Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1970 год
Однажды я услышал легенду, в которой Богомол не принимает непосредственного участия. Это рассказ о Юноше и Льве. Вот она...
Однажды Юноша пошел на охоту. Вскоре он захотел пить и направился к источнику. Вдруг он почувствовал, что очень хочет спать. Желание спать должно было насторожить его, ибо, в понимании примитивного человека, это животные насылают сон на охотника, пытаясь защитить себя от его стрел. Сон у них — это символ неприсутствия, неосознанного, как, впрочем, и у нас: как часто мы говорим какому-нибудь соне: «Вставай, а то все на свете проспишь». Итак, Юноша уснул, перестал осознавать себя на пути к «воде жизни». Здесь-то его и повстречал Лев, который тоже шел на водопой. Почему именно Лев? Дело в том, что у каждого другого животного есть определенный отличительный признак и он ведет себя в народных преданиях в согласии со своей основной характеристикой. У Льва есть все сразу: острое зрение, тонкое обоняние, прекрасный слух, сила, ловкость. Лев — это символ цельности. И вот Лев находит спящего Юношу, он впивается в него зубами и думает, что он убил его. Он поднимает тело Юноши и несет его к дереву с острыми суками, а сам думает: «Я не могу есть одно мясо без воды, меня мучает жажда. Пойду-ка сначала напьюсь». Он кладет тело Юноши в развилку между ветками и идет за дюну, чтобы напиться.
Между тем Юноша не умер. Страдая от мучительной боли, он приоткрывает глаза и с ужасом видит, что Лев обернулся. Лев думает: «Что-то там неладно. Наверно, я плохо укрепил его на дереве».
И он возвращается, берет тело Юноши и с такой силой ударяет его о дерево, что, хотя Юноша не издает ни звука, а глаза его закрыты, слезы градом катятся по его лицу. И здесь происходит нечто совершенно удивительное. Лев видит слезы и слизывает их с лица Юноши. Яркий пример возникновения чувства сострадания у примитивного человека. Обратите внимание на то, что Лев и Юноша, охотник и жертва, совсем не враги. Вот тут бы Юноше надо открыть глаза и заговорить. Но он думает: «Я должен притворяться мертвым и дальше».
Слизав слезы, Лев все-таки уходит к ручью, за дюну. Юноша встает и, едва держась на ногах, бежит домой, крича: «Сейчас за мной придет Лев, потому что он слизал мои слезы. Спрячьте меня». Его родные быстро собирают все шкуры антилопы, которые у них есть, заворачивают в них Юношу и прячут его в одной из своих хижин. Появляется Лев. В него летят стрелы и копья, но он говорит: «Вы все зря стараетесь. Я недостижим, потому что я пришел за тем, чьи слезы я выпил». Тогда, посовещавшись, все жители деревни говорят Льву: «Хочешь, возьми себе эту девушку. Это самая прекрасная девушка в нашей деревне». — «Не нужно мне прекрасной девушки. Дайте мне Юношу, чьи слезы я выпил», — говорит в ответ Лев.
Жители деревни в растерянности. Но они не могут позволить льву, голодному, сильному зверю, остаться среди них. И они отдают ему Юношу.
Лев убивает его, то есть покоряет, овладевает. Затем он обращается к людям: « Теперь я в вашей власти. Я нашел того, чьи слезы я испробовал». И люди убивают его, покоряют его. Мертвый Юноша и мертвый Лев лежат рядом.
Что хотел выразить в этом рассказе первый человек? Что у каждого своя судьба и что нельзя ее перекладывать на плечи других? Что трудно порой понять, где жертва и где палач?
И последняя, как мне кажется, самая мудрая легенда бушменов о Богомоле и Великом Пожирателе.
Эта легенда, по всей вероятности, возникла в критический период истории бушменов, это одна из поздних легенд. Откуда это следует? Дело в том, что это единственная бушменская легенда, где появляется овца, животное, связанное с цивилизацией. Истории Богомола и Великого Пожирателя предшествует рассказ о том, как Богомола укусил черный жук, у которого была овца. Богомол сидит один, страдая от обиды и боли, и клянет на чем свет стоит всех тех, у кого есть овцы: «Вы, которые кусаетесь так подло,— говорит он им, — подождите, вы будете как клещи, что присосались к коже ваших овец. Вы будете питаться кровью друг друга». Как мог предвидеть, предчувствовать маленький человек, какая судьба ждет людей, принесших ему смерть?
И все-таки Богомол раздобыл себе несколько овец и показал их Дикобразихе, которая никак не может прийти в себя от удивления. Он говорит Квамманге-радуге: «Эй, Ква, что делают здесь эти овцы?»
По-видимому, это очень важное событие, потому что в действии участвуют все: Кауру-крольчиха, Квамманга-радуга, Дикобразиха, Богомол-сын и сыновья Квамманги и Дикобразихи. Внук Богомола, тот, что любит солнце и землю, Мангуста тоже здесь. Все в сборе, и сейчас в первый раз появится некто очень значительный и важный — отец Дикобразихи, Пожиратель.
Богомол говорит Дикобразихе: «Дикобраз, я болен. Я больше не могу есть это мясо. Оно слишком твердое».
Это не простое утверждение, потому что для бушмена телесная болезнь всегда связана с каким-то духовным недугом, страданием.
Мясо, о котором говорит Богомол, — это мясо зебры. Образ зебры у бушменов означает побег, уклонение. Овца — это смирение: ведь она не борется даже тогда, когда ее закалывают. И Богомол обращается к Дикобразихе: «Сходи к Пожирателю, пусть он явится сюда, и мы будем есть мясо овцы!»
Дикобразиха в ужасе. Она лучше, чем кто-нибудь другой, знает привычки своего отца. Она знает, что даже целой овцы будет мало. «Что ты придумал, Богомол? — говорит она. — Если Пожиратель придет сюда, его не остановишь, он съест все».
Богомол продолжает настаивать. Тогда Дикобразиха берет часть своего собственного обеда и закапывает его в землю — есть вещи, о которых не забывают даже в самый напряженный момент. Затем Дикобразиха отправляется через пустыню и дюны к Пожирателю. «Богомол хочет, чтобы ты пришел и разделил с ним трапезу», — говорит она.
И они начинают ждать, эти маленькие древние боги: И вдруг меркнет день, и тьма, заполняет небо.
А Пожиратель приходит и съедает овцу, затем в его пасти пропадает вся другая пища и горшки, затем Кауру-крольчиха, Радуга, Мангуста, юный Богомол и Богомол-отец. Только свою дочь Дикобразиху, пощадил Пожиратель. Она грудью защищает своих сыновей и горько рыдает, оплакивая потерю всего знакомого ей мира. Но нельзя терять время. Она вырывает у себя иглу и накаляет ее докрасна в пламени. Затем она кладет ее в ухо своего младшего, нежной души, сына. Слезы брызнули из глаз малыша. «Ах, какой из тебя, неженки, толк!» — говорит она. Но она не презирает его за слезы — и им есть место в этом всеобщем горе, — а снова накаляет свою иглу и тычет ее второму сыну сначала в ноздри, потом в ухо. И чем сильнее жжет игла, тем яснее взгляд и грознее лицо этого мужественного отпрыска, ибо гнев тоже уместен в такое время. И она вздыхает с облегчением: «Слава богу, этот, кажется, смелый!»
И она велит второму, смелому, сыну, олицетворяющему мужественную решимость, проколоть правый бок Пожирателя, а младшему, нежному, сыну — левый. По ее знаку они вспарывают брюхо Пожирателя, и из него выходят: Кауру-крольчиха, Квамманга-радуга, Богомол, Мангуста и овца — все в целости и сохранности. Дикобразиха дает им ту самую еду, которую она, помните, незаметно закопала, — надо же с чего-нибудь начинать, причем это всегда часть старой жизни в новой. И повела их Дикобразиха далеко-далеко от этих горестных мест в новые земли.
Вот, пожалуй, все, что я услышал от моих маленьких друзей. Другие народы, другие цивилизации создали иные легенды, может быть, более красочные, но вряд ли более трогательные. Кто знает, что еще могли бы рассказать эти люди, если бы их не истребили так безжалостно.
Когда я был в Калахари, в нашем отряде умер бушмен. Его похоронили лицом к востоку — оттуда приходит новый день. В могилу были положены скорлупа страусиного яйца, наполненная водой — идти надо далеко, — лук, стрела и копье. Яму забросали красным песком, а у основания могилы положили ветки и зажгли их: «Там у него темно, а ему нужен свет костра, чтобы указывать путь в Новый день».
Лоренс ван дер Пост
Сокращенный перевод с английского Т. Хейфиц
Письмо из 41-го года
В ходе войны гитлеровские воздушные силы были буквально уничтожены советской авиацией. Из всех самолетов, потерянных фашистами, три четверти уничтожили советские летчики. Но был первый день — день вероломного нападения — 22 июня 1941 года... В этот день фашисты совершили массированные налеты на 66 аэродромов наших приграничных округов. Геббельсовская пропаганда раззвонила на весь мир о якобы полном уничтожении советской авиации. И надо было доказать всему миру — и доказать убедительно! — что это ложь, что наша авиация способна наносить сокрушительные удары. То, что описано в этом очерке, произошло в семь часов утра второго дня войны... Я знал об этом боевом вылете давно. Знал о тех, кто участвовал в нем, — трех молодых тогда, отчаянно смелых комсомольцах. Я даже пытался описать этот вылет, но все время ощущал, что мне не хватает каких-то точных, очень достоверных подробностей, которые не хотелось «сочинять», да, на мой взгляд, и не следовало этого делать. Так у меня завязалась переписка с участником того боевого вылета штурманом И. И. Левинсоном...
