Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1986 год
Весной 1789 года напряженность на «Баунти» достигла критического предела. Капитан чувствовал приближение грозы. По традициям того времени, шкипер вовсе не обязан был доставлять всех членов команды живыми и здоровыми на родину. А вот за саженцы пришлось бы отвечать. Блай довел Крисчена до того, что молодой офицер принялся тайно сколачивать плот, вынашивая планы бегства — в открытом-то море! Но случай распорядился иначе — за бортом оказался сам капитан. 28 апреля после очередного оскорбления разгневанный Крисчен поднял мятеж и без единого выстрела захватил корабль.
Часом позже на воду спустили баркас, куда препроводили капитана. За ним последовали 18 моряков, оставшихся верными присяге. В баркас бросили недельный запас провизии и воды, компас, секстант, морские таблицы. Беспалубное суденышко не было рассчитано на девятнадцать человек и на сколько-нибудь длительное путешествие. Историки подчеркивают, что Крисчен ссадил капитана в безветренную погоду, в виду острова Коту и даже взялся буксировать баркас к этому острову. Это уже сам Блай принял решение плыть до ближайшей колонии европейцев — голландского поселения на Тиморе. Шесть тысяч километров его не устрашили — уж очень капитану хотелось побыстрее связаться с адмиралтейством и отомстить мятежникам.
Крисчен и его единомышленники после долгих мытарств достигли острова Питкэрн, сожгли «Баунти» и основали колонию, судьбе которой посвящено немало публикаций (См., например, «Вокруг света» № 4, 1965; № 4, 1976; № 5, 1984.). Тем временем Блай ускользнул от неминуемой смерти — одолев тысячи километров, потеряв лишь одного спутника, он прибыл на Тимор. О колонии на Питкэрне Блай узнал слишком поздно: планы мести остались нереализованными. Потом капитан еще долго служил на флоте. Своими рассказами о южных морях он увлек родную сестру, которая приехала в Австралию и поселилась там. Ее прямой потомок — Рональд У. Блай.
Многочисленные исследователи, находя новые документы, все глубже вникая в историю мятежа на «Баунти», отказались от прежней предвзятости. Блай не был злодеем. Жесток — да. Но не садист. Вспыльчив — да. Но отходчив. Вместе с тем его обличитель Крисчен тоже не был ангелом: излишней добротой и справедливостью явно не отличался
Осуществление второй мечты потребовало от Блая-потомка немалой энергии. Бросив службу на флоте, 58-летний капитан занялся организацией путешествия по маршруту баркаса с «Баунти».
В Сиднее и Мельбурне ученые помогли Р. Блаю разработать научно-практические цели плавания. На новозеландской верфи по чертежам, извлеченным из архивов британского адмиралтейства, заложили баркас, названный «Наследник Баунти».
Размеры исторического баркаса были точно соблюдены: 23 фута в длину (семь метров), 7 футов в ширину. Для сравнения: общая площадь плота «Кон-Тики» была раз в семь больше — при экипаже в шесть человек.
От солнца, ветра, соленых брызг и волн на беспалубном баркасе не спрячешься. Негде укрыться и от взглядов спутников. А это становится тяжелым психологическим испытанием в многонедельном плавании. Опять-таки вспомним «Кон-Тики» и слова Хейердала: «Удивительно, какой благоприятный психологический эффект производила на нас наша незамысловатая бамбуковая хижина:».
Киль и шпангоуты лодки сделали из прочной древесины агатиса мощного — хвойного дерева, произрастающего в Австралии. Обшивку и банки — тоже из местных пород деревьев. Фок-мачту и бизань-мачту срубили из орегонской пихты и укрепили нержавеющей сталью. Борта обшили медным листом. Старинный баркас возвышался над водой на двадцать сантиметров. Рональд Блай нарастил борта еще на десять, чтобы мелкие волны не были постоянной докукой экипажу. От крупных волн, как и в прежние времена, защита не предусматривалась.
Задач у Блая было несколько. Исследовать поведение людей в экстремальной ситуации. Изучить условия хождения под парусами XVIII века. Провести наблюдения за течениями в этом районе Тихого океана. Опробовать новейшие приспособления для помощи потерпевшим бедствие в открытом море.
Экипаж состоял из девяти человек. А во время исторического плавания на борту баркаса было 19 моряков. Как же так? Все правильно. Рональд Блай сознательно уменьшил численность экипажа. Имитация катастрофы не входила в его планы. Для большего количества людей на баркасе просто-напросто не оставалось места — из-за обилия научной аппаратуры и нормального запаса провизии и воды.
Мятеж на «Баунти» вспыхнул 28 апреля 1789 года. Ровно 195 лет спустя, день в день, кран спустил с корабля баркас-потомок «Наследник Баунти». Он закачался на волнах неподалеку от острова Коту. Погода была такая же спокойная, как в роковой день мятежа.
Тогда «Баунти» буксировал баркас к берегу. Мятежники осыпали оскорблениями капитана и его товарищей. Кто-то даже выстрелил в сторону баркаса. Блай решил не рисковать и обрубил саблей трос, связывавший утлое суденышко с «Баунти».
Первым делом Уильям Блай направился к острову Тофуа, который он уже посещал десять лет назад с капитаном Куком. Необходимо было пополнить скудные запасы воды и пищи. Но риск плавания между рифами оказался напрасным. Едва туземцы поняли, что высадившиеся пришельцы вооружены не ружьями, а четырьмя саблями, тут же засвистели камни, выпущенные из пращей. Англичане ускользнули чудом, потеряв одного матроса убитым и прихватив лишь несколько кокосовых орехов. После этого никакие муки голода не могли заставить Блая пристать к обитаемым берегам — вплоть до Тимора.
«Наследник Баунти» тоже поначалу направился к Тофуа. И тут проявилось коварство парусов старого образца. Матросы XVIII века, наверное, пользовались ими ловчее. Когда баркас приблизился к Тофуа и перед суденышком встали рифы, «морские волки» из команды Рональда Блая спасовали — правда, после пятой попытки. Мемориальный камень во славу предка, приготовленный для установки на Тофуа, капитан с грустью вывалил за борт.
Плавание продолжалось. Но уже через неделю поднялся ропот: экипаж выражал недовольство однообразием пищи. В очередной обед повар Таниелла Лети Хуфуага, тонганец по национальности, поразил всех: вместо обычных консервов и фруктов он выдал каждому паек, установленный когда-то Уильямом Блаем. Хуфуага даже припас пульку, похожую на ту, что служила Блаю мерой веса. Тридцать граммов галет, сто сорок граммов воды! На баркасе-предке рацион иногда разнообразился кусочком солонины и пойманной мелкой птицей. Только железная дисциплина, введенная капитаном и поддерживаемая его авторитетом, спасла моряков от безумия голода.
Экипаж XX века с удовольствием съел предложенный паек... после обеда.
Уильям Блай и его спутники пережили три недели штормов. «Волны были до того велики, что парус провисал каждый раз, когда баркас оказывался между двумя валами, и неимоверно напрягался, несмотря на крохотный размер, когда мы скатывались с гребня. Не было речи об управлении парусом, ужасная стихия не давала ни секунды передышки». Так писал Блай, не предполагая, что впереди еще худшие бури: «Ночь была ужасная. Волны с огромной силой обрушивались на нас, в страхе и тревоге мы вычерпывали воду. На рассвете все были в тяжелом состоянии, и я боюсь, что еще одна такая ночь повлечет за собой гибель многих из нас». У него хватало мужества вести дневник в этом аду. Но наступала «еще одна такая ночь»: «Мы идем по ветру, а волны обгоняют и захлестывают нас. Приходится непрестанно быть начеку, малейшая ошибка рулевого нас погубит». Люди вычерпывали, вычерпывали, вычерпывали воду, тела и руки деревенели, а волны вновь и вновь переливались через борт...
Англичане XVIII века были привычны к плаваниям под парусом, но для экипажа «Наследника Баунти», не столь подготовленного, трехдневный шторм стоил трехнедельного.
Капитан Рональд Блай писал в судовом журнале: «В шесть утра поднялся ветер, порывы с юга-востока быстро достигли примерно десяти баллов. Мы стали игрушкой высоченных волн. Видимость минимальная. Бросили плавучий якорь и чуть не погибли — он вознесся над нами на волне метра на три-четыре и грозил обрушиться на баркас. Срочно втащили якорь, но чего это стоило! Мы могли двигаться только вперед, пробуя прилаживаться к волнам, но чаще принимая их прямо в лоб. И при этом надо было держать курс, иначе нас снесло бы прямо на Большой Барьерный риф. Скорость спуска с гребней волн достигала 30—35 узлов, а угол спуска — 40—60 градусов».
После шторма баркас пристал к острову Терсди (Четверга) в Торресовом проливе. Неподалеку, на острове Ресторейшн, в мае 1789 года среди моряков «Баунти» произошел бунт. Уильяму Блаю пришлось обнажить шпагу, чтобы утихомирить изможденных людей.
А на Четверге уже Рональду Блаю довелось пережить неожиданную стычку со своими товарищами. Когда, ступив на остров, капитан произнес по привычке: «Помните, ребята, нам еще достанется, не расслабляйтесь», — команда смолчала. Но когда выяснилось, что радиопередатчик вроде бы не работает, нервы не выдержали. Поднялся крик, что без передатчика, без подстраховки экспедиция слишком похожа на прежнюю, а прежняя только чудом избежала преисподней! Хуфуага, которого шторм особенно обидел, унеся половину ящиков с провизией, отмалчивался. Тогда и произошла сцена, с которой мы начали рассказ. Опять хладнокровие капитана взяло верх над паникой.
