Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1979 год
Впервые об этом движении я узнал накануне, когда мне понадобилось посетить университет. Библиотека его была закрыта. По коридорам крупнейшего в республике учебного заведения с деловым видом сновали студенты. «Завтра! Завтра едем!» — уловил я в общем гуле толпы.
— Кто едет? Куда?
Маленького роста студент, которого я поймал у выхода из аудитории, удивленно посмотрел на меня и сказал:
— Ты что, не знаешь? Завтра начинается июльский трудовой семестр.
Ранним утром 16 июля из университетского двора выехала колонна грузовиков и длинной цепью растянулась по шоссе. Свыше 550 студентов-добровольцев из Мапуту отправились в провинцию Газа — важнейший сельскохозяйственный район Мозамбика, чтобы оказать помощь местным крестьянам в полевых работах. Впрочем, немало студентов осталось работать и в столице.
Мозамбикское движение студенческих строительных отрядов так же молодо, как сама республика. Идея их создания возникла в 1975 году в среде студентов — активистов ФРЕЛИМО. Партия, Организация мозамбикской молодежи, администрация университета поддержали инициативу, и с тех пор десятки отрядов выезжают каждую зиму во все провинции республики.
...У входа в четырехэтажное здание факультета права на проспекте К. Каунды меня поджидала миловидная девушка.
— Анна Лафорте, — представилась она. — Председатель комиссии по организации июльского трудового семестра.
Эта комиссия — сердце и мозг всей кампании. Здесь формируются студенческие отряды, разрабатываются планы работ, разрешаются десятки всевозможных проблем.
— Работы хоть отбавляй, — рассказывала Анна. — Организовать транспорт — раз, разместить ребят по домам — два, если надо — оборудовать лагерь, это три, да мало ли... Конечно, нам везде идут навстречу, и огромную помощь оказывает университетская организация партии ФРЕЛИМО.
Я хочу, чтобы вы поняли: важность трудового семестра не только в объеме выполненных работ, — сказала Анна напоследок. — Привить каждому студенту чувство ответственности за происходящее в стране — вот цель, которую мы преследуем...
«Новый Мапуту должен быть лучше прежнего!» — именно этот девиз определяет сейчас жизнь столицы Мозамбика.
Что же произошло? Что заставило людей по-иному взглянуть на жизнь? Граница между старым и новым — это ночь с 24 на 25 июня 1975 года. О событиях тех дней мне рассказывал Оскар Симбине — член Организации мозамбикской молодежи:
— Стадион «Машава» был переполнен. Отовсюду крики, рукоплескания. И вот в свете мощных прожекторов на трибуну поднялся председатель Фронта освобождения Мозамбика, первый президент страны Самора Машел. «От вашего имени, — громко и четко произнес он, — Центральный комитет ФРЕЛИМО торжественно провозглашает полную и окончательную независимость Мозамбика».
И сразу в воздухе вспыхнули и распустились цветами ракеты, черноту ночи прорезали очереди трассирующих пуль. Вместе со всеми ликовал и я. Конец тирании португальцев, пыткам, убийствам из-за угла. Закончилась одиннадцатилетняя вооруженная борьба народа против поработителей, закончилась вот этим триумфом.
Потом наступили трудные будни: вылазки контрреволюции, саботаж и вследствие этого — экономический спад. Те, кто думал, что все старое осталось за чертой 25 июня 1975 года, сильно ошибались. Ожесточенная борьба за независимый, свободный Мозамбик продолжается и по сей день.
Страна избрала социалистический путь развития. Сейчас у нас национализированы многие фабрики и заводы, доходные дома, учебные заведения, клиники, нотариальные конторы. Полным ходом идет кампания по борьбе с неграмотностью: мы должны за несколько месяцев научить читать и писать 100 тысяч человек. Но и грамотность — это, конечно, далеко не все. Главное — воспитание сознательности. Побывайте на каком-нибудь нашем заводе — сами все увидите...
Я запомнил совет Оскара Симбине и через несколько дней приехал на производственное собрание рабочих государственной фабрики «Кажука», что расположена на окраине столицы. Это предприятие занимается очисткой и переработкой орехов кешью — главного экспортного продукта Мозамбика.
То была пора сбора урожая. На складах фабрики скопилось огромное количество необработанных орехов, а новые партии все прибывали. Следовало ускорить темпы, работать сверхурочно, но сдать продукцию в срок. Мнения присутствовавших разделились.
— Что ж, поработаем и сверх нормы, если надо, — говорили одни.
— Да что с ними, с орехами, сделается! И полежать могут, — возражали другие.
Спор затягивался. Тогда в центр площадки вышла средних лет женщина и крикнула:
— Послушайте меня все! Разве на прежних хозяев мы теперь работаем? Ведь это наша фабрика и наши орехи. Если мы сорвем график поставок, то пострадаем от этого сами. Зачем же вредить самим себе? Разве не так?..
И все проголосовали «за».
Понятия «хозяйское» или «неизвестно чье» вытеснялись более мощными понятиями «наше», «общее», и бесправным недавно рабочим стоило за это бороться.
Делагоа
Когда перед посадкой в столице Народной Республики Мозамбик самолет, делая вираж, кренится на борт, в иллюминатор становится видна клином врезающаяся в континент бухта. Серебряными змейками к ней бегут пять рек. Это Инкомати, Тембе, Умбелузи, Матола и Мапуту. По имени последней и называется город, расположившийся на берегу залива, — точнее, стал называться так со времени завоевания страной независимости. Раньше он носил имя Лоренсу-Маркиш.
Я приготовился к африканскому зною и духоте: расстегнул ворот рубашки, закатал рукава и решительно ринулся к выходу. На удивление, никакой жары, хотя и была середина дня, не чувствовалось. Напротив, минут через пять пришлось лезть в сумку и доставать легкий свитер. Плюс семнадцать — такая температура в июне в Мапуту считается нормальной.
— У нас сейчас зима, — напомнила мне встречавшая пассажиров сотрудница аэропорта, весьма солидного вида особа.
Так я прибыл в Мапуту. Мозамбикцы вообще, и столичный народ в частности, на редкость приветливы и вежливы. Вряд ли есть где другой большой город, жители которого, повстречав вас на улице, с легким поклоном головы говорили бы «бра нойте» — «добрый вечер». И так почти каждый встречный...
— Если хочешь получше познакомиться с Мапуту, иди на берег залива, в район порта, — посоветовал мне служащий отделения ТАСС — грузный, но расторопный Мануэль.
— А почему именно туда?
— О, в каждом городе на земле есть место, которое связано больше всего с историей. Так вот в Мапуту это приморский район. Пойди туда, и сам все узнаешь.
В бухте, на берегах которой расположилась мозамбикская столица, вода совсем непохожа на морскую. Серая, мутная. Это оттого, что в залив впадают те самые пять рек, несущие в своих водах массу ила. Ил постоянно оседает на дне бухты, и огромные драги неутомимо расчищают фарватер, чтобы открыть путь в порт океанским судам. С этими реками связано и название самой бухты — Делагоа. Первые португальские мореплаватели почему-то сочли, что Мапуту, Матола, Умбелузи, Инкомати и Тембе берут свое начало из большой лагуны, расположенной где-то в глубине континента. Бухту так и назвали — Баия де Лагоа, что в переводе означает «залив лагуны». Англичане же, появившиеся там не сколько позже, сочли название слишком длинным. Бухту окрестили просто Делагоа, и новое название прижилось.
Делагоа... Деловито снующие буксиры и лоцманские катера, белокрылые яхты ... А четыре с лишним века назад отсюда начинали свой путь в глубь континента первые отряды португальских колонизаторов. Их целью было золото, слоновая кость, рабы.
В 1502 году у восточного побережья Африки португальская эскадра попала в жестокий шторм. Один из кораблей шквальным ветром отнесло к рифам. Местность на берегу оказалась низкой, болотистой и населенной воинственными племенами. В скором времени погибли все спасшиеся от кораблекрушения.
Только через 42 года нашелся человек, посмевший высадиться в этих губительных местах. Это был Лоренсу Маркиш, купец с острова Мозамбик, расположенного в полутора тысячах километров к северу. Он сумел живым добраться до известного нам залива, имея в распоряжении лишь маленькое рыбацкое суденышко — дхоу, и каким-то образом смог ублажить местных вождей подарками, после чего на острове Иньяка открылся пункт перекупки слоновой кости. Коммерция расцвела. Португальская корона была довольна. В знак благодарности король Жуан III приказал впоследствии наименовать город на берегу бухты Делагоа Лоренсу-Маркишем в честь удачливого купца. Перекупочный пункт долго существовал и после смерти Маркиша, но затем пришел в упадок. Впрочем, это вовсе не означало, что колониальной экспансии пришел конец. В 1720 году остров захватила известная Ост-Индская компания, а еще через 57 лет на юге Мозамбика попыталась закрепиться мощная тогда Австрия. По личному приказу эрц-герцогини австрийской Марии Терезии, спешившей принять участие в колониальном разделе Африки, на берегу бухты Делагоа, в крепости, охраняемой вооруженным гарнизоном, обосновалась Австро-Азиатская компания. Португальская карательная экспедиция из Гоа захватила и разрушила крепость, австрийский гарнизон был уничтожен.
