорость, ударился о корпус корабля, и он, перебирая лапами, направился к ближайшей пушке. Сорвав с плеча С-88, прилепил рядом с дулом и поспешил отойти. Огонь из пушки захлебнулся, дуло, расплавившись, сложилось пополам, а затем, оторвавшись, соскользнуло в космос. Алеф уже был у одного из окошек «малозарядки», закинул туда подарочек и направился к следующему. Бросать следовало через две — С-88 всё равно расплавит ближайших соседей.
«Зажигалок» в этот раз выдали тройную порцию, поэтому следующие полчаса Алеф, словно таракан, ползал по корпусу и выжигал орудия. Судя по показаниям панели, вместе с ним высадилось ещё шестнадцать десантников. Шестнадцать из тридцати четырёх — не особенно хороший результат, но они справлялись. Связь была отключена, в эфире стояла тишина. Никакого освещения, кроме естественного и вспышек атакующих зарядов. Никаких звуков, кроме собственного хриплого дыхания. Поэтому, когда вдруг стало темно, Алеф подумал, что это потемнело у него в глазах. А затем он поднял взгляд в космос и увидел, как небольшой защитный челнок плоскозадых, нависнув над ним, поворачивает свою маленькую пушечку прямо на него.
