Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1975 год
— Это вы были у нас в Орлином гнезде? Дядя сообщил мне ваши приметы...
Я подошел к Гиви, пожал протянутую руку.
— Отчего вы не приходите в пещеру?
— Давайте сделаем лифт на Эльбрус, чтобы каждый мог побывать на его вершинах, — засмеялся Гиви, впрочем, без всякой злости.
— В Новом Афоне о Гиви Смыре ходят чуть ли не легенды, — заметил я.
— Наши жители с появлением своей пещеры возгордились, — ответил Гиви. — А я бы хотел, чтобы благодаря этим открытиям у них появился интерес к поискам под землей. Для этого в Абхазии, как нигде есть огромные возможности. В горах близ Гудауты бьют самые крупные на Кавказе Мчиштинские источники. Значит, в этих недрах происходит огромная разрушительная работа. На Бзыбском хребте в районе перевала Дзина открыта самая глубокая пропасть в СССР — Снежная. Глубина ее более семисот метров. Нам до нее рукой подать, но открыли пропасть не мы, а студенты МГУ...
Он потрепал разморенных солнцем собак. Они вскочили, и Гиви тоже поднялся, взял с земли рюкзак.
— Мне пора, — сказал он.
Гиви спускался не спеша. Потом, думая, что я его уже не вижу, с гиканьем помчался вниз, обгоняя лающих собак.
Л. Лернер, спец. корр.
Под белым крестом Лузитании
Последние дни Португальской империи
Рассказать в немногих словах о крахе португальской колониальной империи — задача невыполнимая. И все-таки то, что я увидел в Лиссабоне спустя считанные дни после падения фашистской диктатуры, в определенном смысле дает ключ к пониманию весьма сложных и зачастую противоречивых событий в Африке.
...Загорелось световое табло: «Не курить. Пристегните, пожалуйста, ремни». Мягкий, вкрадчивый голос стюардессы: «Уважаемые господа пассажиры, через несколько минут наш самолет совершит посадку...» Как обычно, как и десятки раз до этого. И лишь одно казалось мне удивительным, поразительным и почти неправдоподобным: то, что самолет сейчас приземлится не где-нибудь, а в Лиссабоне. Дело в том, что события 25 апреля 1974 года в Португалии касались меня, пожалуй, несколько ближе, чем любого другого советского журналиста: на протяжении последних восьми лет мне довелось, что называется, вплотную соприкоснуться с вооруженной национально-освободительной борьбой, которую вели против португальских колонизаторов патриоты Анголы, Гвинеи-Бисау и Мозамбика. Особенно близко я познакомился с патриотами Гвинеи-Бисау, на освобожденной территории которой, начиная с 1966 года, я побывал шесть раз.
И вот передо мной новая, весенняя, свободная Португалия. Среди тысяч перемен одну я почувствовал, сделав всего несколько шагов по ее земле: военные — молодые розовощекие пехотинцы, стоявшие на контрольно-пропускном пункте, — встретили советского корреспондента необычайно радушно, без малейшего промедления оттиснув в паспорте штампиком слово «въезд», хотя у того въездной визы не было и в помине. Потом новое, необычное хлынуло целым потоком. И гвоздики в петлицах, и красные флаги на зданиях, и эмблемы серпа и молота в витринах почти всех магазинов — от галантерейного до ювелирного. Демонстрации, митинги, пламенные речи на импровизированных трибунах — все было.
Однако жизнь ведь состоит не из одних митингов и манифестаций. И фашистский режим существовал в Португалии не день и не два. Даже не год и не десять лет, а почти полвека. Сорок восемь лет. И война с прошлым, пусть в других формах, еще не кончилась. Ни в Анголе, ни в Мозамбике, ни в Гвинее-Бисау. И потом: куда девались фашисты? Да и те, кто их поддерживал, кто их подкармливал: куда исчезли они? Зять владельца нового прекрасного отеля «Алтиш», смеясь, рассказал мне анекдот: «У нас в Португалии всего восемь с половиной миллионов жителей. Из них теперь, после 25 апреля, девять миллионов демократов».
Анекдот остроумный и тревожный. Действительно, «вдруг» все стали «демократами». Кроме, конечно, тех двух или трех сотен агентов салазароеской охранки ПИДЕ, ноторых сразу же посадили за решетки тюрем Кашиас и Пенише.
Все стали демократами. Что ж, значит, и первого назначенного новой властью временного президента Португалии генерала Антониу ди Спинола тоже прикажете называть демократом? Того самого Спинолу, который в давние времена пошел добровольцем в войска Франко, душившие республиканскую Испанию. Того самого Спинолу, который затем подвизался в качестве «наблюдателя» при гитлеровских войсках, воевавших под Сталинградом. И когда салазаровсная национальная республиканская гвардия убивала восстававших против фашистского режима сыновей Португалии, то ею командовал тот же Ангонио ди Спинола. «Он был преступником а Анголе, когда служил там командующим моторизованной кавалерией и расправлялся с местным населением. Он выдает себя за миротворца в то время, когда его руки обагрены кровью. Он хотел бы уничтожить всех людей нашей страны... Спинола убежден, что борьба прекратится, если погибнут руководители нашей партии». Эти слова принадлежат первому генеральному секретарю ПАИГК Амилкару Кабралу, погибшему от рук убийц, подосланных
Спинолой в январе 1973 года, а произнесены они были в ноябре 1969 года, когда Спинола занимал пост губернатора Гвинеи-Бисау.
Но ни этот бывший генерал, ни его сторонники и приспешники не в силах повернуть вспять ход событий. Прогрессивно настроенные военные, а их большинство в португальской армии, твердо решили довести дело деколонизации до конца. Они знали, что такое колониальная война, знали цену «рыцарству» генерала Спинолы, этого «крестоносца с моноклем», ни в грош не ставившего жизни простых португальских парней, умиравших в лесах и болотах Гвинеи-Бисау, Анголы и Мозамбика за чужое им дело. Колониальная война вызывала отвращение у большинства португальских офицеров и солдат. В то же время они видели, с каким героизмом сражались африканские патриоты за свободу, как беззаветно жертвовали жизнью ради будущего своих народов. Наконец, огромное значение имело, конечно, то, что национально-освободительные движения Гвинеи-Бисау, Анголы и Мозамбика к моменту падения португальского фашистского режима одержали столь крупные победы, что крах португальской колониальной империи был неминуем.
Сегодня новая Португалия признала независимость Гвинеи-Бисау, Мозамбика, островов Зеленого Мыса, островов Сан-Томе и Принсипе. На очереди независимость Анголы. Однако в Анголе реакция все еще не оставила надежд на сохранение своих позиций и при поддержке иностранного монополистического капитала пытается завладеть природными ресурсами этой одной из самых богатых африканских стран. С завоеванием независимости освобождение страны оказалось далеко не завершенным — завоевания нужно еще защитить от наемников империализма и неоколониализма, стремящихся узурпировать власть в Анголе, планировавших заговор в Гвинее-Бисау.
«Крестоносцы с моноклем» и сегодня не сложили оружия — об этом свидетельствуют кровавые события в Анголе, где народ под руководством МПЛА (Народное движение за освобождение Анголы) после 13 лет борьбы против колонизаторов вынужден давать решительный отпор местной реакции.
Бдительность, готовность защитить свои завоевания, решимость идти путем социального прогресса — вот что характеризует сегодня стремления народов бывшей «португальской Африки», драматическая борьба которых за новую жизнь не только не окончена, но разворачивается на новом этапе и с новой силой.
И чтобы понять ее сложности, ощутить жар событий, происходящих в Анголе, Гвинее-Бисау и Мозамбике сегодня, мы должны знать хронику событий вчерашнего дня — от первых выстрелов патриотов, более десятилетия назад начавших вооруженную борьбу против колонизаторов Салазара, до 25 апреля 1974 года, когда лиссабонская радиостанция передала мелодию популярной песни «Грандула, смуглый городок», — сигнал к началу восстания против фашизма.
События, о которых рассказывает Евгений Коршунов, происходят в вымышленной африканской стране. Но они типичны для всех бывших «португальских территорий» в Африке, где реакция не брезгует ничем, чтобы помешать прогрессу, — в том числе и «помощью» наемников — белых и черных.
О. Игнатьев
Форт в джунглях
Майк не отрываясь смотрел вниз, где по неровному, похожему на ворсистый ковер бушу плыла черная тень вертолета. Тяжелый поток расплавленного золота обрушивался с неба на недвижные вершины деревьев, ослепительно сверкающие змейки речушек и буровато-коричневые болота, похожие на заношенные куртки десантников. Сквозь круглые, незастекленные иллюминаторы в кабину врывался ветер, его прохладные струи били, словно из мощного вентилятора, и Майк с сожалением подумал, что скоро опять окажется в липкой жаре буша, подобно осаждающей армии, со всех сторон подступившего к бетонным стенам форта № 7.
