Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1977 год
Все находки мы доставили в Москву. Следовало попытаться установить — не терпело ли здесь аварию какое-либо судно. А также провести возможно более тщательную экспертизу найденных предметов:
Мы просмотрели архивы, говорили со многими гидрографами, моряками, полярниками. Проливом Глубокий между островами Песцовый и Круглый (а именно здесь расположен мыс, возле которого сделаны находки) вообще прошло считанное количество судов. До революции — только «Заря» Русской полярной экспедиции Э. В. Толля. В 1942 году недалеко от юго-западного мыса острова Песцовый был раздавлен льдами баркас геодезистов, но это лишь лодка, а не корабль. Кстати сказать, ее остатки тоже сохранились.
«Несомненно, что там остатки «Геркулеса», иначе объяснить находки нельзя, — написал нам большой знаток истории Таймыра В. А. Троицкий. — ...для полной уверенности надо бы найти соответствующие «Геркулесу» детали».
С нетерпением мы ждали результатов экспертиз.
«По представленным музею деталям и фотоснимкам, — дали заключение специалисты Центрального военно-морского музея (Ленинград), — можно предположить, что найденные... части корпуса и корабельные детали относятся к небольшому деревянному судну с усиленным корабельным набором, о чем можно судить по снимку части киля с металлическими нагелями его крепления. Судя по наметкам для баллера руля, его корпус был не вельботного типа, а транцевый. Судно имело невысокий фальшборт, высоту которого до необходимых размеров дополняли одно-шариковые леерные стойки. Об их наличии на судне говорят: сохранившийся башмак стойки и сама стойка. По всей вероятности, на судне была невысокая надстройка, поскольку сохранились башмаки рубочного леера, либо деревянного, либо трубчатого. Детали мотора и части стоячего и бегучего такелажа, как-то: винтовые талрепы, шкивы блоков, такелажные скобы говорят о том, что судно было моторно-парусным... Его размеры могли быть: длина в пределах 18—22 м, ширина 5—6 м, при осадке до 2,2 м... Таким образом, найденные экспедицией корабельные детали могли принадлежать судну, близкому по своим размерениям к «Геркулесу».
На нашу просьбу откликнулись сотрудники НИИ МВД. Это было следствие на самом высоком современном уровне.
«...наибольший интерес по своим внешним признакам представляли свеча зажигания и клапан от двигателя внутреннего сгорания», — пишут в акте экспертизы научные сотрудники Н. М. Кузьмин, В. В. Бибиков, И. П. Карлин.
К сожалению, технической документации на мотор «Альфа», который был установлен на «Геркулесе», так и не удалось обнаружить. А тип мотора, установленного на фансботе, нам вообще неизвестен. Но все же в результате проведенного исследования сотрудники НИИ МВД считают возможным сделать следующие важные выводы.
«1. ...свеча зажигания изготовлена до Великой Октябрьской социалистической революции и не в России; не исключена возможность, что свеча зажигания такой конструкции использовалась на двигателе моторной лодки экспедиции В. А. Русанова...
2. Клапан двигателя внутреннего сгорания изготовлен, вероятнее всего, до 1920 г. ...существует большая вероятность, что клапан... мог принадлежать именно двигателю «Альфа».
Таким образом, результаты обеих экспертиз свидетельствуют в пользу того, что судно, потерпевшее крушение у острова Песцовый, может быть «Геркулесом». Но окончательно вопрос, конечно, еще не решен. Летом мы собираемся провести тщательные подводные работы у острова и в проливе Глубокий.
Возможно, тайна гибели «Геркулеса» будет наконец разгадана...
Но почему произошла катастрофа?
Мы неоднократно обсуждали этот вопрос. Гидрограф В. А. Троицкий в письме к нам высказывает следующее суждение: «Рассматривая крупномасштабную карту пролива и вспоминая его берега, пришло мне на ум возможное объяснение гибели в столь, казалось бы, безопасном месте: как раз напротив почти этого места, почти посредине пролива есть коварная каменистая банка с глубиной около 2 метров, возможно и меньше, так как обследовалась промером со льда и наименьшая глубина могла быть не выявлена. И вот, естественно, что «Геркулес» шел серединой пролива, и мог напороться на банку, стал тонуть, и тогда его направили к ближайшему «материковому» берегу, каковым оказался о. Песцовый».
Все выглядит очень логичным. Действительно, как раз на траверсе мыса «крушения» лежит подводная мель. Но остается совершенно непонятным, как увязать находку у острова Песцовый со всеми предыдущими. Кажется несомненным, что и у полуострова Михайлова, и на острове Попова—Чухчина русановцы побывали после того, как судно погибло, или просто оставив его. Двигаться они должны были, безусловно, на запад — к населенным местам. Картина гибели экспедиции казалась бы законченной, если бы место гибели было обнаружено к востоку от полуострова Михайлова. Но остров Песцовый лежит юго-западнее острова Попова—Чухчина и тем более полуострова Михайлова.
Противоречие, которое кажется неразрешимым...
Но ведь и эта статья ни в коей мере не претендует на то, чтобы зачеркнуть гипотетические пунктиры на карте поисков экспедиции Русанова. Она лишь подытоживает ряд предположений и умозаключений, появившихся в результате архивных и экспедиционных поисков.
Д. Шпаро, А. Шумилов, кандидат географических наук
«Вся Россия к нам в гости ходит»
Холмы, холмы, холмы... То спустишься в низинку, перейдешь мост через ручей, то снова бредешь по лесной дороге. Вверх-вниз, вверх-вниз.
За одним из холмов я догнал мужчину и женщину. Они шли, сгибаясь под тяжестью рюкзаков, и с непривычки, видимо, устали.
— Исток скоро будет — не знаете? — оглянувшись, спросил у меня мужчина.
— Километра через два...
— А там что, родник? — поинтересовалась женщина. — Не представляю, как начинаются реки. Ну какой там ширины Волга?
— С полметра.
— Ну а в самом начале — что? Ключ?
— Болотце. Такая низинка у леса. Есть и ключ, только его плохо видно. Над ним деревянная избушка.
— Подождите, не рассказывайте. Исток — это должно быть что-то таинственное. Непроходимый лес, медвежьи берлоги, шум воды. Мы уже давно идем и вслушиваемся: что там, впереди?
Наконец показалась красная кирпичная колокольня, темные крыши. В конце пыльного извива дороги выросла деревенька Волговерховье. За огородами, по низине, медленным ручейком текла Волга.
Мы пошли по деревне прямо к истоку, и, глядя на знакомые избы, я стал соображать, к кому бы определить своих попутчиков.
Лучше всего, конечно, в дом моей доброй знакомой Нины Андреевны Поляковой. Он самый большой в деревне: шесть окон на дорогу, темная крыша под дранкой, посредине две стены-связи.
С чувством почтения вхожу я обычно в бревенчатые сени под высоченными стропилами, в горницу с огромной русской печью, маленькими окошками и широкими лавками вдоль стен. Все в доме тяжелое, богатырское, сделанное на века.
— Гости, что ли? — увидев нас, выглянула в окошко Нина Андреевна. — Ну и ладно...
Мужчина и женщина сняли рюкзаки, занесли в избу. После этого все вышли посидеть на крылечке.
— У нас раньше большая деревня была, — привычно начала Нина Андреевна. — С полсотни домов. Вон там, за Волгой, почта стояла...
— А не скучно вам здесь живется? — спросила женщина.
— Скучать-то некогда. Вся Россия к нам в гости ходит. Тыщи туристов за лето, и все ко мне: «Здравствуйте, Нина Андреевна».
— Почему же к вам?
— А я тут вроде смотрителя. У меня и ключ от избушки на истоке. Пойдете в избушку-то?
Нина Андреевна принесла ключи и пошла доить корову, а мы отправились смотреть родник Волги.
С суши по болоту проложены деревянные мостки с перильцами. Кругом стояла густая осока, среди которой, чуть заметно шевеля траву, тихj текла вода. Мы подошли к избушке и, отперев замок, вошли внутрь. В избушке было прохладно и таинственно. Мы наклонились и стали всматриваться в загадочную черную ямку: спокойные, редкие толчки воды шли из самой глубины. На протяжении уже многих веков это место считается началом великой русской реки.
За избушкой начинался лес — ольха, ельник, непролазная чаща. Мы пошли по течению ручья: мимо моста из жердей, мимо небольшого колодца, поставленного в волжском русле, туда, где речка исчезала за деревней. Мы рвали ромашки по ее берегам и забавлялись тем, что перешагивали Волгу с берега на берег.
В деревню вернулись по знакомой дороге. Нина Андреевна ждала нас в избе, у окошка. Она вынула из печи горячий черный хлеб, налила молока, поставила перед нами старинные бокалы.
— Скоро асфальтовую дорогу сюда построят, — сказала она. — Музей собираются открыть. Наши все довольны. Только мне как-то непривычно. Раньше у нас тише было.
