Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1977 год
Западногерманский социолог М. Либель приводит в своей книге высказывания двадцатитрехлетнего безработного. «С одной стороны, — говорит он, — нас называют бездельниками, бродягами и еще бог весть кем. С другой стороны, если ты стараешься получить работу, тебе ее не дают... Но в качестве безработного ты сам собой недоволен. Ты попадаешь в водоворот и не замечаешь, как он все больше засасывает тебя в глубину. Этот водоворот с каждым днем становится все глубже. И чем он глубже, тем труднее из него выбраться. Ты от всех зависишь. А в какой-то степени уже и сам себе не кажешься человеком. И общество автоматически не принимает тебя всерьез. Тебя презирают, и поскольку, ты это чувствуешь, ты сам себе противен. Ведь каждый человек хочет, чтобы его принимали всерьез».
Еще одна цитата — на этот раз из западногерманской прессы: «Гражданская смелость становится редким явлением. Как утверждает секретарь Объединения немецких профсоюзов по делам молодежи Вальтер Хаас, на предприятиях Западной Германии молодые люди не столь часто, как прежде, отстаивают свои права, хотя служба надзора повсюду отмечает, что сейчас предприятия нарушают законы намного активнее, чем в прошлые годы. Молодые люди все реже требуют полагающийся им отпуск, реже выдвигают свои кандидатуры на выборах представителей молодежи. Это подтверждает и секретарь по делам молодежи баварского отделения западногерманских профсоюзов Райнхарт Аутольни. «Даже самые юные рабочие знают, — говорит он, — что сохранение полученного с таким трудом рабочего или учебного места зависит не от их успехов, а от их примерного поведения». По словам Аутольни, «они просто боятся... Наряду с приспособленчеством ширится сверхприспособленчество, наряду со страхом — чрезмерный страх. Многие молодые люди ставят свою подпись под какой-либо петицией лишь в том случае, если уже есть не менее ста подписей».
А известный западногерманский психиатр Райнхард Лемп в одной из своих работ приходит к выводу, что в годы экономического спада в душах молодежи происходит весьма опасный процесс: рост страха перед будущим приводит к пессимизму и депрессии. Наиболее слабые, спасаясь от суровой действительности, становятся наркоманами или самоубийцами.
И действительно: число самоубийств среди западногерманской молодежи с 1970 года почти удвоилось, в возрастной группе до 25 лет это число растет в три раза быстрее, чем в среднем по всем возрастным группам, вместе взятым. На каждые 100 тысяч молодых западных немцев больше 15 человек добровольно лишают себя жизни.
Четыреста тысяч безработных насчитывается в Федеративной Республике, в развитых капиталистических странах (включая США и Японию) их — многие миллионы. И эта армия одетых в застиранные джинсы молодых людей, не знающих, куда себя деть, продолжает расти. «Рядовые» армии безработных уже получили от буржуазной прессы оскорбительные клички. Одних называют «чистильщиками дверных ручек» за то, что они в поисках работы вынуждены обивать пороги фирм и учреждений. Других дразнят «городскими индейцами» за то, что у них нет крыши над головой и им приходится ночевать на скамейках в парках.
И здесь возникает еще одна опасность: правые экстремисты, неофашисты воспринимают безработицу среди молодежи как манну небесную, как дар судьбы. Деклассированные юноши и девушки становятся добычей безжалостных вербовщиков из реакционных организаций. Их заманивают в новые штурмовые отряды, пытаются увлечь реликвиями сгинувшего режима — от железных касок до эсэсовских эмблем. Им показывают на экранах фильмы вроде «Карьеры Гитлера», насыщенные ядом нацизма и милитаризма. Для них издают специальную прессу, которая на словах хочет лишь «внести ясность в германское прошлое», «объяснить его» молодому поколению, а на деле отравляет и губит души...
...На многолюдной Нойенхауз-штрассе около ратуши в Мюнхене два молодых парня распространяют брошюрки. Цель — привлечь желающих в секту «свидетелей Иеговы». Один из них слесарь, другой — электромонтер, оба безработные. Мимо течет равнодушная толпа, и юноши лишь изредка робко приглашают кого-нибудь из прохожих купить брошюру.
— Во что вы верите? — спросил я, подходя к ним. — И почему вы стали «свидетелями Иеговы»?
Электромонтер ответил:
— Потому что я хочу, чтобы рай ждал меня не на том свете, а здесь, на этом. Когда я потерял работу, секта была единственной организацией, которая утешила меня, что-то обещала.
— Как вы представляете себе рай на земле?
— Очень просто: не должно быть ни богатых, ни бедных, и все люди обязаны подчиниться высшей силе, которая наведет повсюду порядок.
— Как же вы хотите этого добиться? Думаете ли вы, что богатые добровольно отдадут власть этой «высшей силе»?
— Надо с ними по-хорошему поговорить, убедить их...
— Но ведь вы даже не смогли убедить своего хозяина, чтобы он вас не увольнял, — заметил я. — Неужели он так просто расстанется со своей властью?
Юноша долго смотрел на толпу и молчал. Потом повернулся ко мне и тихо молвил:
— Вы, наверное, красный...
На этом разговор кончился.
Желтые плащи
...Они идут плотной шеренгой, взявшись за руки, и на их транспарантах, многократно продырявленных, чтобы сопротивление ветра не было столь сильным, написаны призывы к борьбе за права человека. Они шагают по улицам городов и собираются на митинги на старинных и новых площадях. Бестрепетно встречают они грозные броневики и когорты полицейских в белых шлемах, оснащенных пластиковыми щитами и «химическими дубинками» (1 «Химические дубинки» — баллончики со сжатым газом — хлорацетоном. Применение этого газа против демонстрантов вызывает у людей заболевания глаз, ожоги кожи. Есть мнение, что хлорацетон обладает канцерогенным действием.) — плодом изощренной американской полицейской мысли, импортированным в ФРГ. Но все чаще эта машина насилия, сработанная во всем блеске новейшей техники, буксует перед юношами и девушками, единственное оружие коих — боевой дух справедливости. Желтые клеенчатые плащи на плечах юношей и девушек — самые дешевые из тех, что здесь принято носить, — стали своего рода негласной униформой для борющегося молодого поколения. Их так и называют: отряды «желтых плащей».
Безработица не единственное оружие в арсенале правых. Они пытаются лишить юношей и девушек не только возможности трудиться, но и возможности думать. Пожалуй, никто так не страдает от охоты на инакомыслящих, связанной с «указом о радикалах», как молодые люди. Тот из них, кто хочет поступить на государственную службу, но не выдержал унизительной проверки политической благонадежности, получает волчий билет. Достаточно быть членом прогрессивной молодежной организации, молодым коммунистом, достаточно высказаться вслух против произвола властей или выразить интерес к марксистско-ленинской науке, достаточно просто-напросто посетить с туристской целью ГДР, как это сделал молодой учитель — теперь уже бывший — Клаус Штайн, — и незримый судья тут же выносит свой вердикт. По официальным данным, более трех тысяч молодых западных немцев стали жертвами «указа о радикалах». Под «радикалами» разумеются, конечно же, лишь «левые вольнодумцы». К неофашистским молодчикам, свившим себе гнездо едва ли не в каждом крупном западногерманском городе, «указ» не относится. Считается, что каждый может думать, что хочет. Но не все могут сказать то, что думают.
Не один год тянулось дело Сильвии Гингольд — молодой учительницы, которую суд приговорил к бездеятельности, запретив ей заниматься любимым делом только потому, что Сильвия — член Германской коммунистической партии. Но молодая учительница и ее друзья не прекратили борьбу. Они решительно вступили в схватку с «охотниками за ведьмами» и добились нового судебного процесса, чтобы еще раз показать общественности дикость и мракобесие «указа о радикалах». Сильвия появлялась на экранах телевизоров. Ее имя стало нарицательным для обозначения борьбы за гражданские права. Наконец, в мае прошлого года суд отменил решение по делу Гингольд. Увы, на этом преследование учительницы не кончилось. Ей предъявили новое обвинение — в «политической неблагонадежности». Повод — включение кандидатуры С. Гингольд в список кандидатов от ГКП на выборах в бундестаг в октябре 1976 года. И вот три месяца назад административный суд в городе Касселе, несмотря на многочисленные протесты общественности, вынес новый вердикт, на этот раз окончательный: запрет на профессию!
В Бойле, одном из районов Большого Бонна, я познакомился с молодой женщиной Сузанной Роде, тоже учительницей, которая рассказала мне о своих хождениях по мукам и о своей борьбе. Мы сидели в ее маленькой квартире, на столе дымились чашки кофе, и муж Сузанны, белокурый великан, внимательно прислушивался к разговору, временами дополняя рассказ жены теми или другими подробностями.
